Король Лир - Уильям Шекспир

Я ранен. Дайте обопрусь. Идем. —

Слепца — за дверь, а мертвого холопа —

На свалку. — Только б кровью не истечь,

Не вовремя я ранен. Дайте руку.

(Уходит, поддерживаемый Реганой.)

Часть слуготвязывает Глостераи уводят его.

Да ежели такого человека

Минует кара, — нет ни в чем греха.

А ежели она умрет старухой, —

Чудовища заменят женский пол.

Давайте-ка пойдем за ослепленным

И Тома сумасшедшего возьмем

Ему в поводыри. Он очень годен

Для этой цели.

Я хочу достать

Белков и льна для перевязок графу.

Пойдем. Помилуй небо старика!

Уходят.

АКТ IV

Степь.

Входит Эдгар.

Отверженным быть лучше, чем блистать

И быть предметом скрытого презренья.

Для тех, кто пал на низшую ступень,

Открыт подъем и некуда уж падать.

Опасности таятся на верхах,

А у подножий место есть надежде.

О ветер, дуй! Ты стер меня во прах,

Мне больше нечего тебя бояться.

Однако, кто там?!

Входит старик, ведя за руку Глостера.

Это мой отец!

С поводырем! О мир, о мир превратный!

Несчастья так нам ухудшают жизнь,

Что облегчают смерть.

Восьмой десяток,

Как я у вас и вашего отца,

Мой добрый граф, возделываю землю.

Уйди, мой друг. Меня уж не спасти,

А ты себя погубишь.

Как, слепому,

Найти вам путь?

Нет у меня пути,

И глаз не надо мне. Я оступался,

Когда был зряч. В избытке наших сил

Мы заблуждаемся, пока лишенья

Не вразумят нас. Бедный мой Эдгар,

Несчастная мишень слепого гнева

Отца обманутого! Если б мне

Дожить, чтобы рукой тебя ощупать,

Мне кажется, опять бы я прозрел!

Кто тут?

(в сторону)

О боги! Разве был я вправе

Сказать, что я достиг предела мук?

Ближайший миг прибавил мне страданья.

Вот бедный Том.

(в сторону)

И хуже может стать.

Пока мы стонем: «Вытерпеть нет силы»,

Еще на деле в силах мы терпеть.

Куда идешь, приятель?

Это нищий?

И полоумный.

Он не так уж глуп,

Раз кормится. Вчера я видел в бурю

Такого же. "Подобный человек —

Как червь", — подумал я и вспомнил сына

С предубежденьем. Много я с тех пор

Успел узнать. Как мухам дети в шутку,

Нам боги любят крылья обрывать.

(в сторону)

Ну, как теперь? Нелегкое занятье

Разыгрывать шута перед лицом

Его и своего страданья. — Мир вам!

Что это, голый нищий?

Да, милорд.

Тогда ступай. Достань мне, сделай милость,

Из платья что-нибудь, чтоб приодеть

Нагую эту душу. Ты догонишь

Нас по дороге в Дувр. Я взять хочу

Его в поводыри.

Он полоумный.

В наш век слепцам безумцы вожаки.

Исполни просьбу и ступай отсюда.

Я дам ему свой праздничный наряд,

И будь что будет.

(Уходит.)

Эй, голяк!

Том зябнет.

(В сторону.)

Я больше притворяться не могу!

Поди сюда!

(в сторону)

А притворяться надо.

(Громко.)

Да будет мир глазам твоим в крови!

Скажи, ты знаешь Дуврскую дорогу?

Со всеми мостками и переходами, проезжую и пешеходную. Бедный Том пуганый, он помешался. Чур тебя, добрый человек, от бесов. Целых пятеро сидело в бедном Томе: Обидикут, бес распутства; Хобидиданс, князь немоты; Маху, дух воровства; Модо, дух убийства, и Флибертиджиббет, который строит рожи. Он вышел из Тома, и теперь им одержимы модницы и служанки. Мир тебе, добрый человек!

Вот кошелек. Возьми его, бедняк.

Ты стерт во прах небесною десницей

Своей бедой ослаблю я твою.

Всегда б так было, боги! О, когда бы

Пресытившийся и забывший стыд

Проснулся и почуял вашу руку

И поделился лишним! Всем тогда

Хватило б поровну! — Бывал ты в Дувре?

Да, господин.

Там есть один утес,

Большой, нависший круто над пучиной.

Поможешь мне взобраться на обрыв?

Я награжу тебя. Оттуда больше

Не надо будет мне поводыря.

Дай руку. Бедный Том тебя проводит.

Уходят.

СЦЕНА 2

Перед дворцом герцога Альбанского.

Входят Гонерильяи Эдмонд.

Граф, будьте гостем. Я удивлена,

Что миротворец муж мой нас не встретил.

Входит Освальд.

Где герцог?

Здесь. Его нельзя узнать.

Я говорю, что высадилось войско —

Смеется. Говорю, что вы в пути

И едете сюда, а он: «Тем хуже».

Про Глостера измену говорю

И доблестное поведенье сына —

Он отвечает мне, что я дурак

И будто все толкую наизнанку.

Что неприятно, то его смешит,

Что радовать должно бы, то печалит.

(Эдмонду)

Так не входите. Это глупый трус,

Лишенный самолюбья и без гнева

Сносящий оскорбленья. Все, о чем

Был разговор дорогой, — входит в силу.

Вернитесь к Корнуэлу. Пусть спешит

И даст вам предводительство войсками.

Я меч возьму, а мужа засажу

За прялку. Верный мой дворецкий будет

Нам связью. Будьте смелым. Впереди —

Признанье вашей дамы. Вот вам лента.

(Дает ему ленту.)

Нагнитесь! Тише! Этот поцелуй,

Когда бы обладал он даром речи,

Вознес бы дух твой ввысь! Пойми! Прощай!

До смерти твой!

Мой драгоценный Глостер!

Эдмондуходит.

Мужчина как с мужчиною несхож!

Такой рожден, чтобы увлечь любую,

А я ничтожеству принадлежу.

Сударыня, милорд!

Освальдуходит. Входит герцог Альбанский.

Что я — собака?

Внимания не стою?

Гонерилья,

Не стоишь пыли ты, которой зря

Тебя осыпал ветер. Страшно думать!

Все корень знает свой, а если нет,

То гибнет, как сухая ветвь без соков.

Довольно! Жалкий вздор!

Не ново это:

Негодным не годится доброта,

А собственная грязь милей и ближе.

Что сделали, что натворили вы,

Не дочери, а сущие тигрицы?

Отца в годах, которого стопы

Медведь бы стал лизать благоговейно,

До сумасшествия вы довели!

И это допустил мой брат и герцог,

Которого старик так одарил?

Нет, если не отмстится по заслугам,

Злодейство, доживем мы до того,

Что люди станут пожирать друг друга,

Как чудища морские.

Жалкий трус

С щеками для пощечин, с головой

Для промахов! Ты разницы не видишь

Меж честью и бесчестьем. Должен знать;

Лишь дураки преступников жалеют,

Делам которых помешала казнь.

Бей в барабан! Французские знамена

Шумят в полях твоих. Стране грозят

Солдаты в шлемах с перьями, в то время

Как ты, апостол кротости, сидишь

И лишь вздыхаешь: «Для чего все это?»

Глянь на себя. Уродство сатаны