Опоздавшая - Оливия Голдсмит

— Вы все знаете, что я должна сделать сообщение, — сказала Карен.

Она с удивлением заметила, что у нее дрожит голос. Она откашлялась.

— Когда мы встречались с вами и была обнародована сделка с Norm Со, я намеревалась работать с ними.

В зале раздался ропот, но она продолжала:

— Я была бы рада сказать вам сейчас, что мы будем работать с ними вместе, но это не так.

Ропот усилился и перешел в шум. Карен не стала пробиваться сквозь гул голосов. Она подождала с минуту, и затем продолжала, повысив голос:

— За это время я узнала много такого, что делает для меня невозможным принять предложение Norm Со. Это решение я должна была принять за вас всех. У меня не было выбора. В конечном счете, сделка с Norm Со принесла бы вред всем нам. Теперь мне кажется ясным, что, несмотря на их обещания, сделка означала бы только выездную работу и постепенное сокращение общего объема работ.

Опять начался ропот, но Карен продолжала.

— Конечно, это значит, — продолжала Карен, — что деньги, на которые вы рассчитывали, вы не получите. Это большое разочарование для всех нас.

Карен сделала паузу. Она рассматривала собравшихся. Мерседес Бернард резко вскочила, и хотя она как всегда полностью контролировала свои поступки, Карен увидела, что она была в ярости. Мерседес повернулась и вышла из зала. За ней следило множество глаз.

Карен опять посмотрела на собравшихся. Только Кейси улыбался. Ну он-то всегда боялся этой сделки. Остальные выглядели смущенными, рассерженными и абсолютно растерянными. Карен поймала взгляд миссис Круз. Ее широкое, желтоватое, морщинистое лицо не выражало никаких чувств, но она кивнула Карен. Это был благородный жест. И Карен почувствовала огромную благодарность к этой женщине. Карен с трудом подняла голову.

— Это еще не все плохие новости. Нам придется пройти серьезную реорганизацию, нам придется искать выход. Нам нужен выход, чтобы финансировать дом, который мы создали, когда начали бридж-линию. Поскольку вы владельцы акций, вы должны это понять. Я не могу вам сейчас сказать, во что выльется реорганизация. Честно говоря, я сама этого не знаю. Но я вам обещаю, что, как только мы выясним, каким путем будем действовать, я поставлю вас в известность и поделюсь с вами нашими планами.

У Карен сейчас не было никакого представления, как они будут финансировать производство в дальнейшем.

— Если кто-либо из вас не захочет больше иметь дело с нашей фирмой, я вас пойму, но буду очень разочарована. Я думаю, что сейчас мне больше нечего вам сказать. Дефина здесь, и она ответит на все ваши вопросы.

Карен глубоко вздохнула:

— Спасибо за то, что вы пришли, и разрешите мне сказать вам, как мне больно вас разочаровывать. Я прошу вас простить меня.

Теперь Карен уже не могла удержаться от слез и быстро вышла из комнаты вниз в свой офис.

Карен едва успела вытереть глаза, как дверь широко распахнулась, и в комнату ворвалась Мерседес. Карен резко повернулась. Мерседес нельзя было узнать — на ней лица не было от бешенства. Растрепанная, бледная, она казалась безумной. Всегда такая элегантная, сейчас она представляла собой нечто среднее между Мортицей Адамс и невестой Франкенштейна — аналогия напрашивалась сама собой. Казалось, что Мерседес открывает показ фильма ужасов.

— Что ты наделала, черт возьми? — спросила она Карен глубоким хриплым голосом, прямо взятым из таких фильмов.

— Я сделала то, что должна была сделать, Мерседес.

— Ах, ты сделала то, что ты должна была сделать? Я тоже так поступала. Иными словами, я сделала тебя. За эти восемнадцать месяцев ты появилась в дюжине журналов. Это все сделала я. Статья в пять страниц «Вейнити Феар»! А статьи в «Вог»? Я тебя протаскивала на каждое чертово телевизионное шоу, которое имело для тебя значение. Благодаря мне получился твой Париж! Я сделала твою известность. А теперь ты мне заявляешь, что я не могу получить свои деньги!

