Последний довод - Сергей Самаров

– Сачко к тебе заходил?

– Да. С женой. Он своих с моими отправляет. Вместе поедут. У Валеры теща в Крыму живет. Там спокойнее будет. Туда фашистиков не допустят.

Я согласно кивнул и двинулся вперед, в здание школы. Как-то так получилось, что это здание все мы выбрали себе под временный штаб. Раньше начальная школа была рабочей. Сейчас детей возят автобусом в школу в Гавриловку. Когда дороги размывает дождями или, как случается часто, автобус ломается, дети бывают счастливы, но в младших классах занятия все же иногда проводят и в этом здании. Это потому, что учителя младших классов живут и в самом Пригожем. Но мы не хотели уподобляться фашистам из «Правого сектора» и не желали гадить там, где временно обосновались. Даже в тюрьму подвал с котельной не превратили. Впрочем, нам и сажать туда было некого, поскольку пленных мы не брали, не имея возможности содержать их.

Мне показали на двери ближнего из двух классов этой школы. Когда-то я ходил именно в этот класс и здесь учился выводить первые буквы. Впрочем, наверное, это было не так, поскольку читать, я точно помню, научился еще до школы. Возможно, и писать тоже. В младших классах я был отличником. Со мной родители много занимались. Они сами были людьми грамотными и считали, что без образования в этой жизни человеку не прожить и ничего не добиться.

В классе уже находились два мента – сержант Валера Сачко и младший сержант по имени Глеб. Мы с ним знакомы не были, но по фамильному сходству я предположил, что его фамилия Дерибанько. Так и оказалось. Младший сержант представился именно этой фамилией. Здесь ошибиться было трудно. Такой увесистый нос в нашем селе имеет только один человек – старый Иван Дерибанько. Нос сына от носа отца отставал не намного, только вот обвислых усов под носом не обнаруживалось, но и широкие плечи, и объемный живот, все было, как у отца.

– Как отец поживает? – поинтересовался я у младшего сержанта.

– Отец умер четыре года назад, – посмотрел на меня с легким удивлением Глеб.

– Извини. Не знал, – смущенно кашлянул я в кулак. – Меня в Пригожем уже пять лет не было… А пять лет назад мы с ним встретились, помню, в магазине, в очереди стояли, поговорили. Но тогда жизнь была другая.

Чтобы скрыть свое смущение, я уселся за учительский стол и жестом предложил сесть всем остальным, резко переходя от разговоров о делах семейных к разговорам о делах серьезных.

– Несколько минут назад мне было предложено сформировать из числа местных жителей батальон местного ополчения. Не важно, кем предложено, – предупредил я очевидный вопрос, опасаясь, что среди ментов могут оказаться и ярые патриоты Украины, которые не пожелают подчиняться подсказкам из России, и не упоминая имени командующего войсками спецназа ГРУ. – Мы тут с Пашей поговорили… Он недавно общался с людьми из Гавриловки. Там настроения боевые. Люди не желают признавать киевскую хунту. Но эти разговоры состоялись до того, как через Гавриловку проследовали киевские менты вместе с «Правым сектором». Сейчас, видимо, обстановка более накалена, как и в Котовке, где «Правый сектор» и менты позволили себе откровенный грабеж местного населения. И там и там люди готовы отстаивать свои дома и просят оружия. Где нам его взять?

Я прямо и конкретно посмотрел на старшего лейтенанта Амирхана Шихрана. Тот не смутился и так же конкретно ответил:

– Я утром разговаривал по телефону с начальником службы участковых майором Головиным. Он в Гавриловке как раз и сидит. Там бандиты сильно порезвились. Посчитали, что они сейчас – главная власть в стране. Люди готовы взяться за оружие. Головин видит единственную возможность вооружить ополчение – это склады внутренних войск в Ковалевке. Но их охраняет взвод внутренних войск, просто так они людей туда не пустят.

– А «Правый сектор» пустят? – спросил я.

– Не знаю. Солдаты там с разных концов Украины. Два офицера – начальник базы и командир караульного взвода. Оба бывшие киевляне, должны знать, что в Киеве произошло. Сейчас оба живут в Ковалевке.

– Понятно. Звони сейчас этому майору. Пусть людей собирает, формирует отряд. Мы скоро туда подъедем. Склад мы с Пашей берем на себя.

Волоколамов отнесся к моему утверждению спокойно. Если комбат сказал, значит, комбат сделает. Комбат знает, что говорит. Предложи я ему сейчас на Луну слетать со мной вместе, и то старший сержант ответил бы спокойным согласием.

Я, конечно, сказал, но не знал, что делать. Хотя понимал, что делать необходимо любой ценой. А если необходимо, мы со старшим сержантом сделаем. Кроме нас, никто не сможет просто потому, что никто не имеет такой боевой подготовки, как у нас в спецназе ГРУ.

