Сквозь тернии - Александр Юрин

В гуще опилок вновь что-то блеснуло — крохотная искорка, с которой вездесущий мрак так и не справился. Яська замер. Потом натужно выдохнул и медленно просеял опилки сквозь сжатые пальцы. На указательном пальце правой руки повисло что-то невесомое. Яська почувствовал движение — из стороны, в сторону, как маятник, — больше ничего. Поначалу показалось, что кто-то невидимый накинул на руку тонюсенькую леску, желая подчинить себе Яськину волю, превратив его в угодливую марионетку, которая выполнит любое повеление.

Яська сел, держа руку перед собой, — будто и впрямь привязали, как собачонку. Потом всё же взял себя в руки и выполз на свет. Он всё ждал момента, когда нить размотается на всю длину, ограничив передвижения. Однако этого не произошло. Яська поднялся на ноги и продолжил пятиться к противоположной стене, не в силах отвести взгляда от сгустившегося мрака на стыке двух стен. В углу что-то затаилось… Спонтанное движение остановил звон. Яська тут же замер и оглянулся через плечо. Дедовы крючки устроили завораживающий танец: они касались друг друга, раскручивались, цепляли своих ближайших соседей, отлетали в противоположные стороны, сея движение и там. И так снова и снова, пока всё вокруг не пришло в ритмичное движение, сопровождаемое мелодичным перезвоном, словно где-то совсем рядом играла музыкальная шкатулка.

Яська сглотнул. Посмотрел на скачущие по стенам тени. Свободной рукой ухватил ближайший к себе крючок. Идиллия тут же нарушилась. Остальные крючки, лишившись составного звена, пришли в смятение. Они носились из стороны в сторону так и норовя подцепить Яську за маячку, запутаться в волосах, или вцепиться в петельку шорт. Всё ближе и ближе… Что-то больно чиркнуло по правому запястью. Яська вскрикнул. Отскочил к сундуку, потирая оцарапанное место. Потом посмотрел.

«Ух ты!!!»

Яська с трудом устоял на подкашивающихся ногах. Медальон! Тот самый, что показала ему Росинка! Тот самый, что оставила на прощание мама!

Хотя…

Яська вспомнил недавний сон. Теперь всё встало на свои места. А как ещё мама могла «оставить» памятную вещь, не зная о своём мёртвом ребёнке? Только так, как было — и никак иначе. И пусть сама Росинка уверена в обратном — просто так легче на Пути. Не стоит ей рассказывать, как всё обстояло в реальности, ведь и она сама уже часть чего-то ещё. Неизведанного, но вне сомнений, такого же материального, что и всё вокруг — и Яська мог убедиться в этом на собственном примере.

Мимо пронёсся очередной крючок. Яська попятился. Налетел на сундук. Тут же развернулся и откинул крышку прочь. Дохнуло нафталином и старыми газетами. Яська наклонился, по-прежнему держа кулончик сестры в вытянутой руке.

«Росинка, должно быть, обронила!» — промелькнула в голове жуткая догадка.

Яська присел. Машинально сунул кулончик в карман шорт. Принялся рыться в прошлом своих родителей. Он по-прежнему не мог сказать, почему в его голове зародилась уверенность, что в старом сундуке он разыщет ответы, если не на все, так хотя бы на часть интересующих себя вопросов. Однако данность оказалась сродни истине. Но вот какую теперь придётся заплатить цену за обретенный смысл? Вопрос.

Яська схватил первое, что попалось под руку. Это был мамин школьный дневник. Яська посмотрел на дату, присвистнул. Давно. По его меркам, просто несусветная даль. Мама тогда ещё, вне сомнений, перетягивала косички резинками от бабушкиных бигуди и бегала в школу с неподъёмным ранцем, какие ещё показывают в стареньких фильмах про пионеров. А вот и оно, то самое, из-за чего и возник этот самый образ. Яська отложил дневник. Провёл трясущимися пальцами по старой фотокарточке — та вывалилась из рамки и пестрела выцветшими пятнами. Яська не сдержал улыбки. Вот она, мама, точно такая же, какой он её себе и представил: босиком, с торчащими в разные стороны косичками, в полинялом форменном платьице, сжимает пальцами обеих рук лямки пузатого ранца. Медальона тут ещё нет. Слишком рано. Яська прекрасно помнил по маминым рассказам, что этот чудесный дар достался ей от бабушки, когда она вышла замуж за папу. Своего рода, семейная реликвия, переходящая в наследство по женской линии, от матери к дочке. Оберег от тьмы, который утратили.

Мама постоянно корила себя, частенько говаривала, что это к несчастью. Так, впрочем, и вышло. А как ещё сказать, если в их семье нет девочки? И не будет, потому что мама чем-то больна… Яська сам слышал разговор родителей. А ещё то, что ЭТО у мамы после него.

Тогда Яська просто не думал, что утерянная вещица могла перейти в наследство его будущей невесте — он был ещё слишком мал, а потому и принимал информацию к сведению лишь поверхностно.

Яська отложил фотокарточку, нащупал в кармане кулончик, вздохнул.

«Что же теперь станет с бедной Росинкой?.. Как она там, на Пути, где единственным источником света является кровавая Звезда?!»

Внезапно Яська понял, что ему плевать на собственное будущее. Какая разница, что с ним случится сегодня или завтра, если уже не вернуть самого главного — не рождённой сестрёнки. А самое страшное, что и обвинить некого. Врачей уже не сыскать. Да даже если и отыщешь, что с того? Кто поверит какому-то там мальчишке, тем более, по прошествии стольких лет? В лучшем случае, примут за фантазёра, а что в худшем… Даже думать не хочется.

Яська горестно вздохнул. Вот она, жизнь, со всеми составляющими: с человеческой подлостью, непроглядной ложью и невосприимчивостью ко всему живому. И самое обидное, что никак нельзя с этим бороться. Кругом глухо, как в танке: можешь хоть целый день биться головой об стену — ничего не выйдет. В лучшем случае, обзовут психом и закроют куда подальше, чтобы остальных не «заразил», как при «чёрной смерти». Что случиться в худшем — и впрямь даже думать не хочется.

— Но как же тогда быть?

Яська принялся снова рыться в хрустящих бумагах. Выудил из недр сундука другой фотоснимок — мамина свадьба. Здание Загса заслоняют струи брызг из праздничных фонтанов. Мама идёт по краю бортика, у самой кромки воды, опираясь на руку улыбающегося папы. Лица самой мамы не видно — оно укрыто фатой. Зато вот он, кулончик, поблескивает на маминой груди, не смотря на то, что фотоснимок чёрно-белый.

Яська до боли закусил указательный палец.

Мама однажды проговорилась, что на момент свадьбы была уже «в положении». А Яська знал, что такое, быть «в положении». Это когда в животе заводятся дети, — так говаривал Шмыга, получивший половое образование экстерном от кого-то из старшеклассников.

«Вот кого-кого не хочется вспоминать, так это подлого Шмыгу! Особенно сейчас».

Яська аж побагровел от злости, но тут же оттаял, представив, как в мамином животе сидит маленькая Росинка и сосёт палец! Совсем как во сне.