— Мерседес, никаких гарантий не было.

— Это что, утешение, что ли? Мне пятьдесят восемь лет. Ты знаешь, сколько лет у меня ушло, чтобы выбраться наверх и получить первое место в своем бизнесе? Тридцать лет. Я изучила производство. Я знала все и всех. И что же теперь? Я не из тех женщин, которые могут уютно проживать на социальное пособие и на пенсию. Я сделала тебя, Карен, и ты у меня в долгу.

Несмотря на свою вымотанность, Карен почувствовала, что ее охватывает злость. Почему они все думают, что она обязана им своим успехом? Джефри создал ее, Лиз Рубен создала ее, Билл Уолпер тоже создавал ее — а теперь еще и Мерседес. Карен вздохнула, готовясь сказать сама еще не зная что, когда в комнату вошел Кейси.

— Пошла вон, Мерседес, — сказал он. — Какого черта ты кричишь? Что ты знаешь? Ты ведь дала материал в газеты, когда они все рвались выхватить этот материал. Я был здесь с самого начала, когда мы с Карен тащили по снегу тяжеленную повозку в Блюменгдейл, чтобы показать им наш первый выпуск. Мы делали показ в товарном лифте. Продали все Мартину Траубу. Черт бы тебя взял! Уж поверь, что Карен дошла бы до всего сама, без посторонней помощи. И не устраивай здесь трагедию.

Мерседес сузила свои продолговатые глаза.

— А тебя кто спрашивает, маленькая дрянь?

— Ну хватит, Мерседес, прекрати. Можешь назвать меня негритянской проституткой, только убирайся отсюда, — сказала Дефина, входя в комнату.

Она закрыла дверь прямо перед носом толпившихся за дверью людей, среди которых была Жанет и другие секретари.

Мерседес посмотрела на Карен и глубоко вздохнула, как бы собираясь что-то сказать.

— Ты знаешь, что все, что я говорю — правда… — начала она.

Но Карен уже все надоело. С нее было достаточно.

— Мерседес, тебе пора уходить. Кейси, ты можешь помочь Мерседес упаковаться?

— С удовольствием, — сказал Кейси и последовал за Мерседес.

Потрясенная Карен смотрела им вслед.

— Она так взглянула на меня, — сказала Карен, — как будто хотела, чтобы я умерла. Боже, что приходится переживать!

— Да, — сказала Дефина. — Жизненный опыт — это то, что ты получаешь, когда не получаешь того, что хочешь.

Она всю жизнь работала много и долго, но так и не знала, для чего она работает. Уж во всяком случае, не ради того, что случилось. Наступившая в комнате темнота казалась зловещей и угрожающей. Карен казалось, что здесь, на девятом этаже, она находится в невесомости, плавает в пространстве, оторванная от всех. Порвана связь с Джефри — значит, она действительно совершенно одинока.

Карен провела весь день и вечер в офисе Джефри, разбирая вместе с Кейси и Ленни деловые бумаги. Это было не только утомительно, но и удручающе — все было спутано. Виновата ли она в том, что во всем полагалась на Джефри? Не повторила ли она ошибку многих женщин, предоставлявших своим мужьям вести дела вместо себя? Но в мире моды именно так и было, дела велись именно таким образом. Ив Сен-Лоран и Пьер Берже, Валентино и Жанкарло Джиаметти, Калвин Клейн и Барри Шварц, Христиан Лакруа и Бернард Арнолт. Даже такой мастер как Ральф Лорен работал с Питером Стромом. И все они были настоящие мужчины и действовали в крутом мужском деловом мире. Если бы женщины-дизайнеры не имели поддержки своих блестящих партнеров, им бы пришлось через один или два года закрыть свое дело. Дизайн слишком много требовал от модельеров. Нельзя было одновременно творить и управлять делом. Разумеется, она была не хуже других дизайнеров, измученных творческой работой. Теперь, когда она поняла, в каком состоянии находятся их дела, она пришла к выводу, что Джефри не смог справиться со своей задачей. Это легло теперь дополнительным бременем на ее плечи. И Карен боялась, что она не выдержит такой тяжести.