Бэби ценой в миллион - Картер Браун

— Нет, почему же, я с удовольствием вас выслушаю. — Хаукер попытался остаться все таким же деловым. — Итак, вы хотите дать показания?

— Почему бы и нет?

— За дверью находится человек, который сможет их записать, — сказал лейтенант быстро. — Вы курите спокойно, а я его сейчас приглашу.

Он бросил мне пачку сигарет и поспешил из комнаты. Через несколько минут чиновник уголовной полиции уже сидел на кровати в моих ногах и ждал. Я взглянул на лейтенанта, тот кивнул.

— Я познакомился с Бэби Мэнкеринг во время игры в покер, которую организовал некто по имени Кэрри, — начал я… Потом рассказал, как в тот вечер выиграл у Дэвиса крупную сумму, как позднее у меня в квартире появилась Бэби и изложила мне свой план. Я детально описывал, как потерявший сознание Дэвис очутился в шкафу, а я стал ждать людей из «синдиката». Когда оба представителя «синдиката» пришли, Бэби заявила, что Дэвис немного нервничает и хочет говорить только с одним Витрелли. Алекс Витрелли вошел ко мне в кабинет, и мы все уладили. В портфеле у него был миллион…

— И всему этому я должен верить? — возмущенно перебил меня Хаукер. — Вам не откажешь в чувстве юмора, Фаррел!

— Я рассказываю вам абсолютную правду. Миллион мы отнесли ко мне на квартиру и положили под кровать. А потом я ушел, оставив Бэби одну.

— Мы сделали обыск в вашей квартире и не нашли ни цента, — устало сказал Хаукер.

— Потому что вас опередил «синдикат», — закричал я в отчаянии. — Они забрали деньги и Бэби. Незадолго до полуночи она позвонила мне и сообщила, что находится в гараже и…

Хаукер медленно покачал головой и посмотрел на полицейского, который вел протокол.

— Может быть, мне вызвать врача? А то у него все перемешалось в голове. Как он мог выдумать такую историю?..

— Ну, хорошо! — вскрикнул я в отчаянии. — Предположим, что я сумасшедший. Но что вы скажете относительно досье?

— Если бы у меня была такая богатая фантазия, я бы мог зарабатывать на жизнь, работая сценаристом на киностудии, Фаррел.

— Но ведь досье существует! — внезапно я вспомнил о копии и сразу же почувствовал себя уверенней. — Я послал копию этого досье в мой банк в Майами, лейтенант, — сказал я снова нормальным голосом. — Вам остается только проверить.

— Нам, пожалуй, лучше уйти отсюда, — простонал лейтенант. — Иначе, мне кажется, из всех щелей этой палаты вот-вот появятся белые мыши…

— Лейтенант! — закричал я. — Вернитесь! Уверяю вас, что я сказал чистую правду!

Сбросив одеяло, я соскочил с кровати и попытался догнать его. Но после первых же шагов у меня в голове зашумело и все закачалось перед глазами. При этом я слышал, как кто-то, словно сумасшедший, кричал истошным голосом:

— Лейтенант! Лейтенант!

Внезапно передо мной появилась побледневшая сестра. Она сказала что-то, но я не понял, схватил ее за плечо и оттолкнул с моего пути. Она упала на спину на пустую постель, и я увидел ее голые ноги, целую кучу юбок и французское нижнее белье. Я снова побежал вперед в желтый туман, пока не наткнулся на стену. Опять появились чьи-то руки. Они подхватили меня, я почувствовал укол. Меня долго приводили в норму, потом положили в отдельную палату с решетками на окнах. Перед дверью поставили полицейского, и сестра входила в палату только в его сопровождении. Три дня, проведенные много в этой палате, показались мне вечностью. В течение семидесяти двух часов мне представилась возможность лишь одни раз поговорить с врачом. Да и тот оказался неразговорчивым человеком. Сестры заходили в палату на считанные секунды и не подходили к кровати, опасаясь рецидивов с моей стороны.

После того как убрали завтрак, я задумался о будущем Майка Фаррела. Этот парень попал в скверную историю. И если полиция не поверит ему хотя бы относительно досье, ему не позавидуешь. В тысячный раз я думал о том, что будет со мной. Самое вероятное — это быстрый судебный процесс и газовая камера. Другой вариант заключался в том, что Фаррела сочтут недееспособным, и тогда он остаток своих дней проведет в доме с толстыми каменными стенами. Мелькнула еще мысль о бегстве из больницы. Но это было совершенно нереально, и будущее Майка Фаррела выглядело очень и очень плачевно.

Открылась дверь. Должно быть, врач… Но на этот раз вошел лейтенант Хаукер в сопровождении тощего хмурого человека.

— Здравствуйте, Фаррел, — сказал он. — Как самочувствие?

— Великолепно, — ответил я. — Если я пролежу здесь еще неделю, я сам смогу надеть на себя смирительную рубашку.

