Гарри из Дюссельдорфа - А Дейч

Все же Гарри несколько раз оставался с Амалией наедине. Как-то ему удалось заинтересовать ее рассказами о своем детстве. Она внимательно слушала его, и Гарри, взволнованный ее присутствием, рассказывал всё новые и новые истории, импровизируя на ходу, соединяя правду с вымыслом. Но вдруг Амалия прервала рассказ кузена, сказав, что ее ждет портниха и надо примерять новое платье.

- Ты потом доскажешь мне свои сказки, - бросила она, оставляя юного рассказчика в полном замешательстве.

Чем больше Гарри бывал в обществе Амалии, тем больше убеждался он в своей любви к ней. Это была юношеская восторженная любовь к девушке, которую он готов был считать совершенством, не отдавая себе отчета в том, что она собой представляет. Гарри, презиравший среду, в которой должен был находиться, питавший к дяде противоречивые чувства отвращения и благодарности за заботы о нем, из всего сонма банкиров, конторских чиновников, маклеров, приживальщиков и приживальщиц выделил только одно непостижимо светлое существо - Лмалию. И вот настал долгожданный день-день ее рождения. Гарри решил в этот день признаться Амалии в своих чувствах. Он припомнил великое множество прочитанных им романов и обдумывал, как это сделать, как сказать волшебные слова: "Я люблю тебя..."

Гарри написал в честь Амалии восторженное стихотворение. В нем говорилось и о ее красоте, и о ее доброте, и о великих ее добродетелях. Он переписал возможно красивее свое стихотворение на плотной слоновой бумаге, сложил его вчетверо, как прошение, и спрятал в боковой карман парадного костюма. При первом удобном случае Гарри решил передать кузине стихотворное приветствие и тут же сказать ей всё, что таил в сердце.

Понятно, почему с такой тревогой проснулся Гарри в день рождения Амалии, понятно, почему ночью ему снились такие странные сны. Он позвал камердинера, и старый Михель, в ливрее с золотыми пуговицами, внес миску и кувшин с водой. Гарри стал умываться и, как всегда, произнес свою шутку, по-видимому веселившую Михеля.

Он сказал:

- Ну как наш Борей сегодня? Что показывает флюгер?

Бореем, то есть богом северного ветра, Гарри называл ворчливого дядю Соломона. Он уверял, что флюгер на крыше показывает не только направление ветра, но и перемены в настроении дяди. Строгий, никогда не улыбающийся Михель привык к шуткам жильца мансарды.

Он ответил ему просто и сдержанно:

- Сегодня опасаться нечего. На крыше и в доме полный штиль.

Одевшись, Гарри спустился вниз. Хотя было раннее утро, на площадке перед виллой уже суетились люди.

Старый садовник Карл прикреплял к фасаду виллы цветочные гирлянды с монограммой "А" и "Г". Поодаль три музыканта - скрипач, флейтист и трубач - репетировали какой-то марш. Возле них стоял старый Гирш и, размахивая руками, объяснял, по какому случаю их выписали из Гамбурга. Он требовал от этих жалких музыкантов, чтобы они играли не хуже, чем в гамбургской опере. По-видимому, все барское население виллы еще спало. Гарри поднялся к себе наверх, заперся и решил не выходить, пока о нем не вспомнят. Он пробовал писать, но дело не клеилось; читал книгу, но строки плыли, качались перед глазами, а смысл их ускользал от него.

Шли часы... На площадке по-прежнему грустно гудела труба, пиликала скрипка, фальшивила флейта. Наконец о Гарри все-таки вспомнили. Его позвали в столовую, и он пошел туда с замиранием сердца. Но там не было ничего торжественного. Дядя Соломон сидел, как обычно, в глубоком кресле, одетый в неизменный халат ярко-шафранного цвета; на ногах его были красные сафьяновые туфли с золотыми шариками. По двум сторонам кресла стояли два ливрейных лакея, выполнявшие неизвестно какие обязанности. Гарри шутил про себя, что так как дядя не силен в грамматике, то один лакей ему подсказывает дательный, а другой - винительный падежи. Тетя Бетти собственноручно наливала кофе в большие белые чашки, - это была традиция дома.

Гарри сказал: "Доброе утро, дядя", удостоился похлопывания по плечу, затем поцеловал руку тете и растерянно добавил:

- Поздравляю вас, дядя и тетя...

Но тут он услышал голос Амалии, тоже сидевшей за столом:

- Не мешало бы, кузен, поздравить и меня!

Лицо Гарри залилось краской и стало краснее, чем роза, приколотая к халату дяди Соломона. Он пролепетал слова поздравления и поплелся в конец столовой, где обычно сидел вместе с приживальщиками.

Совсем иначе он представлял себе встречу с Амалией в этот день. Как же теперь вручить ей стихотворение? Как открыться ей?

День тянулся, как улитка. Приезжали какие-то люди, привозили торты, букеты цветов, дорогие подарки. За обедом появилась молодежь. Рядом с Лмалиеи сидел Ион Фридлендср, шутил и глупо смеялся. Гарри ждал случая, чтобы подойти к кузине. Произошло это неожиданно. Уже вечерело, по солнце еще медлило покинуть розовое небо. С Эльбы дул свежий ветер. Гарри шел по боковой дорожке парка, и вдруг из-за поворота, обогнув зеленый боскет, появилась Амалия.

Гарри бросился к ней.

- Кузина... - - сказал он. Голос его звучал глухо, руки дрожали. Он торопливо достал свернутый лист бумаги из кармана. Амалия остановилась и спокойно смотрела на него. - Кузина, - повторил Гарри, - я должен вам сказать... Нет, лучше я прочту.

Он развернул большой лист бумаги и стал читать дрожащим голосом:

Твой кроток нежный взор, - а и

Готов в стенаньях изойти.

Виною ты, любовь моя,

Что эта боль ног здесь, в груди.

Амалия резко прервала его:

- Гарри, что за глупости! Я так тороплюсь. Ты ведь знаешь, сколько у меня дел сегодня.

Гарри растерянно залепетал:

- Амалия, молю тебя, выслушай меня! Я люблю тебя...

Амалия сказала с раздражением:

- Ты что же, всерьез вздумал объясняться мне в любви? Да как ты смеешь меня любить?!

Девушка вырвала из рук Гарри лист со стихотворением и побежала по дорожке, крикнув уже более спокойным тоном:

- Я прочитаю твое стихотворение! Спасибо...

Гарри был потрясен. Рухнул карточный домик, который он строил. Как он мог надеяться, что Амалия, избалованная барышня, может обратить внимание на бедного родственника, не имеющего ни кола ни двора! Ему казалось, что солнце померкло и летний день стал мрачным, а от искусственных гротов и боскетов парка повеяло сыростью.

Гарри решил больше не попадаться на глаза Амалин.

Сегодня он еще пробудет здесь, чтобы никто не догадался о его горе, а завтра чуть свет покинет виллу.

Вечером Ренвилль принял сказочный вид. Цветные фонарики, подвешенные к деревьям, сверкали гирляндами огней. В парке играла музыка, гости прогуливались по аллеям, группами сидели в беседках, куда лакеи непрерывно подавали мороженое и прохладительные напитки.