Любовь нельзя купить - Франческа Клементис

— Придумаю что-нибудь, как обычно. Я мать и привыкла к трудностям. Дайте мне коробку из-под обуви, держатель для туалетной бумаги, немного ваты и связку конских каштанов и я изготовлю искусственную почку. Что-нибудь подвернется, и я своего не упущу. Ты ведь знаешь меня.

Они с Максом обменялись одним из прежних говорящих взглядов: «Мы знаем друг друга, мы одинаковые, нам нужно одно и то же, у нас общая судьба, и мы видим друг друга насквозь».

На горизонте вдруг мелькнул луч надежды. Этот оптимизм вселил в Тесс уверенность, что можно затронуть деликатную тему.

— Мне пришлось позвонить маме и сказать ей, что мы переезжаем.

По всему было видно, что Макс напрягся.

— Что именно ты ей сказала?

— Лгать я не могла, — заговорила Тесс, будто оправдываясь. — Я сказала, что в бизнесе появились некоторые трудности и мы вынуждены переехать, чтобы расплатиться с долгами.

— Отлично, — прошипел Макс так, чтобы Лара не услышала. — Теперь все ее подозрения получили подтверждение, и всем можно рассказывать, что зять оказался неудачником, каковым она меня всегда и считала.

— Не говори глупости, — слабо возразила Тесс. — Она волнуется за нас…

— Ты хочешь сказать — за тебя и за Лару, — перебил ее Макс.

— За нас всех. И хочет нам помочь.

Ну вот, я сказала это. Она задержала дыхание, ожидая, что Макс сейчас взорвется.

И он взорвался:

— Нет! Нет и нет! Ни при каких обстоятельствах — даже если бы мы были бездомными и голодали! Я никогда, никогда не возьму деньги у твоей матери!

Тесс открыла было рот, собираясь протестовать, но Макс еще не договорил:

— И еще, пока ты этого не спросила — я и от своих родителей не собираюсь брать подачки. Это мои проблемы, моя семья, и я сам со всем справлюсь.

Тесс закипела, непроизвольно сжав кулаки в ответ на упрямство мужа.

— Мама, да это же замечательно!

На кухню ворвалась Лара и потащила своих возбужденных родителей на двор. Ее освободили от занятий, чтобы она осмотрелась в новой квартире и разузнала насчет новой школы, в которую собирается ходить.

— Смотрите! — восторженно проговорила она.

Тесс с Максом честно пытались разглядеть хоть что-то замечательное в крошечном дворике. Лара подбежала к задней стене, закрытой плющом, куманикой и еще какими-то неведомыми вьющимися растениями, и спряталась за листвой, как за занавесом. Несколько секунд спустя она выскочила оттуда со светящимися от восторга глазами.

— Это мой дом! Я всегда хотела такой домик!

Она подбежала к родителям и обняла их. Тесс с Максом тоже заключили ее в объятия. Они снова ощутили такую знакомую радость оттого, что они вместе.

Как только Лара выбрала спальню (с видом на стадион для собачьих бегов, что было просто шикарно в городских условиях, как потом заметила Фиона), Макс предложил пройтись по соседним улицам их нового местожительства.

— Хорошая мысль, — согласилась Тесс, окидывая последним взглядом квартиру, которая скоро должна была стать их новым домом, прежде чем запереть невообразимое количество замков и ступить со своей семьей на неизведанную территорию.

Тесс проверила, положила ли в сумочку лак для волос («Что-то вроде средства самообороны женщины среднего класса, — порекомендовала ей Фиона. — Сначала брызгай лаком, а потом думай»).

Макс пощупал карман, на месте ли его старый свисток футбольного арбитра. («Своего рода оружие мужчины среднего класса, — посоветовал ему Грэм. — Свистни прямо в лицо разбойнику и удирай быстрее!»)

Выходя из квартиры, оба чувствовали себя немного глупо, но неожиданно готовыми рисковать. Скорее всего, им просто хотелось побыстрее очутиться в своем старом доме и сделать вид, что ничего не произошло.

Фиона сидела на кухне у Милли, ковыряясь во фруктовом пирожном. Она смотрела, как Милли осторожно передвигается, явно пытаясь сдержать утреннюю тошноту.

Ни та, ни другая не были беременны уже пять лет, и Фиона была потрясена тем, насколько это тяжело. Милли выглядела разбитой и, если откровенно, старой. Ее прямые волосы свободно висели по сторонам бледного изможденного лица, а не идущие ей очки с толстыми стеклами завершали портрет измотанной домохозяйки тридцатых годов.

— Почему ты не носишь контактные линзы? — спросила Фиона.

— Меня сейчас целыми днями тошнит. Глаза бы мои на все это не глядели, — мрачно ответила Милли.

Фиона собралась было сказать своей приятельнице, что это еще не повод, чтобы не мыть голову и не переодеваться. Но подобные замечания лучше получались у Тесс. Если бы такое позволила себе Фиона, то она показалась бы бесчувственной стервой.

— По-моему, это нечестно с моей стороны — сидеть тут без Тесс, — произнесла она наконец. — Знаю — то, что я говорю, просто смешно, но ничего не могу поделать.

Милли достала из духовки противень с шоколадными пирожными с орехами и приготовила новую порцию.

— Мне тоже не по себе. То есть пока пеку для кафе, у меня такое чувство, будто я все еще часть… нас, но когда это прекратится и она переедет…

Фиона сложила на груди руки.

— А меня не интересует, что происходит, — упрямо сказала она. — Я не позволю ей уйти. Она нужна мне. Еще не факт, что изменившиеся обстоятельства настолько изменят нашу жизнь. Мы не хотим перемен.

Милли чувствовала то же самое.

Разговор у них не получался. Хотя все трое не были единым целым и частенько какая-то пара делала вещи, которые не нравились той, что выпадала из троицы, на этот раз все было по-другому. Обе испытывали неприятное предчувствие, что в недалеком будущем их образ жизни сильно изменится. Подруги оставались вдвоем.

Но их ведь трое, только так и должно быть. Каждая знала свое место в этой троице. Им нравилась эта определенность в жизни, они рассчитывали друг на друга. И вот одна из них уходит, и кажется, что и почва уходит из-под ног.

Тесс уходила от них не потому, что переезжала — Хивербери не так уж и далеко, а потому, что отрывала себя от их круга. Она уже не сможет себе позволить делать то, чем они всегда занимались вместе. А когда они вспоминали о совместном времяпрепровождении, а затем отбрасывали то, что дорого стоило, то немногое и оставалось. Эти мысли навевали на них тревогу и неуверенность.

— Мы все равно будем встречаться за чашкой кофе, — в отчаянии произнесла Фиона, когда Тесс накануне расплакалась.

Они уже нашли желающих поселиться в их доме, и им нужно было съезжать в течение двух недель.

— Дома друг у друга, — добавила Милли, тревожась насчет того, что Тесс, возможно, не сможет даже и кофе купить.