Стрелочники истории — 2 - Вячеслав Алексеев

— Надеюсь, весной с началом навигации уже будем плавать! — воскликнул Афанасьев.

— Арсений Николаевич, ты только при моряках такого не скажи. Потому как плавает… Ну сам знаешь — что, а моряки — ходят!.

Самолетик АН-2 тоже решено разобрать и перетащить в средневековье. Впрочем, Филатов, сообразив, что у него на новом месте опять поломается только что налаженный быт, уговорил обождать с демонтажем. Дескать, сначала нужно найти прямой участок реки, очистить его от топляка, построить причал, ангары, склады для горючки, подвести электричество… Опять же вдруг в силуре самолетик зачем-нибудь понадобится? Вот появятся вертолеты, мол тогда и «Кукурузник» можно начинать разбирать.

И уговорил.

Правда, Шибалина речь Филатова сподвигла на форсирование добычи вертолетов, для чего Саше и Димону было дано срочное задание найти вертолетные аэродромы на временно оккупированной прибалтами территории Латвии и Эстонии, образца 1993 года.

— Я полагаю, от Фролова в материальной части нам ничего не светит. Нужно как-то самим выкручиваться. Разве что на вертолетчиков сможем Николая Петровича расколоть, но не более. Так что, приступайте.

Еще дня три-четыре Димон с Саней обследовали аэродромы, брошенные Советской Армией, по представленным фроловскими приятелями координатам. В двух местах нашли совсем пустые городки, без охраны, на которых даже сохранилась техника. Впрочем, это были не вертолеты, а металлолом — скручено и снято все, что можно было отвинтить без спец инструментов, оторвать, разбить. Тем не менее, Шибалин сказал прибрать и это.

— Все, что не сможем использовать для запчастей, пойдет на зажигалки и прочую фурнитуру мебельщикам. У Гельмута уже сказывается нехватка металла — танковая броня под разделку пошла. Никогда не думал, что такой мелкий средневековый городок, как Торжок окажется таким прожорливым на железо…

Помимо вертолетных и самолетных обломков, на бывших аэродромах прихватили вполне приличные бульдозеры, правда, тоже в полуразобранном состоянии — частично без гусениц, но с дизелями, остатки военных автомобилей ГАЗ-53, ГАЗ-66, ЗИЛ-131 — на некоторых даже имелись колеса.

Пользуясь отсутствием посторонних, оба аэродрома красноармейцы и немцы-вольняшки оприходовали за два вечера вчистую: выставляли немногочисленную охрану, остальные, не особо прячась, разбредались по территории, и как пионеры, собирающие металлолом, тащили все, что с их точки зрения могло пригодиться в тяжелых условиях средневекового общества. Остовы машин цепляли тросами и затаскивали в портал тягачами, легкое — выносили на руках. В момент завершения очистки второго брошенного аэродрома почти в полной темноте к порталу подошел Серега. Он самостоятельно вернулся из 41 года, увидел какую-то возню у портала в 93 год и потихоньку направился туда. Некоторое время наблюдал из темноты, затем подошел к Сане.

— О! Сколько лет, сколько зим! — заорал Саня, пытаясь обнять приятеля. — Сбежал? Сильно тебя пытали?

— Не, условно-досрочную дали. На свободу, как говориться, с чистой совестью. Ты поаккуратнее, я теперь не просто лейтенант, а старший лейтенант НКГБ, то есть по табели о рангах — майор!

— Тогда с тебя причитается!

— Само собой. Доложусь Шибалину и отметим это дело. Кстати, а чего это вы тут делаете?

— Да вот, металлолом собираем.

— Тю! Нашли место. Это ж, считай, помойка! Саня, с нашими возможностями…

— Знаю, но Шибалин сказал пока не сильно высовываться. Типа, враг не дремлет, и все такое, потому конспирация и еще раз конспирация. Берем только то, что плохо лежит.

— Не, неправильно это! Нужно брать то, что хорошо лежит! — ответил Серега.

— Всему свое время, с возвращением, Сергей. — Шибалин тоже подкрался незаметно. — Ну как там?

— Валерий Петрович? Здравия желаю! — Серега вытянулся.

— Вольно, майор. Здесь все свои. Рассказывай.

— Отработал, обучил троих открывать портал. Точнее, открыть то они еще до моего прихода умели, просто у нас на портале ворота стоят, а «окно» в твердом не открывается, вот у них вроде бы ничего и не получалось. Но все равно — нашли какую-то дырочку в досках и каждую ночь за нами подглядывали. Единственное, я их двигать «окошко» научил. Кстати, когда мы открываем окно под Торжком — все время видим нетронутый лес. Только земля слегка истоптана, а на самом деле там за «зеркалом» целый институт отгрохали, всю территорию обнесли колючкой и пути уже подвели. Сейчас они в своей реальности обследуют те точки, на которых у нас окна расположены.

