Каратель (ЛП) - Гэдзиэла Джессика

Но в своей конкретной сфере деятельности я не мог позволить себе ошибиться. В отличие от нашей лажовой системы уголовного правосудия, я действительно разбирался, совершил ли на самом деле преступление тот человек, которого я собирался убить. Я проверял, перепроверял и переперепроверял каждый факт. Я повторял каждый шаг. Я пытался найти чеки и доказательства их присутствия рядом с теми местами, где происходили определённые события. Я убеждался, что их следы в онлайне ведут прямо туда, где они должны были быть, никуда не отходя между точками, чтобы сбить со следа, чтобы какой-то другой псих мог использовать человека в качестве марионетки.

Я не мог позволить себе заснуть на работе.

Ни один из людей, которые попадали в мой бункер, не был убит, пока оставалась хотя бы тень сомнения в их вине.

Чёрт, как в случае с Гарольдом Грейнсом, я часто находил доказательства преступлений лично при человеке. В их бумажниках или в их телефонах.

Они ведь не могли позволить себе надолго отрываться от своего разврата. Им постоянно нужно было носить всё с собой, как защитное одеяло для жестокой падали.

По статистике, один из двадцати пяти, приговорённых к смерти в уголовно-исполнительной системе США, был невиновен.

В моей работе такого не было.

Я никогда не лажал.

Я неделями, или даже месяцами проверял этих людей.

Я надеялся, что мне не понадобится так много времени, чтобы найти следы настоящих родителей Эвангелины Круз.

Это просто не могло быть так долго.

Она скоро снова объявится.

Она ни за что не могла подумать, что я морочил ей голову, говоря, что кто-то пытается её убить. Более того, я на самом деле был честен. Кто-то определённо пытался её убить. Единственной причиной, по которой я не настаивал на необходимости разобраться с этим дерьмом сразу же, было то, что я знал, что в скором времени её не убьют.

Я понятия не имел, как она упустила знаки.

Моим лучшим предположением было то, что она была поглощена заданием найти меня и притащить к себе, и не останавливалась подумать о собственном благополучии. Я понимал одержимость, понимал, как она могла упустить то, что во всех намерениях и целях было довольно тонким.

Но она доверяла моему взгляду достаточно, чтобы знать, что я бы не ошибся. И как только она немного отдохнёт, немного поест и наберётся смелости, она вернётся.

Только до тех пор у меня было время найти её мать, по меньшей мере.

Для этого мне пришлось отследить местоположение её так называемого отца приблизительно двадцать два года назад. Если она была ему не родной, если её каким-то образом украли у биологических родителей, это должно было произойти до пяти лет, после этого дети обычно помнят что-то о том, как их отрывали от матери. Чёрт, даже возраст пяти лет не казался подходящим, но у некоторых детей были просто скомканные воспоминания, а у других мозг закрывался и выталкивал эту травму, чтобы она больше никогда не всплыла на поверхность.

Если бы только нам всем так везло.

— Чёрт, — прорычал я, качая головой от своих мыслей.

Я этого не делал; я не жаловался на свою судьбу. Не важно, что у меня была искренняя причина прятаться в углу и мычать до конца жизни. Такие вещи были частью моего детства. Я стал взрослым мужчиной. Я отказывался быть чёртовой жертвой. Я запер это дерьмо в хранилище и никогда не выпускал, за исключением случаев, когда слишком низко опускал свои стены, чтобы с этим бороться — прямо перед сном и в моменты бессознания.

В любых других случаях… Заперто. К чёртовой. Матери.

Так должно было быть, поэтому так и было.

Я достал все остаточные чувства, конкретно ярость, всю оставшуюся, и направил её на свою собственную, маленькую личную миссию в жизни. Пока всё шло хорошо. Это держало меня в здравом уме. Это снимало немного веса, который я всегда ощущал, с раннего возраста зная, какая существует падаль среди нормальных на вид людей. Казалось, я ответственен не за то, чтобы раскрыть это, а за то, чтобы это уничтожить. Клянусь, если бы я мог собрать всех идиотов в одной комнате и поджечь дымовую шашку, какой травят тараканов, я бы сделал это в мгновение ока, мать вашу. Но с большой шумихой больше шансов, что тебя поймают. А мне нужно было как можно дольше продолжать действовать, продолжать уничтожать их, убирая одного за другим.

