Водоворот судьбы. Платон и Дарья - Юрий Васянин

Ему хотелось сказать матери, что он любит ее, но вместо этого он успокаивающе улыбнулся ей и тихо попросил комиссаров:

— Позвольте мне попрощаться с матерью.

Комиссары согласно кивнули головой.

— До свидания, Ники! — прошептала сквозь обильные слезы мать и глубоко заглянула в родные глаза сына и, увидев в них его будущее, содрогнулась.

— Прощай, мама! — попрощался сын и невольно прикрыл смятые веки.

Мария Федоровна с закаменевшим лицом со стоном опустилась в кресло. Ники, накинув на плечи шинель, и под конвоем комиссаров выскочил из вагона. На перроне огромная толпа простого народа и военных, сопереживая Романову, приветствовала его, а он, не глядя ни на кого и прикладывая руку к папахе, проскочил по гремящей, металлической лестнице в свой вагон. Оказавшись в вагоне Ники, сразу же припал лицом к оконному стеклу и увидел в окне напротив свою растерянную мать. Они, глядя друг от друга, долго не отрывали своих взглядов. Мать и сын словно предчувствовали, что уже никогда не увидятся.

Мария Федоровна, часто крестила сына рукой. Из открытых глаз Ники по заросшим крепким волосом щекам бежали редкие слезы. Мать, нисколько не сдерживаясь, громко зарыдала от отчаяния и бессилия. Романов глухо как от боли застонал. Боль сжала его сердце так, что он перестал чувствовать его биение. Если б люди знали, что творилась в это время в их душах!

— Случившееся стало величайшим позором для меня, — сквозь слезы прошептала Мария Федоровна. — Судьба уже никогда не вернет Романовым былое могущество и прежнюю силу. Дай Бог если к ним хоть когда-нибудь вернется душевный покой и слава.

Поезд вдовствующей императрицы тронулся, и взволнованные взгляды матери и сына разорвались. Короткий состав Марии Федоровны, увеличив скорость, скрылся из виду. Стоящие на перроне девочки вымолили у государя, чтобы он что-нибудь написал им на память. Романов вышел в тамбур и, взяв в руки белый лист, написал на нем свое имя.

Через сорок пять минут поезд с Романовым под конвоем солдат 3-го Балтийского полка отошел от дебаркадера. Провожающие часто закрестили отходящий поезд. Русские генералы отвесили низкий поклон последнему вагону, где удобно устроились комиссары Временного правительства.

Мать и сын подолгу не спали эти дни, мысли о будущем не давали им покоя. Особенно это одолевало Ники. Он крепко задумался над весами собственной судьбы. В его сознании беспрестанно возникали любимые образы жены и детей. В эти дни Романов ясно осознал, что былое уже никогда не вернется. Будущее же оставалось настолько туманным, что оно ни насколько не проглядывалось.

После отъезда Романова начальник Генерального штаба Алексеев предложил воинским частям присягнуть на верность Временному правительству. Священник окропил это действо святой водой и снова не упомянул в своих молитвах имя государя.

Пятого марта по всей территории России сменились губернаторы и вице-губернаторы, вместо полиции появилась милиция. Русская православная церковь в лице Священного синода выразила свою поддержку новому правительству.

***

Матвей Васильев оставил Ники в одиночестве и мысленно перенесся в Царское Село. Он решил все время находиться рядом с царской семьей, чтобы увидеть их несчастную жизнь собственными глазами. В это время Аликс во дворце было не легче, чем Ники в императорском поезде. Она испытала немало переживаний за судьбу мужа и за здоровье своих детей. Причиной постоянных волнений и беспокойств, стала большая любовь между ними.

Когда взбунтовался военный гарнизон Царского Села, разнеслась весть, что рабочие идут громить дворец. Прислуга страшно заволновалась, но Аликс успокоила их, сказав, что русский народ не сделает им ничего плохого.

Вокруг дворца и в саду зажглись яркие костры. Затрещали затворы, еще одно неосторожное действие и быть беде. Взволнованные Аликс и ее дочь Мария выскочили к защитникам дворца и стали горячо их умолять, чтобы они не открывали стрельбу первыми. Мать и дочь всей душой не желали, чтобы из-за них пролилась русская кровь. Ослабевшие женщины, которые сами нуждались в хорошей медицинской помощи, всеми силами пытались предотвратить братоубийственную войну. Мятежники, поняв, что защитники дворца будут сражаться до конца, отошли.

Получив известие, что Ники отрекся от престола, Аликс вначале этому не поверила. Она посчитала, что это всего лишь слухи, но после того, как к ней по ее просьбе пришел Павел Александрович и подтвердил эту весть, Аликс поняла, что это было правдой. Это повергло государыню в нерадостные раздумья. Потрясенная государыня приказала, чтобы по всему дворцу с молитвами пронесли чудотворную икону Божией Матери Знамения. Аликс страстно моля Бога о мире для России, для народа и больными ногами прошла по всем коридорам Александровского дворца.

Как только Родзянко понял, что Романовым уже не на кого опереться, он передал через Бенкендорфа Аликс, чтобы она немедленно освободила Александровский дворец.

— Но она не сможет покинуть дворец: у нее дети больны! — укоризненно возразил тот.

— Когда дом горит — больных детей тоже выносят из огня, — со злостью бросил Родзянко.

— Пусть делают, что хотят, но я, не дождавшись своего мужа, из дворца никуда не уеду! — резко ответила государыня, и ее лицо передернулось от отвращения.

Восьмого марта Лавр Георгиевич Корнилов вместе с полковником Евгением Степановичем Кобылинским прибыл в Царское Село, чтобы исполнить решение правительства об аресте государыни. Явившись во дворец, генерал тут же строго потребовал от обер-гофмаршала Бенкендорфа собрать свиту и прислугу на первом этаже и доложить Александре Федоровне, что к ней прибыли офицеры.

По приказу Бенкендорфа лакей собрал царских служащих внизу и проводил офицеров в детскую комнату на втором этаже, куда немного помедлив, явилась гордая и казавшаяся неприступной государыня. При ее появлении офицеры сложились в вежливом поклоне. От нее веяло необыкновенной грациозностью.

— Здравствуйте, ваше величество!

Аликс подала Корнилову для поцелуя надменную руку и слегка кивнула Кобылинскому.

— Присаживайтесь, господа офицеры!

Генерал и полковник представились и, сказав несколько бессильных слов, неуклюже опустились в мягкие кресла. Аликс села напротив и оглядела их холодным, отчужденным взглядом. У государыни, как во хмелю закружилась голова, а в груди сильно забилось сердце. Внешне собранная и волевая она выглядела в эти трудные минуты старше своих лет. Наступило короткое, но казавшееся бесконечным молчание. Наконец тишину властно прервала государыня.

— Что вас привело ко мне?

Романова, мучительно приподняв брови, вопросительно поглядела на офицеров. Аликс смотрела пронзительным взглядом, говорила спокойно и гордо, пытаясь разгадать, не замышляют ли они что-то недоброе. Однако лицо генерала было подобострастно, а голос звучал как будто искренно.

Корнилов, вскинув голову с глубоко посаженными косыми глазами, глядел на государыню зорко и участливо.