Кортни. 1-13 (СИ) - Смит Уилбур

– Здесь, сразу за вершиной, пасется великолепный самец. Я подберусь к нему пешком, но как только услышишь выстрел, приведи Драмфайра и принеси второе ружье.

– А мне что делать? – спросила Луиза, и Джим помедлил в нерешительности. Чутье требовало отправить ее к фургонам, но он понимал, что это будет несправедливо. Нельзя лишить ее треволнений участия в первой охоте на могучего зверя. Но что еще важнее, она, вероятно, откажется ему подчиняться, а у него не было времени на спор, который он к тому же почти обязательно проиграет. С другой стороны, нельзя оставить ее здесь. По ярким рассказам отца он знал, что после выстрела вся местность заполнится слонами, бегущими в панике во все стороны. И если один из слонов наткнется на Луизу, она окажется в смертельной опасности.

– Иди за нами, но не очень близко. Не упускай из виду меня и Бакката, но в то же время внимательно смотри по сторонам. Слоны могут прийти с любой стороны, даже сзади. Но ты можешь рассчитывать на Трухарт: она унесет тебя от опасности.

Он поставил курок на предохранительный взвод, побежал на вершину и выглянул. С тех пор как он последний раз видел самца, ничего не изменилось. Слон по-прежнему обирал ягоды с дерева гварри, головой в сторону от Джима. Ниже группы слонов отдыхали или неторопливо паслись, слонята по-прежнему бегали у ног матерей.

Джим задержался лишь для того, чтобы снова проверить направление ветра. Он чувствовал его легкое прохладное прикосновение к своему вспотевшему лицу, но потратил несколько мгновений: взял горстку пыли в пальцы. Ветер по-прежнему устойчивый и благоприятный. Джим знал, что теперь у него мало оснований скрываться. У слонов плохое зрение, и они не могут различить неподвижного человека на расстоянии в пятьдесят шагов. С другой стороны, обоняние у них феноменальное.

Ветер дул от него, и Джим, легко ступая, подбирался к самцу сзади. Он вспомнил слова отца: «Близко. Всегда подходи как можно ближе. Каждый ярд, приближающий тебя к слону, делает выстрел более верным. Тридцать шагов – слишком далеко. Двадцать хуже, чем десять. Пять шагов – самое лучшее. С такого расстояния пуля пробьет ему сердце».

Подходя ближе, Джим сбавлял шаг. Ноги его словно налились расплавленным свинцом. Дыхание стало неровным; ему казалось, что он задыхается. Ружье в руках становилось все тяжелее. Он не думал, что испугается. «Я никогда раньше не пугался, – подумал он. – Ну разве что иногда, немного».

Все ближе и ближе. И тут он сообразил, что забыл полностью взвести курок. Теперь он так близко, что самец услышит щелчок механизма. Джим медлил; слон сдвинулся с места. Большими шагами он начал спокойно огибать дерево. Сердце Джима толкнулось в ребра: теперь к нему был обращен бок, и он видел очертания массивной лопатки под рассеченной морщинистой кожей. Точно как говорил отец. Он теперь знал, куда целиться. Джим поднес приклад ружья к плечу, но слон продолжал двигаться, и его плечо закрыли спутанные ветки и густая зеленая листва. Слон остановился на дальней от Джима стороне куста и снова начал кормиться. Он был так близко, что Джим видел отдельные щетинки в его ушах и густые спутанные ресницы вокруг маленьких умных глаз, которые казались совершенно не соответствующими этой древней гороподобной голове.

«Только дурак и хвастун стреляет в мозг», – предупреждал его отец, но плечо закрыто, а он так близко. Он не может промахнуться с такого расстояния. Вначале нужно до конца взвести курок. Он прикрыл механизм рукой, стараясь заглушить звук, и отвел стальной боек. Почувствовал мгновение, когда спусковой рычаг был готов вступить в действие, и прикусил язык, сосредоточенно проводя рычаг через последнюю часть дуги.

Он смотрел на самца, стараясь силой воли приглушить лязг металла о металл. Слон, довольный, жевал, набивая пасть спелыми ягодами: внутренняя сторона его губ окрасилась пурпуром.

Щелк! Этот звук в тишине дикой природы показался Джиму оглушительным. Слон перестал жевать и на мгновение застыл. Он услышал необычный звук, и Джим понял, что слон готов обратиться в бегство.