Если не я, то кто?

В этом и было дело.

Конечно, время от время от времени жертва насилия сходит с ума и отрывает член своему насильнику, и заталкивает в его же задницу.

Но это было редко.

И их ловили.

По всему миру были раскиданы каратели, действуя прямо под носами местных сил закона. Чёрт, я знал одного, кто сам был копом. Десять лет на работе, и он устал о того, что никогда нет правосудия. Так что он взял правосудие в свои руки.

Он тоже был довольно жестоким ублюдком.

Но хоть мы и существовали, мы были редкими. Мы должны были быть осторожны. Не было такого, что когда одного из членов картеля убивают, другой становится на его место, пачкая свою обувь кровью бывшего босса в своём желании власти. Когда одного из нас убивали, это означало, что больше придурков уходят от наказания за то, что делали.

Если меня уберут, никто в Джерси не займёт моё место.

До меня доходили слухи о новичке в городе, но ему было с чем там разбираться. Он не приедет в Джерси, чтобы искать совратителей детей и серийных убийц, когда их множество там, где он находился.

Чем дольше я оставался в живых, тем дольше мог продолжать своё дело, тем более, что это было не ради себя, а ради всех ничего не подозревающих потенциальных жертв.

Я поднялся со стула, пошёл на кухню и, схватив из холодильника энергетик, залил им кофе, пока тот варился. Я не собирался спать, но и не был одним из тех людей, которые хорошо справляются с недостатком сна. Моё тело так и не «привыкло», как утверждали многие. Недостаток сна всегда приносил общую медлительность и туман в мыслях. Так что, чтобы преодолеть это, нужно было огромное количество кофеина, пока не пройдёт очередной день, и не настанет попытка снова попробовать заснуть.

А пока нужно было изучить путешествия Алехандро за пять лет, которые я высчитал.

Африканские и азиатские страны автоматически вычёркивались, по очевидным причинам. Так что оставалось только… чёрт.

Аргентина. Боливия. Бразилия. Чили. Колумбия. Эквадор. Гайана. Парагвай. Перу. Суринам. Уругвай. Венесуэла. Фолклендские острова. Мексика. Куба. Доминиканская Республика. Коста-Рика. Пуэрто-Рико. Гватемала. Гондурас.

И, что ж, давайте не забывать нижнюю часть США, прямо у границы.

У самого Алехандро было двойное гражданство, Колумбии и США. Поэтому сама Эвангелина считалась гражданкой США, несмотря на то, что едва ли проводила время в штатах. У меня были копии паспорта Алехандро, а также — среди массивной коллекции CD и DVD — вся остальная обличающая информация на него, которую я смог достать до того, как привести его сюда. Так я делал со всеми своими «жертвами», которых чаще называл «мишенями», потому что я не делал их своими жертвами; они получали чёртово правосудие. Я мог отследить всё по штампам в паспорте. Было бы легче, если бы у меня ещё был паспорт Эвангелины, но просить об этом было слишком. И не было никакого способа отследить передвижения чьего-то паспорта, за исключением стран с выездными визами или соглашениями, как у США, Канады и Мексики.

Чтобы отследить Алехандро, можно было использовать банковские чеки, хотя по большей части он пользовался наличкой, но это не поможет мне сузить круг тех вариантов, когда он начал возить с собой Эван.

Но не важно.

О человеке можно было узнать всё, буквально всё, если покопаться достаточно долго.

Конечно, с мерзавцами вроде Алехандро было проще, потому что они оставляли следы из жертв. Но скоро я найду корни Эван.

Предпочтительно, до того, как она появится снова.

Я считал, что у меня было от восьми до десяти часов.

Множество времени.