— Ну, и?

— Нашли! Правда, всего одно окно в юрский период. Точнее, это даже не окно, а совсем мелкая дырка — только-только карандаш просунуть…

— Или антенну?

— Как раз про антенну все и подумали. Одно из заданий для меня: завтра в полдень высунуть в нашу дырку радиомаячок, а они будут пытаться поймать этот сигнал.

— Когда нам Фролов людей подкинет? Учителя нужны, инженеры.

— Да, с людьми, Валерий Петрович, не все так просто. Как оказалось, враг действительно не дремлет. Какие-то слухи просочились за рубеж. Нашу военную базу в 93 году, откуда к нам составы идут, обложили со всех сторон. Но, к счастью, остались нужные люди на ключевых постах. Сейчас база закрыта от всех посторонних. Для армейцев она официально передана ФСБ-шникам, для ФСБ, из тех, что не в курсе, по прежнему — числится за министерством Обороны. Но даже не все из работающих на самой базе, знают реальное положение вещей. Для всех тут особо секретный объект государственной важности. Само собой, вокруг крутятся разные люди. На подходах то и дело любопытных снимают, а уж что внутри вагонов творится! Вроде бы со спецами для товарища Сталина! Вы думаете, почему Фролов всех людей транзитом через силур в 41 год гонит? Причем так быстро, чтоб они и очнуться у нас не успели? Да потому что там казачков засланных — чуть ли не каждый пятый. Вроде бы и отбирают-проверяют в 93 только через знакомых, а все равно пролезают. Но в 41-ом идет тотальная проверка, а уж потом распределение — кого куда. Это пока наше счастье, что враги не в курсе про невозможность возврата и про потерю сознания при первых переходах! Потому и здесь Фролов настаивает — самим не светиться и с крупными акциями не высовываться. Есть «официальный» пункт перехода в иную реальность, по которому утечка уже ушла, ну так уж случилось, вот пусть все, кто про нее узнал, туда и лезут. Там их ждут.

— Я в курсе, — ответил Шибалин. — Мне он постоянно твердит тоже самое, правда, без твоих подробностей. Про угон вертолетов сказал, — сначала только присматриваться. А когда облюбуем что-либо, доложить — его друзья подготовят схему экса и его прикрытия.

Северо-запад Белоруссии 17 сентября 1941 года

За неделю отряды партизанской Армии полностью освободили от фашистов прилегающую к железнодорожной ветке территорию. В том числе райцентр Понятичи и старые заводские поселки — Бытошь, Старь, Ивот с прилегающими селами. Это не было стремительным «набегом», партизаны аккуратно обкладывали гарнизоны, обрезали связь, а затем решительным штурмом брали населенные пункты. В результате — на территории в десятки квадратных километров в глубоком тылу врага восстанавливалась государственная власть, открывались школы, дома культуры, заработали некоторые предприятия, и даже издавалась газета «Партизанская правда». И все это — при многократном превосходстве немцев в людях и технике, при отсутствии у партизанских соединений тяжелого вооружения и авиации. В обороне «партизанской республики» заметную роль играли два импровизированных бронепоезда, с двумя гаубицами и двумя зенитками «Ахт-ахт». Первый был передан из Силура, второй собрали сами из отремонтированных вагонов и платформ. Эти же бронепоезда использовались для перемещения своих сил внутри освобожденного района и для перевозок снаряжения, боеприпасов, продуктов питания.

Благоприятствовало партизанам географическое положение. Немногочисленные дороги и тропы, ведущие в партизанскую республику, были плотно заминированы и находились под усиленным контролем застав и наблюдательных постов. О прочих направлениях позаботилась сама природа: из-за топких болот границу невозможно пересечь ни техникой, ни даже пехотой. Но Залогин на этом не успокоился: раскинутая сеть агентурной разведки стала приносить свои плоды, особенно после проникновения агентов в немецкие учреждения. Тут были разные люди — и молоковоз, собирающий молоко из сел для маслозавода, и полицейские, и даже некоторые старосты сел, включая бургомистра Вилейки, расположенного недалеко от Молодечно.

Торжок, 17 сентября 1237 года (вересень 6746 год)

Промзона под Торжком разрасталась. Афанасьев щедрой рукой распределял переселенцам по 6–8–10 соток под жилье в пределах рабочего поселка, ссужал подъемные и народ строился. Лес, попавший на участки, безжалостно выкорчевывался, деревья прямиком шли на лесопилку — обрезались корни, ветки, сортировались и под навес: на просушку до следующего года. Крупные ветви, корявые стволы, пни — складировались отдельно, в дальнейшем они будут переработаны на рейки, бруски, дощечки — для окон, рам, ящиков на стеклозавод. И даже опилки уйдут в дело — на бумагу, стружки — как наполнитель ящиков с хрупкой продукцией стекольного завода. Местные даже жаловались — совсем ничего не остается на дрова.