— Я хотел бы вам представить представителя прокуратуры мистера Гарри Брайлона.

— Хотите уберечь город от лишних расходов и устроить процесс прямо здесь, в палате? — холодно спросил я.

— Слава Богу, вы еще не потеряли чувство юмора, мистер Фаррел, — вежливым тоном заметил Брайлон.

И оба так внимательно стали рассматривать меня, что мне стало не по себе от их взглядов.

— Ладно! — сказал я нервно. — Что вам от меня нужно?

Хаукер неловко шаркнул ногой.

— Вы помните, что недавно упомянули о каком-то досье?

— Конечно, помню, — ответил я. — Но вы ничего не пожелали об этом слышать.

Его передернуло от досады.

— Ваш рассказ звучал уж слишком фантастично, — сказал он, явно оправдываясь.

— Разумеется, — кивнул я. — Это звучало фантастично и поэтому вы не поверили мне. Что дальше?

— Я хотел бы знать, правду ли вы сказали или все выдумали? — спросил Брайлон. — Как это можно уточнить?

— «Смит энд Мьютьюал банк» в Майами, — ответил я — Я послал досье на свое собственное имя.

— Благодарю вас, мистер Фаррел.

— Вы действительно хотите проверить? Это не шутка?

— Я не трачу свое время на шутки, мистер Фаррел, — сухо проговорил Брайлон. — Имейте в виду, что если все подтвердится, у нас с вами будет большой разговор. Причем в ближайшее время. Меня в первую очередь интересует досье. Что после этого с вами случится — мне безразлично.

— Мистер Брайлон хочет этим сказать, — с ухмылкой заметил Хаукер, — что он после прочтения сожжет досье, а потом будет говорить, что его никогда не существовало.

— Точно! — Брайлон скривил губы в улыбке. — Итак, большое спасибо, лейтенант. Всего хорошего, мистер Фаррел…

С этими словами он вышел из палаты. Хаукер бросил мне на кровать пачку сигарет и коробку спичек.

— Какая щедрость! — воскликнул я. — Что же вы потребуете взамен? Чистосердечное признание?

— Там к вам пришли, — бросил он вместо ответа. — И я не буду вам больше докучать. Впрочем, хочу дать вам совет: не следует недооценивать Брайлона. Этот суровый человек один из умнейших людей, которых я знаю. Я, например, по сравнению с ним выгляжу просто дилетантом…

— Брайлона мне пока трудно охарактеризовать, — сказал я поспешно, — но о вас у меня уже сложилось определенное мнение.

— Не будем об этом, — прервал он меня. — Иначе мне придется перейти к самообороне.

Он вышел из палаты. Я с жадностью закурил и уже через несколько секунд немного успокоился. Я даже почувствовал некое дружеское расположение к Хаукеру и решил больше не жаловаться, что у меня украли миллион, а ограничиться половиной суммы. Потом дверь снова открылась, и я слегка приподнялся, чтобы посмотреть, что за посетитель пришел ко мне.

10

Она закрыла дверь на замок и, немного нервничая, подошла к моей постели. Как давно я уже не видел настоящей женщины! Казалось, прошли годы. Медсестра с ее французским бельем в счет не шла, к тому же состояние мое было довольно тяжелым… На ней была пестрая шелковая блузка и соответствующая юбка, которая шелестела при каждом ее движении. Последние лучи заходящего солнца еще играли в ее золотистых кудрях.

Она подошла к моей кровати, остановилась и неуверенно улыбнулась.

— Добрый день, Майк, — сказала она. — Вы, наверное, не ожидали моего визита?

— Джуди Холланд! — сказал я, искренне тронутый. — Что, черт возьми, заставило вас…

Она закусила губу.

— Наверное, мне не надо было приходить.

Она повернулась и направилась к двери.

— О, Боже мой! Да куда же вы? — вскрикнул я. — Присядьте вот сюда и дайте мне на вас посмотреть. Я уже тысячу лет не видел ни одной женщины.

Поскольку у меня не было визитеров, то и стульев в комнате не было. Поэтому Джуди села на край кровати, элегантно закинув ногу на ногу, и посмотрела на меня.

— Вы, наверное, спросите меня, Майк, зачем я пришла, — начала она. — Поэтому я лучше сразу скажу это сама. Чистый эгоизм привел меня сюда. Я совершенно изменилась…

Она нагнулась ко мне и нежно дотронулась до моей щеки.

— Это я вас так поцарапала?

— Я уже перенес три операции, — торжественно произнес я. — Врачи считают, что я выкарабкаюсь. Но, конечно, на всю жизнь останусь инвалидом.

— Я догадываюсь, что вы имеете в виду, — нежно улыбнулась она. — Я тоже вынуждена буду провести остаток моей жизни в умеренности, свойственной больным. Вспомните, как вы расправились со мной.