Он смотрел на темное отверстие в ухе, медленно поднимая приклад к плечу. Стальная мушка не мешала ему смотреть: он словно глядел сквозь нее. Все его существо сосредоточилось на точке в половине пальца перед ухом слона. Он почувствовал, как сработал ударник, но его сосредоточенность была так велика, что гром выстрела удивил его.

Приклад ударил Джима в плечо и отбросил на два шага, прежде чем Джим восстановил равновесие. Длинный голубой столб дыма вырвался из ствола и словно погладил сморщенную серую кожу на виске слона. Отдача и дым затуманили зрение, и Джим не видел, куда попала пуля, но слышал, как она ударила в череп, как топор по стволу железного дерева.

Слон откинул огромную голову и с невероятной внезапностью упал, ударился о землю с такой силой, что поднял облако пыли. Земля под ногами Джима словно подпрыгнула от этого удара. Джим восстановил равновесие и с удивлением смотрел на то, что совершил. Потом торжествующе завопил:

– Он упал! Я убил его одним выстрелом!

И он двинулся вперед, чтобы насладиться зрелищем добычи, но сзади послышался топот копыт.

Оглянувшись, он увидел, что к нему на Холодке скачет Баккат, протягивает второе ружье и ведет на поводу Драмфайра.

– Меняй ружье, Сомойя! – кричал он. – Смотри! Всюду вокруг нас дхловул! Мы можем убить еще десяток, если поторопимся.

– Я должен увидеть самца, которого убил, – возразил Джим. – Отрезать ему хвост.

Отец всегда брал этот трофей, даже в разгар охоты.

– Если он мертв, то не оживет. – Баккат натянул повод, выхватил из рук Джима разряженное ружье и сунул заряженное. – Остальные исчезнут раньше, чем ты срежешь хвост. И ты их больше никогда не увидишь.

Джим колебался, с тоской глядя туда, где за деревом гварри лежал самец.

– Идем, Сомойя! Видишь, какую пыль они подняли, убегая. Скоро будет поздно.

Джим посмотрел вниз по склону и увидел, что его выстрел привел стадо в движение: слоны бежали внизу во всех направлениях. Отец рассказывал ему, что слоны испытывают инстинктивный ужас перед человеком; даже если они никогда раньше не сталкивались с этим жестоким маленьким существом, при первой же встрече с ним они убегают на сотни миль. Джим по-прежнему колебался, и Баккат настойчиво сказал:

– Сомойя, ты упускаешь возможность. – Он показал на двух самцов, пробегавших мимо на расстоянии ближе пистолетного выстрела. На бегу слоны прижали уши к плечам. – Они исчезнут раньше, чем ты три раза вдохнешь. За ними! За ними, скорей!

Слоны уже исчезали в лесу, но Джим знал, что догонит их, проскакав милю галопом. Больше он не колебался. С заряженным ружьем в руках он вскочил в седло и ударил Драмфайра пятками в бока.

– Ха! Ха! За ними, Драмфайр, дорогой!

Он направил коня вниз по склону, и они устремились в погоню. Возбуждение всадника оказалось заразительным, жеребец дико закатил глаза и на каждом шагу опускал голову, как кузнечный молот. Они неслись за убегающим стадом, быстро догоняя его. Джим прищурился, защищаясь от пыли, поднятой огромными ногами, и от колючих веток, которые царапали ему лицо. Он выбрал из двух самцов более крупного. Даже находясь за ним, он видел по обе стороны слоновьего тела гигантские изогнутые бивни.

«Готов поужинать с дьяволом, если он не больше того, что я свалил!» – возбужденно подумал Джим, поворачивая Драмфайра в сторону. Он хотел поравняться с самцом и выстрелить в уязвимое место в плече. Ружье он положил поперек луки седла и на ходу взвел курок.

И тут сзади он услышал дикое топанье разъяренного слона и почти сразу – крик Луизы.

Оба звука прозвучали приглушенно из-за растущего расстояния и топота копыт Драмфайра. Но в голосе Луизы звучало нечто такое, отчего все нервы в теле Джима напряглись. В крике звучал ужас. Джим повернулся в седле, посмотрел назад и увидел, что Луиза в опасности.

Подчиняясь приказу Джима, Луиза держалась сзади; вслед за Холодком Трухарт шагом поднялась на вершину. Луиза видела Джима в двухстах шагах впереди. Он повернулся к ней спиной и скакал вперед, полупригнувшись и держа ружье на уровне пояса.