Холодный бриз - Олег Таругин

В комнате, где ее заперли, несмотря на июль, было холодно. Очень — не очень, но холодно. Сначала Юля думала, что это нервное, следствие перенесенного стресса — не каждый день видишь, как на твоих глазах стреляют в живых людей, однако через полчаса поняла, что дело просто в отсыревших стенах. Странное место, никакого ремонта, ну чистый бомжацкий подвал! Серые бетонные стены, ржавая кровать, на которую и сесть-то противно, не то, что лечь, небольшое окошко под потолком. Похоже, и вправду подвал. Ни санузла, ни малейшего намека хоть на какие-то удобства. Журналистка безнадежно откинула крышку телефона, в очередной раз прочитав безрадостное 'поиск сети', и со вздохом захлопнула 'раскладушку'. Еще и связи нет, наверное, из-за того, что она в подвале. Или телефон поломался, когда она его на землю уронила. В общем, полная безнадега. Вот тебе и официальная аккредитация, и профессионализм, и возможный грант! Кажущаяся недавно такой достижимой сверкающая перспектива вдруг оказалась… еще более достижимой. Вон она, эта перспектива, протяни руку — и достанешь. Серый сырой бетон, замусоренный пол, низкий потолок в разводах плесени, какие-то ржавые трубы вдоль стены. Три метра от одной перспективы до другой. Итого девять квадратов. Или десять? Наморщив загорелый лобик, Соломко распахнула мобилу и нашла в настройках калькулятор. Ага, девять все-таки. Хотя, ей-то какая разница? Ладно, скоро все закончится. Собственно, ее здесь наверняка ради собственной же безопасности и заперли — вон, как там стреляли! Видимо, что-то пошло не так, мало ли, армия, все-таки… Может, случайно выдали эти, как их — боевые патроны, — вот и постреляли друг друга по ошибке. Соответственно, сейчас разбираются, кто виноват, решают. А к ней сейчас придет какой-нибудь офицер, хорошо бы, чтоб кто-то из красавцев-морпехов, но на худой конец сойдет и тот импозантный седой подполковник, и выпустит ее отсюда. Репортаж-то еще не готов, но зато, что это будет за репортаж! Конфетка! Или нет, скорее бомба, самая настоящая бомба! Эксклюзив, одним словом. Редактор слюной захлебнется. А Лерку из светской хроники и Ольку из криминальной и вовсе стопудово жаба задушит. Насмерть. И никакие личные, читай — 'постельные', знакомства с руководством не помогут! А заголовок? Ох, какой это будет заголовок: 'известная столичная журналистка С., рискуя жизнью….

Словно, отзываясь на ее мысли, дверь внезапно распахнулась, противно пискнув ржавыми петлями, и в комнатушку заглянул долгожданный офицер. Правда, не штатовский морпех, и не седой подполковник, но тоже ничего. Только форма какая-то неопрятная, помятая, и погон не видно. Зато мордашка ничего, смазливенькая, и плечи широкие.

— Пошли, — не ответив на ее улыбку, мотнул головой широкоплечий.

— А повежливее? — кокетливо наклонила голову Юля. — А у вас какое звание? Майор?

— Вперед, я сказал, — не поддался тот. — Молча. Говорить станешь, когда разрешат.

— Фу, как грубо… — довести фразу до конца журналистка не успела — офицер пребольно сжал ее плечо рукой и просто выпихнул в коридор, причем, с такой силой, что она едва не вмазалась в противоположную от двери стену.

— Пошла вперед, я следом. Начнешь рыпаться — будет больно, обещаю. А это еще что? — стальные пальцы грубо вырвали из ее вспотевшей ладошки коробочку телефона. — Твою мать, приказал же обыскать! Идиоты, б…ть. Ладно, пошли…

с. Чабанка, военный городок БС-412, 17 июля 1940 года

— Да ты что, сержант, совсем рехнулся?! — генерал-майор Матвей Васильевич Захаров очумело взглянул на застывшего рядом с запыленной эмкой адъютанта. — Что значит 'не пропущу'? Ты что, не видишь, кто я?

— Так точно, вижу, — едва не теряя от ужаса сознания, тем не менее, выпалил в ответ часовой. — Но не пущу. Это приказ лично начальника особого отдела и товарища коменданта.

— Тьфу ты, — в сердцах сплюнул в мелкую причерноморскую пыль генерал. — А ты неплохой красноармеец, смелый. Ладно, зови сюда кого-то из них. Телефон-то на КПП есть?

— Так точно, есть.

— Ну, так звони, несчастье, — нисколько не заботясь о чистоте кителя, Захаров оперся о крыло автомашины и щелкнул крышкой портсигара, наблюдая, как упрямый часовой пятится в свою будку, гордо именуемую 'северным контрольно-пропускным пунктом'. Прежде чем прикурить от поднесенной адъютантом зажигалки, Матвей Васильевич расстегнул ворот, повертел головой:

— Уф и жарко сегодня. Парит, дождь видно будет. Ну что там, боец, дозвонился?