– Амирхан, карту Ковалевки добыть можно?

– Я позвоню майору Головину. У него должна быть.

– Заодно сообщи ему обстановку, выскажи мои предложения и сообщи, что киевских ментов вместе с «Правым сектором» потрепали в Донецке и они бегут назад. Возможно, в Гавриловку, чтобы сесть там на поезд. Озлобленные, уже готовы на всех свою неудачу свалить. Добра от них никому ждать не приходится.

Старший лейтенант вытащил трубку и начал разговор. Я внимательно слушал, хотя мало что мог понять из-за его односторонности. У Амирхана Шихрана трубка была слишком слабая и не имела динамика, как, например, моя или трубка Паши Волоколамова. Я вытащил из ящика стола пластиковый пакет, нашел там хорошую трофейную трубку с зарядным устройством и, когда старший лейтенант завершил разговор, передвинул ближе к нему:

– Смени sim-карту и пользуйся. Это боевой трофей.

– А это не мародерство? – спросил осторожный участковый.

– Это есть боевая необходимость. На войне как на войне. Следует пользоваться всем, что под руку попадет. Это касается и оружия, и средств связи, и всего остального. Хорошо бы было деньги у всех убитых собрать на содержание батальона. Особенно много было у первых пятерых, которых я в овраг сбросил. Там целые пачки баксов.

– А что такое «содержание батальона»? – поинтересовался Шихран. – Зачем батальону деньги? Мы что, торговать чем-то собираемся?

– А чем людей кормить? – спросил я. – Или ты думаешь, что мы, как бандиты, у местных жителей можем забрать безвозмездно? И магазины грабить?

– Согласен, – кивнул старший лейтенант. – Значит, что майор Головин говорит. Карта у него есть. Людей он набирает, сейчас уже около двухсот человек. Обещает втрое больше. Это Гавриловка вместе с Ковалевкой. Люди разного возраста, и служившие в армии, и не служившие, есть даже три отставных офицера советской еще армии. Ждут тебя, дядь Вова. Головин готов поступить вместе со всеми своими людьми под твою команду. Сам он в боевых действиях не участвовал, опыта нет, так что вся надежда только на тебя. Поедешь?

– Мы с Пашей поедем. В Гавриловке возьмем еще людей. Грузовик там найдется?

– Не один, там несколько грузовиков. Кажется, пара «КамАЗов» и еще что-то. Все у частников.

– Вот пара «КамАЗов» нам и потребуется. Если мало места будет, и третий возьмем.

– Я с вами, – категорично заявил Волоколамов-старший.

– Хорошо, – кивнул я. – Только с условием: никуда без приказа не соваться…

Глава 5

– Где-то я флажок «Правого сектора» видел… – вспомнил я.

– У меня в машине, – подсказал старший сержант Волоколамов. – Поставить на капот? Там и крепление специальное в наличии.

Он, как и полагается спецназовцу, уже понял, что я задумал, и готов был со своей стороны поддержать.

– Позже символику выставим. Сначала к Харису Валеевичу заедем. Да и в самой Гавриловке с таким флажком можно на очередь нарваться. Поставим перед складами до того, как в пределы видимости войдем. Амирхан, отец в старом доме живет?

– Да. Переезжать никуда не хочет. Дом, говорит, дед построил. На века… Как в старину строили. Лучше любого нового…

Мы с Волоколамовыми надели бронежилеты, натянули на них «разгрузки», набили карманы запасными магазинами и «выстрелами» к подствольникам.

– На рожах у нас не написано, откуда мы, – решил я. – Сойдем за «Правый сектор»?

– Сойдете. Эмблемы бы на рукав… У них многие носят.

– Многие, но не все. За неимением, как говорится… Не лезть же в овраг, чтобы с убитых снять. Еще и пришивать надо.

– Можно просто приклеить… – настаивал Амирхан. – Потом оторвать будет проще. Если вы сейчас к отцу, мы с Сачко сгоняем за эмблемами.

– Договорились. Гоните.

– Я вчера принес отцу бутылку монтажного клея. Как раз для такого случая сгодится. Попроси у него, дядь Вов. Я ему завтра новую принесу.

Амирхан вместе с Валерой вышли. Мы дождались, когда звук двигателя «уазика» стихнет вдали, и тоже вышли. Я по пути обдумывал, как мне говорить с отцом участкового. Характер у него сложный, но помощником он смог бы стать незаменимым.

Харис Шихран жил на самом краю села, рядом с дорогой, ведущей в Гавриловку. Мы остановились прямо напротив ворот его дома. Харис или сам ждал нас, или Амирхан ему позвонил. Стоял, видимо, за воротами и сразу калитку распахнул.