Черное Копье - Ник Перумов

На полпути их встретили спешившие на подмогу Амрод и Беарнас.

— Он надел Кольцо и ушел, — одним дыханием выложил Торин. — Мы не смогли… да и вы бы, наверное, тоже. Хотя что теперь гадать! Он мог бы убить нас — но не стал, сказал лишь, что у нас все равно ничего не выйдет.

И еще я понял, откуда у него меч: он скорее всего из небесного железа.

Похоже, он долго хранился в сокровищнице Гондора… Такой может рубить мифрил!

— И что же нам теперь, по-вашему, делать? — глухо спросил Амрод.

— Вам, пожалуй, нужно уходить домой, на восток, — с трудом отвечал гном. — Ведь там тоже война… А мы… мы не выполнили добровольно взятого на себя Долга и потому идем на юг — присоединиться к гондорской армии.

Эльфы переглянулись.

— Пока мы пойдем вместе — надо довезти раненых до безопасного места, где смогут помочь и Маэлнору… а там видно будет, — сказал Беарнас, поворачивая коня.

Путь оказался нелегок. Открывались раны, стонали, метались в бреду лихорадки люди — приходилось работать не покладая рук. Медленно, очень медленно они выбирались к окраине Великих Зеленых Лесов. Эльфы взяли на себя главный труд по лечению раненых; Фолко и Торин как-то незаметно оказались на подхвате. Пожалуй, это было и к лучшему. После окончательного провала всех их планов хоббит впал в глубокое уныние. Приступы гнетущей тоски после прошлых неудач бывали и раньше, но ни один не мог сравниться с этим по тяжести. Богатое воображение сыграло на сей раз скверную шутку с хоббитом, слишком уж явственно представлял он себе ужасы грядущего вторжения. И что могли изменить в этом грандиозном столкновении Запада и Востока несколько бойцов? Свой шанс они упустили — и жизнь теперь утратила яркость, стала пресной и серой. Громадность свалившейся беды давила, пригибала, на время лишая сил и желания бороться…

Однако шли дни — они двигались по пустым, вымершим землям. Все застыло вокруг…

Никого не встретили они и возле парома на Андуине, а вот бревенчатый сруб на правом берегу Великой Реки был сожжен дотла; чудо, что сам паром еще уцелел. Осенние дожди давно смыли все следы без остатка.

— Война началась, — выдохнул Торин, едва увидев обугленные бревна…

Кое-как они переправились на другой берег. Дозорная роханская вышка уцелела — но где же стража?

Их окликнули, лишь когда они вплотную подъехали к подножию деревянной башни. Знакомый конник обрадовался им как родным.

Его рассказ оказался недолог и печален. Почти все, о чем он поведал, Фолко так или иначе предвидел. Из Эдораса внезапно прислали сигнал общего сбора, и отряд, оставив на заставе лишь двух наблюдателей, полным ходом помчался к назначенному месту. Там, за рекой, на юго-востоке, чуть севернее нагорья Эмин Муйл, собирается черная туча войск неведомого Вождя, о котором уже начали болтать какие-то вздорные вещи, но им порубежник не верил… Он знал, что тревога объявлена и в Гондоре, но никаких подробностей сообщить не мог.

— Я понимаю, ты не можешь открыть нам, где собирается главное роханское войско, — сверля воина тяжелым взглядом, в упор сказал Торин. — Но мы не можем не присоединиться к тем, кто сражается с Тьмой. Как нам найти их?

— Вам проще всего спуститься к югу, — ответил роханец. — Наверняка вас заметит войсковой патруль.

Нелегкий путь продолжался, и один только многомудрый Дьюрин ведал, чего стоило хоббиту, гномам и эльфам сохранить жизнь всем пятнадцати гондорским дружинникам. Атлис тоже быстро шел на поправку, меч в его руке был уже почти так же грозен, как и до ранения. Гондорец категорически отказался возвращаться к своим.

— Судьба по странной прихоти своей пожелала, чтобы в этой войне мы сражались вместе, — заявил он друзьям. — Первый бой мы проиграли, это верно. Но проиграли лишь первый бой, а вовсе не всю войну. Мы еще посмотрим, чья возьмет…

Когда они расставались с роханским воином, хоббит спросил, кто сжег сруб на противоположном берегу и почему вообще паром не был отогнан на роханский берег.

— Будку мы сами и сожгли, — ответил воин. — Дурной народ стал там шататься, дурной да ловкий — никак было их руками не взять. Трех-четырех мы пристрелили, но оставшиеся уволакивали трупы с собой. А паром перегнали, когда вас завидели. Мой напарник в дозор пошел… Ох, худые времена! Это где ж видано, чтобы в дозор — и в одиночку! — Воин сокрушенно покачал головой.

— А чем кончился ваш рейд?

— А, когда вас провожали… да ничем. Вот двух чужаков убили, а больше ничего. Резвы они бегать оказались, а кони не хуже наших…

Шли дни, и у Фолко становилось все мрачнее и неспокойнее на душе. Они не приближались особенно к Великой Реке и не знали, что происходит на ее восточном берегу. Граница же Рохана выглядела совершенно опустевшей.

Сперва хоббит удивлялся: где же охраняющая рубежи стража? Они двигались открыто, а их ни разу никто не окликнул и не остановил. А что было бы, окажись они лазутчиками Короля-без-Королевства?

Недоразумение разрешилось довольно скоро. Весь берег оказался усеян тайными постами; один из таких постов Фолко и его спутники заметили только потому, что столкнулись с ним, что называется, нос к носу. Выяснилось, что об их продвижении прекрасно известно; все порубежные сотни получили их приметы и строгий приказ пропускать беспрепятственно. Начальник поста под конец обрадовал их тем, что командирами роханской армии в Истэмнете им было позволено узнать, где сосредотачиваются ее главные силы — если почтенные путники пожелают присоединиться. Фолко почувствовал в происходящем руку предусмотрительного Этчелиона и, как выяснилось в дальнейшем, не ошибся.

Земли Восточного Рохана между Великой Рекой и Уолдским Всхолмьем, которым шли друзья, уже полностью оказались во власти наступающего предзимья. И хотя снегопады были редки в этих областях, по ночам землю прихватывали заморозки. Трава, сухая и ломкая, мертво хрустела под конскими копытами. Низкие серые тучи затянули небо; в Рохан пришла пора затяжных осенних дождей.

За время дороги поправился Малыш, он не выпускал из руки меча, уверяя всех, что совершенно разучился драться; на взгляд Фолко, железный вихрь Маленького Гнома ничуть не замедлился; однако Малыш лишь недовольно крутил головой и что-то мрачно бормотал себе под нос.

Наконец они натолкнулись на настоящий войсковой патруль. Десяток отлично вооруженных роханских всадников на сытых огромных конях, с короткими копьями и луками, двигался от реки, смененный свежим десятком.

Десятник, воин богатырского сложения, лишь покачал головой, глядя на привезенный отрядом страшный груз — раненых гондорских воинов. Все они уже были вне опасности, но встать самостоятельно не мог пока ни один из них.