Инструктор по любви - Кристина Мульер

– С Милли? – Маэль наконец находит меня взглядом, вглядевшись в мои глаза. – С той девушкой, с кем у тебя был конфликт?

– Да, – ёрзаю, чувствуя себя как на допросе у следователя. – А потом я вышла и… и…

– И что потом?

– А потом всё, как в тумане, – устало выдаю.

– Леона, у тебя определили низкий уровень глюкозы в крови, – настороженно произносит Маэль, заставляя меня сжать челюсть от волнения. – Скажи, ты сегодня что-нибудь ела? – он расставляет ноги шире, усевшись в кресле удобнее.

– Я не помню, – опускаю взгляд вниз, начиная теребить пальцами покрывало.

– В смысле не помнишь? Ты ходила на завтрак?

– Да.

– Что ты ела? Называй по порядку, – слышу, как голос мистера Мартена черствеет, хотя буквально секунду назад он был даже немного нежным. Почему вы такой непостоянный, Маэль?

– Мистер Мартен, я не назову, – начинаю хаотично кусать губу. – Я… мне не нравится то, что дают в столовой. Я не могу это есть, – сгибаю ноги в коленях, облокотившись на спинку кровати, и продолжаю прожигать взглядом белую ткань одеяла.

– Значит, ты не ела сегодня? Совсем ничего?

Наконец поднимаю голову, взглянув на Маэля, а он как-то странно меня рассматривает, как будто хочет наказать, но в то же время жалеет. Что я сделала-то?!

– Да. Совсем ничего, – поджимаю губы.

Маэль молчит, на секунду отведя взгляд вниз. Он приподнимается, придвинув стул поближе к кровати, и вновь поднимает глаза к моим.

– Леона, местный врач поставил тебе диагноз. Ты знаешь, что такое РПП?

– Нет, – тихо произношу, и мистер Мартен глубоко вздыхает, слегка нахмурившись.

– Это… – Маэль вглядывается в мои глаза, и я впервые замечаю в его взгляде подлинную взволнованность. – Это расстройство пищевого поведения. Может проявляться в совершенно различных формах, – он продолжает обследовать меня глазами, как будто мне осталось жить несколько секунд, а он придумывает способ сказать мне об этом.

– Да всё у меня нормально, – едва слышно произношу и опускаю взгляд вниз. – Я просто… мне правда не нравится то, что здесь дают.

– А дома… – Маэль продолжает расспрашивать меня, и я поднимаю усталый взгляд к его лицу. Когда он превратился из папочки в отца? – Дома ты как питаешься?

– Мистер Мартен, я устала, можно… – отвожу глаза в сторону. – Можно я немного отдохну?

– Конечно.

Маэль встаёт на ноги, а я невольно бросаю взгляд на его подбородок, ибо не могу (или не хочу) смотреть ему в глаза. Вижу, как он с силой сжимает челюсть, и слышу его тяжёлый вздох.

Мистер Мартен огибает мою кровать, направляясь к выходу, и я уже думаю о том, что нудные лекции на сегодня закончились, но он внезапно останавливается, прямо около двери в палату.

– Леона, это не какой-то страшный диагноз, не надо этого бояться. – Не смотрю на него, продолжая прожигать взглядом белую простыню. – Если бы ты признала, что действительно имеешь проблему, тебе самой было бы проще.

– У меня нет никаких проблем, – слишком быстро выдаю, кинув на него броский взгляд.

– Хорошо, – Маэль касается ручки двери. – Отдыхай. А насчёт нашего занятия… – он прищуривается. – Можешь не приходить.

– Я приду, – раздражённо кидаю, отвернувшись от мистера Мартена, который в тот же момент опускает ручку двери вниз, неторопливо выйдя в коридор.

– Проблема? Серьёзно? – небрежно усмехаюсь своим мыслям и закатываю глаза, сложив руки на груди. – Серьёзно?.. – едва слышно добавляю уже вслух.

Я прикрываю глаза, а в мыслях всплывает один светский вечер, на котором я была прямо перед моим отъездом во Францию.

Воспоминания Леоны

– Леона, выпрями спину, – Агнес хлопнула меня по спине, и я выгнулась сильнее. – Статные девушки держат осанку, – равнодушно добавила тётушка, тут же убрав руку с моей поясницы.

– Тётушка, я и так её держу, – я повернула голову влево, взглянув на Агнес, стоящую за мной.

– Т-с, идут.

Она жестом показала, чтобы я замолчала, в уже привычной для меня манере не давая мне доказать ей, чего я на самом деле стóю. Поджав губы, я развернулась, всматриваясь в морщинистые лица незнакомых мне людей, очередных бизнес-партнёров тётушки.

– Агнес, вы как обычно прекрасны! Великолепны!

Я отошла в сторону, освобождая пространство для этих лицемерных мужланов.

– Бросьте, я не великолепна. Если только прекрасна, – Агнес надменно улыбнулась, одарив одного из лицемерных мужланов двойным поцелуем в обе щёки. – А вот моя племянница, Леона… – она небрежно взмахнула рукой, притянув меня к себе. – Просто прелесть. Занимается фехтованием, знает пять языков и любит ездить верхом, – горделиво добавила тётушка, и мужланы начали одобрительно кивать.

– Вот же цирк, – пронеслось в моих мыслях, но озвучила я лишь: – Мы неимоверно рады видеть вас в нашем особняке. Чувствуйте себя как дома, – я коротко поклонилась, хоть Агнес и не давала мне указаний это делать.

Я издевалась, пытаясь показать тётушке, как нелепо она выглядит, когда почти что выставляет меня здесь как дорогое полотно на аукционе, но она, похоже, вовсе не замечала или не хотела замечать мой высокий юмор.

– Прошу вас, проходите в главный холл, – любезно кинула Агнес, проводя гостей в комнату, и вернулась ко мне. – Леона, позови прислугу. Скажи им, чтобы начинали носить аперитивы. Нужно их разогреть, – азартно произнесла тётушка, кинув мимолётный взгляд в залу.

– Хорошо, тётушка, – устало выдавила я, ибо каблуки стали для меня веским поводом для совершения жестокого само… расслабления.

Когда я уже собралась пойти на кухню, с походкой великого энтузиаста, Агнес меня окликнула:

– Девочка моя, ты поправилась? – Я вопросительно подняла брови, пока она окидывала меня оценивающим взглядом, недовольно поджав губы. – Ладно, разберёмся с этим позже. Больше не надевай это платье, оно тебя полнит.

Тётушка развернулась и медленно пошла в залу. Я стояла несколько секунд, прожигая взглядом проход. Агнес подошла ближе к гостям, тут же натянув на губы официальную улыбку, и начала общаться с ними так, как будто они являлись для неё лучшими друзьями на всём белом свете.

Я повернулась и со злостью сделала шаг вперёд. И ещё один. И ещё. Когда дошла до кухни, передала распоряжения Агнес, и, загрузив людей работой, осталась совершенно одна.

Я коснулась своего живота, опустив на него ладони, и провела по нему руками. Кожу заласкала приятная ткань элитного бархата. Но я знала: то, что находилось под этим самым бархатом, – отвратительно. Я сама видела, как начинала по какой-то причине полнеть, может, из-за гормонов, может, ещё из-за чего, и тот факт, что я ничего не могла с этим поделать, сводил меня с ума. Теперь ещё и тётушка это заметила, значит, я точно