Ночь не наступит - Владимир Понизовский

Но барон фон Троиль не боялся. Он знал, что там, в Гельсингфорсе, в сенате, им будут довольны.

Пароход «Бора-1» уже выходил в Балтийский залив.

ГЛАВА 14

Известие принес все тот же Ростовцев. Он как-то странно, искоса поглядел на шефа и осторожно сказал:

— Я был у своих и услышал разговор. Один из эмигрантов сказал: «С этим Гартингом пора кончать». Другой кивнул и подтвердил: «Да, только как? Втихомолку?»

— Вот оно что!.. — Аркадий Михайлович невольно покосился на окно. — Каким же путем «кончать»?

— Об этом речи не шло. Просто: кончать, и все.

Заведующий ЗАГ задумался. Потом спросил:

— Как говорилось? Кончать с вице-консулом?

— Нет. Была названа ваша фамилия.

«Откуда они узнали? Ну, Генрих Бэн, чье имя попало на страницы газет, — куда ни шло. А как они разузнали о моей деятельности? — Аркадий Михайлович с опаской посмотрел на осведомителя. — Подвоха можно ожидать от каждого. Нет, Ростовцеву было бы невыгодно... Надо снова перетрясти всю агентуру. И принять некоторые меры».

— Благодарю вас, — Гартинг изобразил на лице беспечную улыбку. — Эти угрозы меня мало пугают. Моя главная забота — пресечение деятельности политической эмиграции.

Гартинг не без ехидства вспомнил, как только на днях отправил в Петербург донесение:

«Имею честь доложить Вашему Превосходительству, что известный социал-демократический деятель, носящий кличку «Никитич», а фамилия настоящая Красин, прибыл в Париж и активно включился в работу большевистской группы ЦК...»

Да-с, и вы там, в столице, не очень-то расстарались!..

Он посмотрел на Ростовцева:

— Да, моя первая задача — политэмигранты. И подготовка к предстоящему посещению Европы его величеством государем императором.

Он сделал паузу:

— Хотя, конечно, прошу более конкретно разузнать и о планах злоумышленников против меня, мой дорогой друг.

Гартинг посмотрел Ростовцеву в лицо. Что-то не понравилось Аркадию Михайловичу то ли в выражении его глаз, то ли в интонации голоса.

Интуиция и на этот раз готова была прийти Аркадию Михайловичу на помощь. Действительно, Ростовцев знал куда больше, чем говорил. Но он рассудил логично: если хитроумный Гартинг избежит опасности, он не забудет учесть, что первым предупредил о ней не кто иной, как он, Ростовцев. Если ловушка захлопнется, ну что ж, поделом! Ростовцеву осточертело пренебрежение и высокомерие шефа, не устающего напоминать, что Ростовцев был перекуплен им у немецкой осведомительной службы. Для Гартинга он все еще в коротких штанишках, хотя не может сетовать на жалованье и наградные. Не беда, без Ростовцева не обойдется ни один будущий заведующий ЗАГ!.. И, простодушно глядя в лицо своего начальника, Ростовцев сказал:

— Можете на меня положиться. Как только узнаю, сразу сообщу.

Гартинг же не прислушался к внутреннему голосу, сигналившему об опасности. Не прислушался прежде всего потому, что был поглощен в эти дни иными заботами: посол Нелидов уведомил весь аппарат, что в ближайшие недели предполагается официальный визит государя во Францию. Аркадий Михайлович по своим каналам был еще ранее предупрежден, что Николай намерен, помимо Парижа, осчастливить своим посещением также Великобританию и Германию. Заведующему ЗАГ необходимо принять свои меры к обеспечению безопасности царя.

Эта работа была по натуре Гартингу. К тому же результаты ее сулили заслонить недавние неудачи: за визитом императора, как в былые времена, должны были последовать награждения и чины...

Все же без торопливости Аркадий Михайлович в числе второстепенных отправил на Фонтанку донесение, в котором пересказал сообщение Ростовцева об угрозах ему лично. И попросил посла принять его для конфиденциальной беседы.

Ночью, уже дома, Аркадий Михайлович, прежде чем пройти на половину Мадлен, задержался в кабинете.

Что означает оброненное эмигрантом слово «кончать»?.. Он понимает, что опасность постоянно угрожает чинам департамента — уже в силу самой их деятельности в стане врагов. А ему разве не угрожала — и тогда, в институтах или в мастерской бомб, если бы «сотоварищи» узнали об истинной его роли?.. Но чем выше поднимаешься вверх, тем условней становится эта опасность, тем больше различных сил готовы ее предотвратить. Его персону защищают и дипломатический иммунитет, и престиж империи, и окружающая его незримая охрана.

Он достает из внутреннего кармана маленький браунинг с перламутровой рукояткой. Игрушка. Дамский. Из такого можно убить, выстрелив только в упор, да и то точно прицелившись в висок или в сердце. Аркадий Михайлович отжимает пружину, пальцем выдавливает на зеленое сукно маленький латунный патрон с никелированной головкой — пулей. Неужели такого блестящего кусочка металла размером в полногтя достаточно, чтобы разом оборвалось  в с е: Мадлен, дети, этот кабинет?.. Какой-нибудь негодяй в упор... Чушь, невозможно!.. Да, расшалились нервы в последнее время. Надо попросить директора об отпуске. Конечно, после поездки императора. Проводит государя — и туда, на Лазурный берег, к благословенному морю! Мадлен уже наскучило в Париже. Да и ему самому осточертели непременные визиты к ее старикам. Сейчас, в постели, они обсудят предстоящее путешествие.

В один из следующих дней Гартинга пригласил посол. Нелидов был приветливо-холоден, как всегда. Хорошо, он при ближайшем удобном случае поделится слухами о подготовке покушения на вице-консула с президентом совета министров Клемансо, чтобы тот принял к сведению. Непременно. Однако, к сожалению, Клемансо в последнее время несколько изменил свое отношение к послу. Видимо, его напугала та история с арестами эмигрантов, он боится Бриана, Жореса и всей этой газетной свистопляски. Да еще заботы с предстоящим приездом его величества... Нет, безусловно, безопасность личной персоны вице-консула будет обеспечена. Посол непременно поставит президента совета министров в известность.

Прошло еще несколько дней. Ни от Ростовцева, ни от других осведомителей не поступало подтверждения нелепым слухам. И чувство тревоги развеялось.

Этим утром, проспав — нервы, все нервы! — а потому отказавшись от непременного кофе, Аркадий Михайлович спешит в посольство.

Привратник Кузьма, выпятив грудь и вскинув бороду, распахивает перед вице-консулом дверь. Но смотрит ему в лицо со странным любопытством. «Хам, — думает Аркадий Михайлович. — Негладко выбрит я, что ли, или на щеке след от помады?..» Однако не удостаивает его вопросом.