Немного расслабившийся часовой появился на порожке:

— Так точно, товарищ генерал-майор, сейчас товарищ старший лейтенант государственной безопасности подойдет.

— Что? — удивленно поднял бровь Захаров. — Подойдет? А на хрена он мне здесь нужен, этот твой лейтенант? Что, не мог просто отдать приказ пропустить?!

— Не могу знать, товарищ генерал-майор, приказано передать.

— И все равно не пропускать? — полушутя переспросил тот, затягиваясь.

— Так точно, не пропускать, — не моргнув глазом, кивнул часовой. — Просили особо отметить.

— Да что тут за бардак творится?! — не выдержал, наконец, Захаров, яростно отшвыривая недокуренную папиросу. — Ладно, разберемся… — он с удивлением взглянул на пустую руку и раздраженно полез в карман за портсигаром, однако закурить не успел: из КПП выскочил, на бегу оправляя гимнастерку, обещанный лейтенант НКВД.

— Товарищ генерал-майор, прошу прощения за вынужденную задержку. Старший лейтенант госбезопасности Качанов. Разрешите обратиться… лично?

— Обращайтесь, — мрачно буркнул Захаров.

— Разрешите говорить с глазу на глаз?

Начальник штаба ОдВО смерил лейтенанта (интересно, он и вправду нагловат, или действительно случилось нечто настолько из ряда вон выходящее?) тяжелым взглядом и кивнул.

— Куда?

— Сюда, пожалуйста, — старлей кивнул в сторону КПП. Адъютант дернулся, было, следом, но Захаров мотнул головой: останься, мол. Часовой также остался по ту сторону хлипкой дощатой двери.

— Товарищ генерал-майор, еще раз приношу извинения за столь необычный прием, но это был мой личный приказ. Никого не впускать и не выпускать. При неповиновении — стрелять на поражение.

— И что, стрелял бы? — усмехнулся уже успокоившийся начштаба.

— Так точно, стрелял.

— И в меня?

— И в вас.

— Однако. Добро, лейтенант, я тоже не первый день живу. Понимаю кое-что. Давай выкладывай, что тут у вас произошло? Только вкратце, хорошо?

— Вкратце, боюсь, не получится. И для начала вам необходимо кое-что увидеть. Только отдайте вашим людям приказ оставаться на месте и не пытаться проникнуть на территорию. Думаю, через пять минут вы поймете, что это в их же интересах.

— А не круто берешь, лейтенант? — Матвей Васильевич в упор взглянул в его лицо, однако тот выдержал тяжелый генеральский взгляд:

— Очень прошу вас сделать это. Обещаю, сейчас вы всё поймете.

— Хрен с тобой, — начштаба выглянул наружу, отдав необходимые распоряжения. Автоматчики радостно загудели, спрыгивая на землю и разминая затекшие от долгого сидения в кузове мышцы. Адъютант смерил командира коротким непонимающим взглядом, и, пожав плечами, присел на подножку автомашины, доставая папиросы. В конце концов, начальству всяко виднее.

— Пошли что ли, лейтенант?

— Так точно, идемте. Только вначале попрошу проверить мои документы, — Качанов протянул генералу удостоверение.

— Это еще зачем? — искренне не понял Захаров.

— Необходимость. Чтобы у вас не было сомнений в моей личности.

Начштаба пожал плечами:

— Не нужно, я вас прекрасно помню. Мы виделись во время приезда на батарею товарища Мехлиса.

— Вот это я и имел в виду, товарищ генерал-майор, — негромко произнес энкавэдист. — Теперь вы понимаете, почему я отдал такой приказ и оцепил территорию? И понимаете, чем может обернуться для нас, для всей страны любая, даже самая крохотная, утечка информации?

— Понимаю… — рассеянно пробормотал Захаров, спрыгивая с опорного катка и отряхивая руки. — Значит, говоришь, с нескольких километров любую бронированную цель побьет?

Качанов, перед приездом начальника штаба успевший проштудировать написанный Крамарчуком 'краткий справочник' с ТТХ захваченной техники, кивнул:

— Так точно. С трех-четырех километров способен гарантированно уничтожить любую современную бронетехнику, хоть снарядом, хоть ракетой. Подобный танк будет разработан в Харькове в шестидесятых годах, а модернизирован и вовсе в следующем веке. А вон те легкие танки — это на самом деле гусеничные бронетранспортеры для пехоты или десанта. Все плавающие, скоростные, тот, что поменьше, можно еще и с парашютом сбрасывать. Также захвачено много автотехники и стрелкового оружия, в том числе противотанковые гранатометы и зенитные системы, но сейчас нет времени на подробный осмотр.