Так поступают в свете - Уильям Конгрив

Милламент. Это просто ужасно! Тошнотворные напитки! Гнусные тосты, бражничество — ненавижу подобную мерзость!

Мирабелл. Итак, договор заключен. Могу я поцеловать вам руку в знак помолвки? Вот и свидетельница, пришедшая скрепить наш сговор.

Входит миссис Фейнелл.

Милламент. Милочка Фейнелл, ну что мне делать? Брать его в мужья? Кажется, придется взять.

Миссис Фейнелл. Бери, бери, душечка, что еще остается!

Милламент. Но право… Клянусь, я в ужасном страхе… Мне ни за что не произнести этого, кузина… Право же! Я думаю… я попробую вас вытерпеть.

Миссис Фейнелл. Фи, душечка! Бери его и так, прямо, и скажи ему об этом. Я уверена, тебе и самой того хочется.

Милламент. Думаешь? Наверно, ты угадала… Вон он как глядит, Этот противный человек — видно, тоже догадался. Да-да, смешное вы созданье, я беру вас. Только не надо меня целовать и благодарить. Приложитесь к руке и все. И молчок — чтоб ни слова!

Миссис Фейнелл. Поспешите подчиниться, Мирабелл. У вас нет времени выражать радость. Сюда идет моя матушка и, поверьте, если она увидит вас, с ней случится истерика, и она, чего доброго, не сможет вернуться к сэру Роуланду, а у них, по словам Фойбл, дело пошло на лад. Так что сберегите восторги до следующего раза, а пока ступайте на черную лестницу — там вас ждет Фойбл, чтобы посовещаться.

Милламент. Идите, идите! А пока сказали б мне что-нибудь приятное.

Мирабелл. Я всецело повинуюсь вам. (Уходит.)

Миссис Фейнелл. Сэр Уилфул хватил лишку и так расшумелся в столовой, что матушке пришлось оставить гостя и пойти урезонивать племянника. Но тот продолжал орать песни и пьянствовать. Что у них вышло, не знаю, только Петьюлент громко с ним бранился, когда я проходила мимо.

Милламент. Ах, если Мирабелл не будет мне добрым мужем, я погибла оказывается, я ужасно влюблена в него!

Миссис Фейнелл. Вот-вот. А все потому, что ты не прислушиваешься к чужим словам. Если не доверяешь ему, выходи за сэра Уилфула.

Милламент. За этого медведя-перестарка? Слышать о нем не хочу!

Входит Уитвуд; он только что из-за стола.

Миссис Фейнелл. Видно, эти забияки поунялись, раз вы их покинули.

Уитвуд. Покинул, говорите? Да я не мог больше выдержать. Я хохотал до упаду, прямо изнемог. Еще немного, и я бы лопнул, пришлось бы меня чинить и надставлять с боку, как плохонький камлот[73]. Да-да, наши забияки присмирели. Вошла миледи и — noli prosequi[74]! — тяжбе конец!

Милламент. О чем шел спор?

Уитвуд. В том-то и штука, что спора никакого не было. Они от ярости даже говорить не могли: просто шипели друг на друга, как два печеных яблока.

Входит Петьюлент; он пьян.

Ну все, Петьюлент, все! Прямо голова кругом! Что вы молчите? Пьяны в стельку и молчите, как рыба.

Петьюлент. Послушайте, миссис Милламент, ежели вы, бесценная нимфа, способны меня полюбить, так прямо и скажите и дело с концом. Либо так, либо сяк — все!

Уитвуд. Другому понадобились бы тома, а тебе и decimo sexto[75] хватило, чтоб выразить эту мысль, милейший мой лакедемонянин[76]! Позвольте мне поздравить вас, Петьюлент, мой друг, вы — сама лаконичность!

Петьюлент. Ну а вы, Уитвуд, вы — ходячая бессмыслица!

Уитвуд. Вы кроите свои фразы из лоскутков и обрезков, как швея подушечки для булавок. Если прибегнуть к метафоре — вы говорите скорописью.

Петьюлент. А вы — вы, без всякой метафоры — пол-осла, а этот Бодуэн[77], ваш братец — другая его половина. Два сапога — пара!

Уитвуд. Ну как едок — прямо горчица! Так поцелуйте меня за это, дружок.

Петьюлент. Прочь от меня! Больше не целуюсь с мужчинами. Там, в столовой, в знак примирения, я облобызал вашего братца, вот теперь и мучаюсь отрыжкой (икает), как с редиса.

Милламент. Фи! Что за речи! Из-за чего была ссора?

Петьюлент. Не было никакой ссоры. Но могло быть.

Уитвуд. Им не хватило слов, чтобы высказать свой гнев, иначе бы они принялись стучать друг но дружке, что твои кастаньеты.

Петьюлент. Все из-за вас.

