Я тебе объявляю войну - Лана Вейден

- Скажи, - спросил Морозов после того, как я присела, - давно ты состоишь в этой марловианской секте? Хотя вопрос риторический, - он кивнул на мои работы, - вижу, что давно.

- Вы сейчас о чем?

- Виктория, я похож на дурака?

Ну вообще-то - да, Денис Сергеевич, похож. Вслух я, конечно, этого не сказала - вообще ничего не ответила, просто опустила голову и смотрела в пол, ожидая, что будет дальше. И он продолжил.

- Ладно. Я предполагал такое. Тогда начнем.

И Морозов развернул полную картину «преступления», объясняя, каким образом мои работы посягают на наследие Великого Барда. Чем больше он приводил доказательств, тем сильнее тряслись поджилки. Но я решила отпираться до последнего.

- Уверяю, вы ошибаетесь, - безразлично сообщила я, когда он закончил. – Это какое-то странное совпадение или глупое недоразумение. Я почти ничего не поняла из того, что вы сейчас говорили. Как мои работы могут быть связаны с этим… как его… Марло? Я вообще ничего о нем не знаю.

Мысленно я представила лицо Кристофера: «прости, дорогой, но так надо!»

- Да неужели? - Морозов усмехнулся и кивнул на соседний стул. - Посмотри на свою сумку.

Я повернула голову и тут мне по-настоящему стало плохо.

Какое-то время назад в Колледже Корпус-Кристи был найден единственный портрет Кристофера. На портрете был девиз на латыни - «quod me nutrit me destruit» - «что меня питает, то меня разрушает».

Никто из ученых не знал, что означает эта загадочная фраза, она больше не встречалась ни в одном тексте мировой литературы. Но девиз Марло так понравился мне, что я взяла и заказала сумку с такой надписью, и теперь она призывно-обличительно красовалась прямо перед носом Дениса Сергеевича. Это был полный провал.

От досады я закусила нижнюю губу.

- Ладно, первый вопрос мы прояснили, - продолжил Денис Сергеевич. - Хотя все-таки любопытно - что значит эта фраза? Есть какие-нибудь предположения? Что и питает, и разрушает одновременно?

Я привстала со стула, наклонилась к нему и сказала, еле сдерживая ярость:

- До этой минуты предположений не было. Но теперь я точно знаю, что это означает.

- И что же?

- Ненависть, - эти слова я чуть ли не выкрикнула ему в лицо.

Морозов откинулся на стуле и рассмеялся - какой все-таки мерзкий тип! А потом как ни в чем не бывало сказал:

- А знаешь, Виктория, принеси-ка мне кофе.

- Чего? - я еще больше разозлилась. - Я похожа на человека, который разносит кофе?

- Почему бы и нет? Себе тоже можешь взять.

Я подошла к шкафу, достала оттуда массивную папку, пролистала ее и бросила на стол.

- Что это?

- Мои должностные обязанности. Про кофе, как видите, нет ни слова.

- Виктория, я просто хотел сделать перерыв. Но если не хочешь – не надо, давай продолжу.

- Продолжайте.

- Знаешь, а ведь Тамара Михайловна рассказывала мне про тебя. Говорила - девочка ты перспективная. Но я вижу - она ошиблась. Ты идешь не туда. С этим, - он взял пальцами несколько листов моих работ и помахал ими в воздухе, - у тебя нет будущего. Ни на этой кафедре, ни на какой-либо другой.

Это было уже слишком. И сорвалась.

- Вы что о себе возомнили, а? Кто вы такой, чтоб рассуждать о моем будущем? Просто человек, который… который… - тут я запнулась.

- Который - что? Договаривай, - он прищурился.

Но у меня пока не было доказательств, чтоб открыто его обвинять, а потому я перескочила на другую тему.

- Вот из-за таких, как вы, наука и не развивается! Вам лишь бы звания получать и гранты, а поиск истины вас не интересует! Я таких, как вы, ненавижу, ненавижу!

Одним махом я смахнула со стола бумаги и они разлетелись по всему кабинету. А потом схватила сумку и выбежала в коридор - пусть сам закрывает кафедру и убирает там все.

На улице меня чуть не сбил порыв ветра, но он не шел ни в какое сравнение с тем ураганом, который бушевал в моей душе. Не успела я пробежать и сотни метров, как хлынул ливень - логичное завершение этого злополучного дня. Я сразу же промокла насквозь, но в тот момент мне было не до таких мелочей.

«У тебя нет будущего. Ни на этой кафедре, ни на какой-либо другой. Нет будущего». Этот приговор сводил с ума.

С трудом добравшись домой, я обнаружила Сергея и Алю на диванчике в «малахитовой гостиной». Они сидели, завернувшись в пледик, ели чипсы и смотрели какой-то фильм.

- Дорогие мои! - я бросилась к ним обниматься. - Зачем же вы едите эту дрянь? Сейчас я приготовлю вкуснейшее имбирное печенье. Ведь что может быть лучше имбирного печенья в этот холодный ненастный день!

Сестра с Королевым переглянулись.

- Вика, посмотри на себя. Переоденься, прими душ, отдохни – какое еще печенье? У нас сладостей полно.

Но меня было уже не остановить. Приготовление имбирного печенья обычно тоже действовало успокаивающе - его аромат напоминал атмосферу рождественских ярмарок, которые я так любила. Поэтому я сделала гору этого печенья, приготовила ужин, накормила им всю семью, но все не могла угомониться.

Поздно вечером мама сказала:

- Вика, ты какая-то слишком возбужденная. Наверное, сильно переутомилась, готовясь к этой своей конференции. Давай попробуем сделать дыхательную гимнастику, я тебе покажу. Смотри, вот так: глубокий вдох через нос, выдох - через рот. Вдох - выдох, вдох - выдох.

Я попыталась повторить, но в голову лезли эти проклятые слова.

Вдох. Нет.

Выдох. Будущего.

Вдох. Нет.

Выдох. Будущего.

Боже, я так точно с ума сойду.

Ускользнув в свою комнату, я попыталась заснуть, но не вышло. Тогда я встала и подошла к окну.

Перед домом был вырыт котлован и сейчас дождевая вода заполняла его, превращая в болото.

Я прислонилась лбом к стеклу.

Ну уж нет, Денис Сергеевич, история еще не закончена. Если я и упаду на дно, то потяну тебя за собой.