Стать богом - Натали Р.

Он взял персик из вазы, стоящей на низком столике, разрезал пополам и любезно предложил ей половину.

– Ты пришла в себя, – утвердительно произнес он. – Но я хочу, чтобы ты погостила здесь подольше.

– Спасибо, – Катя встала, пошатнувшись от головокружения, но решительно. – Спасибо, но я тороплюсь. Благодарю вас за заботу и внимание, однако меня ждут дела.

– У меня тоже есть к тебе дело, – юноша встал прямо у дверей, так что выйти она не могла. – Сядь, поговорим.

Она бросила взгляд на дверь и села на краешек стула рядом с задернутой гардиной.

– Что вам нужно? – нервно осведомилась она. – Думаете, я беззащитная девушка? Я колдунья!

Он неожиданно улыбнулся:

– Так поколдуй.

Катя огляделась. Зажечь огонь в камине – проще простого, зато эффектно. От снисходительности этого типа, наверняка считающего колдовство глупой сказкой, не останется и следа! Она простерла особым образом сложенную руку и быстро пробормотала короткое заклинание.

Огонь не вспыхнул, хотя это заклинание было одним из самых надежных, подвластных ей с детства. И подвела ее не ошибка в колдовстве. В момент фокусировки заклинания она ничего не почувствовала, не ощутила потока незримой силы, пронизывающего ее, словно линзу. Будто бы и не существовало в природе магии, а все, что Катя помнила о ней, было лишь вычурным сном, от которого она только что очнулась.

Парень следил за ней с легкой полуулыбкой. Сейчас высмеет ее: колдунья, как же! Но он не стал смеяться и развенчивать пустые сказочки о магии. Он сделал неуловимый жест, и в камине загудело пламя. Еще один жест – к нему подлетел кувшин, подобострастно подождал, пока хозяин соизволит взять в руку. Он налил тягучую жидкость в стакан темного стекла, протянул Кате. Она машинально отпила сладкий напиток, от потрясения даже не подумав проверить его на наличие отравы. Нет, вопреки ее невольным опасениям, волшебство – не прервавшийся сон, и то, что до сих пор она была не самой слабой волшебницей – правда. Но ее вчерашняя сила выглядела перед мощью этого юноши, как лампочка перед Солнцем.

– Теперь ты знаешь, кто я, – утвердительно кивнул он.

– Маг, – выдавила она.

– Покамест, – он взглянул на нее свысока. – В скором времени я намереваюсь стать богом.

Она задрожала. Сумасшедший! Сумасшедший колдун, обладающий, на беду, огромным потенциалом.

– Что вы хотите от меня? – прошептала она вновь. Ее «спаситель» неожиданно обернулся маньяком. – Собираетесь принести человеческую жертву?

Он рассмеялся.

– Человеческие жертвы, согласно пакту Черного Круга, объявлены вне закона. А жаль: удобный и эффективный способ умножить силу. Весьма и весьма эффективный, – многозначительно повторил он.

Катя съежилась в комок.

– Есть еще один неплохой способ, не столь выгодный в плане извлечения энергии, зато куда более приятный: проводить ночи с девственницами. Чем больше прольется крови, тем больше силы прибудет.

– Хотите меня изнасиловать? – хрипло проговорила она, попятившись к окну. – Я так просто не дамся!

Он изогнул бровь и усмехнулся:

– А разве ты девственница?

Катя покраснела.

– Сядь! – резко приказал он, и она, вздрогнув, повиновалась. – Я объясню, зачем ты мне. Когда я стану богом, мне понадобятся посвященные. И первой будешь ты.

– Но у меня уже есть покровитель! – запротестовала она.

– И что с того? Или ты не знаешь формулы отречения? Не прикидывайся наивной, девочка, люди меняют богов испокон веку.

– Я не хочу! Мой бог – Хешшвитал!

С детства она знала его под именем Виталик. Они появились на свет в одном роддоме, лежали в соседних боксах, и именно тогда установилась меж ними незримая связь – связь бессмертного и его посвященной, дающая ей силу, а ему – плоть. Если бы не новорожденная девочка, глядящая на лысенького малыша неосмысленным еще взглядом, он бы растворился в мировом эфире спустя несколько часов после рождения. Они жили в одном дворе, ходили в один детский сад. Но в школу Катя пошла уже без Виталика. Она росла, как нормальный ребенок, а Виталик стал отставать. Бессмертные взрослеют долго, и не только физически. Девятнадцатилетний Виталик выглядел лет на шесть и закономерно обладал психологией шестилетки, несмотря на богатый жизненный опыт.

Ее собеседник скривился при упоминании о Хешшвитале.

– Сопливый мальчишка! Ты только сравни его и меня непредвзято. Что он в состоянии тебе дать, когда он сам еще ребенок? Не он покровительствует тебе, а ты приглядываешь за ним, как нянька. А я действительно буду твоим защитником и наставником, и сила, которой я тебя оделю, не покажется тебе малой!

– Нет, – тихо ответила она. – Я его не брошу.

Он шагнул к ней, и она, скрючившись, инстинктивно попыталась поставить колдовской щит. Потоки силы не ощущались, и сердце убежало куда-то в пятки.

– Боишься меня? – он поднял ее голову за подбородок. – Что ж, это даже к лучшему. Душу отдают не только из любви – из страха тоже. А кто сказал, что я буду добрым богом? Добра во Вселенной слишком мало, и нужна персонификация скорее зла, чем добра. Посиди, поразмысли, – он отшвырнул ее на кровать. – Если согласишься быстро, я не стану требовать от тебя человеческих жертв.

Дверь захлопнулась.

16. Магия не действует

Вита высвободилась из объятий, встала и сняла с правого глаза мягкую серую повязку. Зеркало, встроенное в шкаф, безжалостно отразило пустой провал глазницы. Но Виту не удовлетворило это изображение. Она взяла с полки круглое зеркальце в резной деревянной оправе на длинной ручке и вежливо с ним поздоровалась:

– Доброе утро, стекляшка.

– Не такое уж доброе, – сварливо отозвалось зеркальце пронзительным голосом.

– Почему ты так считаешь? – поинтересовалась Вита, поднося зеркальце к лицу. – Твоя прежняя хозяйка козни строит? И тебе на ушко шепнула?

– Ты Миленион не замай, – надулось зеркало. – Я с ней не одну сотню лет провело, и она меня не разбила ни разу. А твой сын у меня ручку, блин, отломал!

– Извини, – улыбнулась Вита. – Он не нарочно.

– А кто ее «Моментом» приклеил? Я же говорило, что надо специальный клей варить! Я – антикварная редкость, в натуре, а ты меня «Моментом».

– Ну, ну, разбушевалось, – снисходительно произнесла Вита, кладя зеркальце обратно на полочку.

Зеркальце ей подарила Миленион. Не в порыве внезапной симпатии, разумеется, а в обмен на спасение от Флифа, чуть не сожравшего душу богини, заигравшейся с пленницей. Это Миленион лишила ее глаза, и Вита до сих пор содрогалась при воспоминании об этом.

Она закрыла шкаф и снова посмотрелась в большое зеркало. Метаморфоза с ее лицом была настоящим чудом. Пустой глазницы как не бывало, оба глаза блестели живым блеском. Вита пару