Опоздавшая - Оливия Голдсмит

Коробка оказалась не запертой. В ней находились слайды. Карен посмотрела на свет один из слайдов. Это была фотография картины, написанной Джефри. Она никогда ее прежде не видела — обнаженная натура, но совсем не такая, как те, в Вестпорте. В ней чувствовался стиль Джефри, но это была совсем другая живопись. Явно другая.

Слава Богу, это обнаженная — не Лиза, подумала Карен и глубоко вздохнула. Она взяла следующий слайд. Опять обнаженная, и опять — не Лиза. Карен посмотрела всю коробку — несколько дюжин слайдов. Откуда у Джефри нашлось время сделать все это? — спрашивала себя Карен. Теперь, когда были просмотрены все слайды, она убедилась, что обнаженная была всюду одна и та же женщина, блондинка. Каким-то образом в этой живописи Джефри удалось передать нежность и хрупкость модели. Может быть, эта женщина действительно нежна и ранима? Трудно сказать, как создавалось впечатление: от позы, от ее личности, или это было искусство исполнения. Но Карен никогда не замечала в прежних работах Джефри такой тонкости и выразительности. Почему-то эти картины напомнили Карен произведения Дега, хотя исполнены были совсем в другом стиле. Лицо женщины на картине трудно было разглядеть. Были изображения со спины и в профиль, были фотографии, где видна только часть лица или кончик носа. Сейчас Карен разглядывала профиль женщины. Почему Джефри держал эти картины в тайне — ведь это настоящая живопись! Это его будущее. Что вообще все это значило?

Сейчас Карен казалось, что тайна этих слайдов гораздо важнее, чем связь Джефри с Лизой. Она знала, что Джефри всегда считал себя художником, так же как и она. Коробка со слайдами не должна была быть тайной от нее. Почему же именно от нее он скрывал эти картины? Ведь это самое лучшее, что он сделал после колледжа.

Карен показалось, что ее начинает тошнить. Это ощущение возникло где-то в глубине. Когда она была зла на Джефри, она могла раскидывать его вещи по полу, могла беситься — она боролась и была полна энергии. Она даже строила планы на будущее. А теперь эта коробка Пандоры, внесшая разлад в ее душу, лишила ее сил. Она по-настоящему испугалась.

На дне коробки лежали какие-то бумаги. Карен вытащила их. Здесь было свидетельство Джефри о рождении, несколько вырезок из газет «Бизнес Уик» и «Уолл-стрит Джорел», с заметками о картинах Джефри. Ничего особенного, не о чем волноваться, она неадекватно реагирует на открытие. В конце концов, за эти три месяца произошло столько событий, что у них с Джефри не было времени обсудить эти картины. Тем не менее, Карен продолжала рассматривать бумаги. Ей попался договор на покупку мансарды Перри, она быстро проглядела документ и вдруг остановилась.

Вообще Карен плохо разбиралась в официальных документах, но ее поразило, что осторожный Джефри отдавал сразу сто пятьдесят тысяч долларов, при покупательной стоимости мансарды в восемьсот тысяч долларов. Что он, с ума сошел, что ли? Однако Джефри согласился купить мансарду Перри. Теперь она вспомнила прощальный визит Перри и его замечание: «mi casa, su casa». Вот почему он отдал ей ключ и сказал, что «его дом — ее дом».

Сейчас Карен казалось, что страх, затаившийся где-то в глубине живота, стал подниматься и сдавил ей грудь. Что задумал Джефри? Не готовит ли он ей новый сюрприз в бесконечном списке сюрпризов? Она покачала головой и продолжала рассматривать бумаги. Здесь были план дома в Вестпорте и копия контракта на его строительство, а также фотография Джефри и его отца. Карен отложила бумаги в сторону и задумалась, стараясь найти ключ к разгадке тайны. Казалось, что Джефри собрал в этой коробке все, что ему было необходимо, все, что он любил. Жестяная коробка была чем-то вроде сумки школьника, который решил удрать из дома и собирает в нее все, что ему нужно. Может быть, Джефри тоже думал сбежать? Карен стала опять перебирать бумаги и слайды и вдруг увидела еще одну фотографию. Это был недавний снимок. Она это определила по цвету волос Джефри. Похоже, что снимок сделан где-то в Манхэттене. Джефри стоял, обняв какую-то женщину. Слава Богу, это не Лиза, подумала Карен. На снимке была высокая и элегантная блондинка. Джефри смотрел на нее, и его лицо, казалось, отражало их взаимное чувство. Карен узнала этот взгляд, и на глаза ее навернулись слезы. Когда-то Джефри так смотрел на нее. Как давно это было!

Лицо женщины было затенено шляпой, частично виден был только профиль. Мучительно знакомое лицо, думала Карен. Несомненно, это была женщина с картин Джефри. Карен долго и пристально рассматривала снимок, надеясь вспомнить, где она видела это лицо. В тот момент, когда ей показалось, что она уже что-то угадала, зазвонил телефон. Карен продолжала смотреть на снимок, а телефон продолжал звонить. Кто это может быть? Билл Уолпер уже отзвонился. Может быть, звонит Джефри? Он отменил свою встречу с ней? Она боялась ответить на звонок, боялась узнать. Наконец все-таки сняла трубку. Это был Роберт-юрист.

— Карен, как я рад, что застал тебя, я тебя всюду ищу. Послушай, нам нужно поговорить.

— Сейчас одиннадцать часов ночи, Роберт, мне не о чем с тобой разговаривать в такое время, да и в любое другое.

— Карен, послушай, моя жизнь зависит от этого разговора. Фирма вложила массу времени и денег в дело. Если ты не пойдешь на сделку, то я в глубоком дерьме. Во всем обвинят меня. Уолпер вышел на военную тропу. Я пропал. Подбрось мне кость, Карен, чтобы мне было с чем к ним вернуться. Даже если ты не хочешь иметь дело с Norm Со, давай возьмемся за парфюмерное дело. Может быть, Унилевер заинтересуется. Я мог бы взять все, что ты предложишь. Сейчас, конечно, не так, как в восьмидесятых годах, но все же еще что-то можно сделать.

— Я не могу говорить с тобой сейчас, — сказала Карен. — Я должна поговорить с мужем.

— Послушай, Карен, я не хочу вмешиваться в его личные дела, это не в моем стиле. И об его делах я ничего не хочу знать. Но дело есть дело, а личная жизнь — это ваша личная жизнь. Джефри меня поставил в безвыходное положение, сама знаешь. А он — это твоя семья. Но я хочу, чтобы ты знала, что я на твоей стороне.

— Заткнись! Катись к чертовой матери! — сказала Карен и бросила трубку.

Его личные дела? Какие еще там дела? Что там происходит?

В этот момент вошел Джефри. Он выглядел очень плохо, был весь какой-то помятый. Карен, которая привыкла видеть его всегда подтянутым и в хорошей форме, была сильно удивлена. Его почти седые волосы были взъерошены, один манжет был расстегнут. Это было так непохоже на Джефри, что даже тронуло Карен и придало ей некоторую уверенность. Если он так расстроен, подумала она, то, может быть, есть шанс, что все уладится.

— Что нам делать? — спросила Карен.