У кого как... - Жанна Корсунская

— А эта твоя баба, то есть кандидатура, значит, обладает таким редким желанием выслушивать дегенератов?

— Да, Георгий Михайлович, она неординарный человек. Я видела, как она общается с подростками. Она открыла у себя в доме кружок, клуб для молодежи. Не знаю, как это назвать. К ней приходят ребята и девчонки со всех окрестных домов. Она устраивает с ними литературные вечера, какие-то споры за жизнь. Они ее обожают. Короче, Гера, ты что, хочешь взять на себя грех похоронить педагогический талант? Я не хочу!

Светка смотрела на меня совершенно серьезно. Я подумал: а о чем, собственно, спорим? Подростковый клуб входит в ее епархию. Ей работать, ей и решать. Тем более переубедить в чем-то Светлану Петровну, как правило, не удавалось никогда.

— Ладно. Как ее там?

— Фира Фиш.

— Фира так Фира.

А еще через неделю на пороге моего кабинета вновь появилась та чокнутая девушка. На этот раз она была без шубы и шапки. Я даже отметил, что у нее хорошая фигура: длинные ноги и высокая полная грудь. Правда, передвигалась она как-то неловко и сутулилась очень. Светка потом объяснила: это от смущения.

Чокнутая вошла в кабинет и сообщила, что она и есть Фира Фиш.

Документы новоиспеченной директрисы Светлана Петровна подсунула мне на подпись, не представив объект, так что теперь дело было уже решено.

— Уважаемый Георгий Михайлович! Я обязательно оправдаю ваше доверие! — радостно сообщила мне Фира.

Я усмехнулся ее пионерским замашкам и решил положиться на Светкину интуицию.

А Фира Фиш не переставала меня поражать. Через полгода наш заводской подростковый клуб занял первое место в области, а еще через несколько месяцев — во всем крае.

Молодые дегенераты, которых я видел возле токарных и фрезерных станков, превращались у нее в воодушевленных юношей с глазами, несущими блестки интеллекта.

Крикливые вульгарные девицы ходили с ней в музей изобразительного искусства и старались разговаривать тихим, спокойным голосом.

Сама Фира окончательно перестала при мне робеть и сутулиться. Регулярно раз в месяц она смело входила в мой кабинет и настойчиво объясняла, почему клубу необходимы кружок кройки и шитья, а следовательно, швейные машины, а также строительство спортивного зала, который будет одновременно танцклассом.

Обком партии постоянно присылал к нам разных инструкторов по работе с молодежью. Меня хвалили, а наш завод ставили всем в пример, но я твердо знал: если бы не Светка, я бы никогда больше не увидел Фиру.

Наш завод стали часто приглашать на различные краевые конференции и семинары по работе с подростками, и тогда я брал с собой Светку и Фиру, и мы ехали в какой-нибудь город.

Часто во время этих поездок я замечал, что мужики заглядываются на Фиру. Поразительно было то, что сама она этого не замечала. Сначала я был абсолютно убежден, что наша директриса просто делает вид, но со временем понял, что Фира практически ничего не видит вокруг. Она живет где-то внутри себя или где-то совсем в другом месте, не ведомом никому, и, только общаясь со Светкой, или со мной, или со своими подростками, выходит иногда из этого не известного никому мира.

В какой-то момент я даже увлекся спасением Фиры из разных сложных для нее ситуаций. Сложных лишь для нее, потому что для любой нормальной девушки это были бы эпизоды, которыми можно гордиться.

На самом деле я вел себя отвратительно. Теперь я это понимаю. Теперь, через столько лет...

Иногда на конференциях ко мне подходили мои старые приятели: директора заводов, снабженцы, интересовались Фирой, просили познакомить. Я всегда соглашался, предвкушая предстоящий спектакль. Если Светка была со мной, то посвящал в это и ее. Она злилась, а потом тоже соглашалась, не могла удержаться от соблазна.

Все мои дружки были женатые опытные бабники, умеющие довольно быстро уложить приглянувшуюся девушку в постель. Но они не знали, что такое Фира. А я всегда охотно соглашался принять участие в очередном приключении и даже советовал, как вести себя с ней. У меня просто дух захватывало от предвкушения финала истории.

А дружки мои шли по привычному кругу: приглашали Фиру в ресторан, танцевали с ней танго, вели интеллектуальные беседы, читали Пастернака, Блока или Есенина в зависимости от уровня образованности, потом приглашали в свой гостиничный номер, где начинали ненавязчиво раздевать девушку, и стабильно получали в глаз. Самое смешное — все в один и тот же, правый. Фира была левшой.

Тогда я не понимал, почему Фира всегда соглашать знакомиться с моими дружками и приятелями и ходила с ними сначала в ресторан, а потом в гостиницу и почему ей никто ни разу не понравился.

Теперь, спустя столько лет, я, кажется, начал понимать. Она верила мне. Каждый раз снова и снова верила мне, когда я, представляя очередного директора завода, говорил ей:

— Петр Степанович — очень интересный человек. Общение с ним принесет тебе много полезного.

Я бесстыдно врал, чтобы позабавиться над своими приятелями, а она верила мне безоглядно.

Она любила меня...

Странно, что за все пять лет нашего общения ни разу мне не приходила эта мысль в голову.

Собственно, разве знал я или понимал, что такое любовь. Я был уверен, что существует сексуальное притяжение: желание мужчины и женщины друг друга. Желание более сильное или более слабое, как повезет... И не подозревал, что Фира любит меня... Разве только однажды...

Мы ехали в Свердловск на очередной семинар. Нам со Светкой было заказано купе в спальном вагоне. У нас тогда длился бурный совместный эпизод, но у Светки заболел ребенок. И она не смогла поехать.

Фирино место было через два купе. Мне стало скучно под вечер, да и выпить было не с кем, а один я не пью. Зашел к Фире и предложил ей переселиться в мое купе.

Она тут же выронила стакан с чаем, и он разбился на мелкие осколки, бросилась их собирать и ответила мне глухим голосом из-под кожаного сиденья, что сейчас придет.

Конечно, я не обратил внимания на Фирино поведение. Она часто что-то роняла, разбивала, переворачивала. Я привык к этому и объяснял это задумчивостью и врожденной неуклюжестью девицы. Мало ли какие недостатки бывают у людей.

Теперь-то я понимаю, почему Фира выронила стакан.

Да, там еще было продолжение. Точно! Она ошпарила меня кипятком и с отчаяньем рассматривала красное пятно на моем локте. Хотела смазать его сметаной и перепачкала мне сорочку. Короче, я поспешил вернуться в свое купе и ожидать ее там, благоразумно отодвинув подальше от края маленького подвесного столика все бьющиеся предметы. Потом еще несколько минут раздумывал, куда пристроить бутылку коньяка, чтобы его, не дай Бог, не постигла та же участь.