Тамбовское восстание (1920—1921 гг.). «Антоновщина» - Петр Алешкин

В том, что тамбовским восстанием руководят эсеры, был искренне убежден и предшественник М. Н. Тухачевского на посту командующего войсками в Тамбовской губернии. Это видно из его приказа местным органам власти об отношении к населению сел, принимавших участие в повстанческом движении. В приказе говорилось следующее: «Материалы о действиях бандитов и крестьянских бунтах в Тамбовском, Кирсановском и Борисоглебском уездах документально доказывают, что все эти выступления организованы продажными наймитами европейских буржуев – социалистами-революционерами, завербовавшими шайки уголовных бандитов. Тщательное расследование участия крестьян в бунтах против Советской власти показало, что крестьяне делали это по своей большой темноте, обманутые искусными интригами и ложью. И сейчас, после нескольких месяцев тяжелых испытаний, крестьяне убедились на деле, что социалисты-революционеры оторвали их от мирного труда, втянули в преступнейшую авантюру братоубийственной войны, расхитили в деревнях множество крестьянского имущества и не дают возможности начать подготовку к весенней посевной кампании. Крестьяне убедились на деле, что все обещания социалистов-революционеров – скверная ложь, и они начинают избивать социалистов-революционеров…».85

И командующий войсками Тамбовской губернии М. Н. Тухачевский в этом не сомневался, о чем он прямо писал В. И. Ленину в своей записке о положении дел в Тамбовской губернии:

«16 июля 1921 г. Секретно.

…Причины, организовавшие восстание, следующие:

а) сильное эсеровское гнездо, свитое в Тамбовской губернии;

б) искусная тактика, проявленная эсерами в создании СТК…».86

Этот тезис проник и в историографию и долго в ней господствовал,, снимая ответственность за происшедшее с правящей компартии и перекладывая ее на оппозицию, что давало формальный повод для окончательного устранения партии социалистов—революционеров с политической сцены и полной ликвидации остатков многопартийности в стране. В ходе судебного процесса над членами ЦК партии социалистов—революционеров в 1922 году против них, среди прочегo, фигурировало и обвинение в организации антоновского мятежа. Оно сводилось к следующим пунктам: во-первых, эсеры участвовали в работе по подготовке мятежа, создав «Союзы трудового крестьянства»; во-вторых, лозунги повстанцев являлись ни чем иным, как безграмотным изложением обычных эсеровских лозунгов; в-третьих, начатое эсерами движение было брошено ими на произвол судьбы и отдано в руки «первого попавшегося проходимца» (т. е. Антонова). Неуклюжесть такого обвинения очевидна, но тогда, в 1922 году оно сыграло свою роль в вынесении самого сурового приговора руководству партии социалистов—революционеров, хотя Верховный революционный трибунал и признал, что официально партия не встала во главе движения.

Еще в 1895 году эсеровская организация охватывала пять уездов Тамбовской губернии, в Борисоглебске в ту пору состоялся съезд этих уездных групп. Тамбовщина со времени первой русской революции была одной из баз эсеровского влияния. С нею связаны имена руководителей партии В. Чернова, С. Слетова, М. Спиридоновой. Пустив глубокие корни в тамбовской деревне, эсеры еще в самом начале века создавали здесь «крестьянские братства», развертывали «приговорное движение» за землю, имели сеть организаций. На выборах во Всероссийское Учредительное собрание в ноябре 1917 года эсеры одержали в губернии полную победу, собрав 71,2% всех голосов (в деревне еще выше) и получив 13 депутатских мандатов из 16. Не приходится удивляться популярности эсеровских лозунгов в повстанческом движении хотя бы и потому, что они были политическим оформлением чисто крестьянских требований и не содержали ничего для крестьян неприемлемого.

После изгнания в 1918 году из Советов эсеров, а затем и левых эсеров самая влиятельная в Тамбовской губернии политическая сила практически утратила главный рычаг своей деятельности. Какое-то время они сохраняли иллюзии относительно возможности легальной работы в массах, в основном через кооперацию и профсоюзы. Но надежды эти не оправдались. В отчете губкома ПСР в 1920 году отмечалось: «С.-р. преследуется сугубо».87

Загнанные в подполье, эсеры поневоле стали перед необходимостью возродить и активизировать нелегальную деятельность. Начали воссоздаваться «крестьянские братства» – к концу лета 1920 года только в трех уездах Тамбовской губернии их было около десятка. Тогда же развернулась работа по созданию Союза трудового крестьянства как хорошо памятной в деревне форме политической организации. Эта инициатива была подхвачена крестьянами, отделения Союза трудового крестьянства возникали во многих волостях Тамбовского, Кирсановского, Борисоглебского и Усманского уездов.