Милламент. Из-за меня?

Петьюлент. Когда на меня находит стих поспорить, я могу и за меньшее зацепиться. Ну, допустим, вы некрасивы, так что с того, коли я могу доказать, что это не так! Хотите меня наградить — награждайте, а нет воюйте в другой раз сами за себя. Я иду спать.

Уитвуд. Вот свернитесь в клубок, как мокрица, и поразмышляйте о мести, а если вы до завтра выучитесь толком писать, нацарапайте вызов, а я его кому-нибудь снесу.

Петьюлент. Носите пауков для мартышки, которую держит ваша полюбовница! Вычесывайте блох у ее собачек да читайте книжицы! А я полезу в постель к своей служанке. (Уходит.)

Миссис Фейнелл. Он пьян как сапожник! Да что с вами со всеми стряслось?

Уитвуд. Заговор! Заговор, чтоб отделаться от этого рыцаря. Всему Зачинщик ваш муж, только он улизнул куда-то.

Входят леди Уишфорт и пьяный cэp Уилфул.

Леди Уишфорт. Постыдился б! До такого свинства дойти — чай, не мальчик!

Сэр Уилфул. Может, я что не так, тетушка…

Леди Уишфорт. Уж конечно, не так!.. Осрамился ты! Эко винищем-то разит! Ты что же, думал племяннице моей по вкусу будет такой бурдюк? Как есть бурдюк!

Сэр Уилфул. Ну зачем вы так, тетушка!..

Леди Уишфорт. И это в то время, когда ты задумал поухаживать показать, что, мол, и ты — кавалер!..

Сэр Уилфул. Сдается мне, тетушка, что вам просто жалко вина. Что ж, подайте счет и велите принести еще бутылочку — я расплачусь! (Запевает песню.)

Эй, довольно скупиться!Пусть в стакане дымитсяЗолотой, сногсшибательный эль.По бабенке томитсяТолько жалкий тупица,Ибо слаще всех радостей — хмель.

А коли вам охота, чтоб я женился на кузине, скажите слово — я готов, Уилфул, он такой — за делом не постоит. У него что сказано — сделано. Таков мой… как это?.. девиз!

Леди Уишфорт (Милламенту). Племянник слегка подвыпил, милочка, а все через то, что за тебя пил. Уж ты его прости!..

Сэр Уилфул. In vino veritas[78], тетушка! — Так-то, кузина: за вас же нонче пил и на поди — бурдюк! А коли вам охота за меня замуж, скажите слово, и я пошлю за музыкой. Уилфул, он такой — за делом не постоит. Ну, а коли не желаете замуж, так мы — от ворот поворот: утерлись и пошли, Тони! Да где ж этот чертов Тони?! Тони — парень честный, только, как выпьет, харкает очень — такой за ним грех. (Поет песню.)

Передавайте бутылку друг другу,Пустите ее, как солнце, по кругу.Нам в этом пример Аполлон,Садящийся пить, как только стемнеет:Ведь лик его за ночь настолько краснеет,Что утром нам светит он.

Солнце — неплохой собутыльник, тоже честный пьянчуга; у него есть свой подвальчик — у ваших там антиподов[79]. Уж коли я пущусь в путешествие, тетушка, непременно доберусь до ваших антиподов. Антиподы, они — ребята хорошие, только маленько вверх тормашками. Но ведь я тоже: как хвачу — на голове могу ходить за ихнее здоровье. А что про свадьбу с кузиной — никак не упомню ее имени — так что ж, тетушка, Уилфул он такой — за делом не постоит. Коли она девица, пусть и впредь стережется, а коли нет — пускай себе покуда помалкивает, месяцев этак через девять объявит.

Милламент. Вы, тетушка, простите, я пойду. Сэр Уилфул что-то разошелся. И пахнет от него — страх!.. Пойду поскорее, а то как бы не вытошнило! Идемте, кузина. (Уходит с миссис Фейнелл.)

Леди Уишфорт. Сказала тоже: пахнет! Да от его зловонного духа и свечник околел бы с женой и детками. Ведь экая скотина, ну что мне с ним делать! Езжай, езжай поскорей за море, уж истинное дело, и чем подалее — тем лучше. Езжай к сарацинам, к татарам, к туркам, но только среди крещенного люда тебе не место, идол ты этакий.

Сэр Уилфул. Вот к туркам — нет, простите, тетушка, не поеду. Турки они неверные, они в виноград не верят. Магометане там ваши, мусульмане — вонючки непьющие! Может, я что не так, тетушка… Только из моей географии явствует, что туркам до христиан далеко. Нигде ведь на карте не сказано, что ихний, мол, муфтий — правоверный, вот и выходит, что "правоверный" — для них это брань, тетушка. (Икает.) Греки, вот те чтут красное вино. (Опять затягивает песню.)