Тем не менее, ЦК партии социалистов—революционеров не выдвигал тогда задачу организации вооруженного восстания против коммунистов и не переоценивал умножавшихся фактов крестьянских бунтов. Напротив, полагая, что изолированные, разрозненные выступления приведут лишь к усилению «красного террора», лидеры эсеров планировали широкую политическую акцию подчеркнуто мирного характера. 13 июля 1920 года ЦК партии социалистов—революционеров принял план организации «приговорного движения» в деревне: по примеру 1905 года крестьяне в своих коллективных «приговорах» должны были предъявить свои требования властям. Поэтому начавшееся через месяц массовое восстание под руководством А. С. Антонова явилось, с точки зрения партийного центра партии социалистов—революционеров, дезорганизаторским выступлением. Видный тамбовский эсер Ю. Н. Подбельский (брат советского наркома В. Н. Подбельского) охарактеризовал его как «голую партизанщину, без лозунгов, без идей, без программ».

Восстание крестьян оказалось неожиданным для губернского комитета партии правых эсеров и даже для губернского Комитета Союза трудового крестьянства. 23 августа 1920 года в Тамбове состоялось экстренное совещание руководства губкома Союза трудового крестьянства, на котором присутствовали делегаты нескольких районных комитетов. На повестке дня был всего один вопрос – что делать в связи с начавшемся в Каменском районе восстанием? Эсеры, возглавлявшие губком СТК, проявили нерешительность, и, заколебавшись, большинством голосов провели резолюцию о преждевременности и бесперспективности открытой вооруженной борьбы в данный момент. На что один из присутствовавших на совещании крестьян-мятежников, прекрасно знавший, что именно эсеры и губком Союза трудового крестьянства больше всех трезвонили о необходимости восстания, а теперь, когда дело дошло до крови, норовят улизнуть в кусты, ответил им так: «Видно, что нам придется действовать одним. Но тогда берегитесь и вы. Придем в Тамбов – перебьем и вас заодно».

Поскольку сам А. С. Антонов именовал себя «независимым» эсером, Тамбовский губком ПСР потребовал от него либо прекратить называться эсером, либо подчиниться тактике партии. Антонову было предложено отказаться от бессмысленной террористической борьбы и перебраться в другой район губернии для мирной политической борьбы. Антонов на словах подчинился этим указаниям, но на деле продолжал прежнюю «независимую партизанскую тактику».

Примечателен следующий факт. Когда уже около месяца шла настоящая крестьянская война (повстанцы разбили в открытом бою красноармейские части, которые возглавлял председатель губисполкома А. Г. Шлихтер, охватили полукольцом Тамбов и остановились в 15 верстах от города), на Всероссийской конференции ПСР оба тамбовских делегата (их фамилии не установлены) пытались склонить партийное руководство к необходимости поддержать и возглавить стихийный крестьянский протест. Один из них предложил объявить ответный террор в качестве противодействия крайностям большевизма. Эти предложения были отклонены, ибо означали бы отказ от принятой в июне 1919 года резолюции 9-го Совета ПСР о прекращении вооруженной борьбы «против большевистской власти и замене ее обычной политической борьбой». Ввиду распыленности масс конференция наметила первоочередной задачей организационную работу, признав вместе с тем неизбежность возобновления вооруженной борьбы против большевизма в будущем.

Этот вопрос широко обсуждался на заседании Всероссийской конференции партии социалистов-революционеров о положении дел в Тамбовской губернии 8 сентября 1920 года.88. В докладах с мест отмечалось, что Тамбовская организация вела, главным образом, организационную работу. В 1919 году эсеры питали надежду на возможность легальной работы – тогда еще были жива кооперация, и некоторый простор был предоставлен профессиональным союзам. Но вскоре обнаружилась иллюзорность этих надежд. В докладах отмечалось, что при установившемся отношении властей к крестьянству оказалась немыслимой легальная защита его интересов; в деревне орудовал только штык и приклад, против которого было бессильно слово, кооперация была грубо задавлена, профессиональные союзы насильственно преобразованы в филиалы коммунистической партии. Власть не останавливалась перед арестом правлений профсоюзов, когда они противились насильственной их «коммунизации».