В гору - Анна Оттовна Саксе
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Борьбу с землей, с природой, борьбу с человеческой психикой, с вкоренившимися в нее в течение столетий отсталостью и рутиной нужно вести одновременно, ибо победу в борьбе со стихией нельзя выиграть без людей, а человека нельзя перестроить без победы над землей и природой, не доказав, чего могут добиться свободный человек и созданные им машины.
Наступила первая годовщина Дня победы. На коннопрокатный пункт стекались люди, чтобы прослушать доклад Озола. Крестьяне еще с зимы привыкли приходить сюда каждое второе воскресенье на вечера и лекции. Помещение оказалось слишком тесным, и пришедшие попозже толпились в дверях зала.
— Зента, строй скорее Народный дом, — смеялась Мирдза, здороваясь с подругой.
— Я уж не знаю, как быть, — жаловалась Зента. — Не могу найти мастеров. Сколько их в волости было, всех прибрал Петер на строительство маслобойни.
— Значит, начинается? — весело пошутила Мирдза.
— Что начинается? — не поняла Зента.
— Начинают сбываться предсказания моего отца на вашей свадьбе. Помнишь?
— Ругаться-то мы еще не ругаемся, но немножко я все же сержусь, у него только и разговоров о своей маслобойне, прямо влюбился в нее. А когда я начинаю о Народном доме, он словно не слышит.
— Давай обставим твоего Петера, — сказала Мирдза с решимостью. — Вызовем его на соревнование и построим первыми.
— Как же построишь, раз не хватает рабочих?
— Построим сами.
— Тебе все шутки, — начала сердиться Зента.
— Что же особенного? Одного плотника найдем в волости. А нет — так заберем у Петера. А в помощники пойдем все: комсомольцы, молодежь — вот увидишь, что и старики не откажутся. Вот те же, что сейчас не могут попасть в зал, — пояснила Мирдза.
Начался доклад. Озол напомнил слушателям о суровых событиях Отечественной войны, о героической победе Советской Армии. Учитель рисования с помощью учеников срисовал с газеты схему боевого пути Советской Армии, наглядно показывавшую, в какой опасности была наша родина и сколько потребовалось самоотверженности, мужества и военного мастерства, чтобы освободить страну и разгромить фашизм в его логове.
От побед на фронте Озол перешел к трудовым победам в первый послевоенный год. Двое школьников вывесили новый плакат, придуманный учителем. На нем были показаны достижения республики в восстановлении народного хозяйства. Учитель в самом деле постарался, ибо за этим последовал плакат с диаграммами пятилетки, но самый большой интерес вызвал последний плакат, относившийся непосредственно к волости.
Здесь был нарисован зелено-желтый квадрат — площадь земли, засеянной в прошлом году, а вокруг него все увеличивающиеся квадраты, показывающие, насколько нужно расширить посевы за пятилетку. Точно так же нарисованные лошади, коровы, овцы и свиньи разной величины наглядно показывали, как увеличится поголовье скота.
В перерыве Мирдза, выйдя в соседнюю комнату, столкнулась с Эриком.
Всю зиму он сидел дома и нигде не показывался, но сегодня пришел на вечер. Мирдза вздрогнула и на мгновение растерялась, не зная, улыбнуться ли ей Эрику, как хорошему знакомому, или же притвориться, что не заметила его. Но Эрик поклонился первым, без улыбки, и Мирдза, быстро ответив ему, нырнула в толпу молодежи. Она почувствовала, что покраснела, и сердилась на себя, что эта встреча испортила ей хорошее настроение. «Краснею и бледнею, словно гимназистка», — ругала она себя. Но Эрик поздоровался так спокойно и сдержанно, словно они когда-то случайно познакомились и больше никогда не встречались.
Зента снова разыскала Мирдзу и предложила воспользоваться тем, что собралось так много народу, — поговорить о постройке Народного дома.
— Ну, что ж, поговори, — согласилась Мирдза.
— Может быть, ты начнешь? — просила Зента. — У тебя лучше получится.
— Ишь какая, любишь кататься, люби и саночки возить, — к Мирдзе вернулось хорошее настроение. — А потом весь почет достанется тебе — в соревновании ты будешь победительницей!
— Нет, Мирдза, бери себе и почет. — Зента была щедрой. — Мы выгравируем твое имя на доске и установим ее в Народном доме над сценой.
— Знаешь, это идея. Я сегодня же оповещу, что имена всех участников строительства будут занесены на доску почета с указанием, сколько каждый отработал дней.
После перерыва должны были начаться выступления. Перед этим на сцену вышел Стасик и от имени рабочих коннопрокатного пункта сообщил, что они уже засеяли свои поля и теперь со всеми лошадьми смогут пойти на помощь новохозяевам.
— Слишком рано, слишком рано! — крикнул кто-то из зала. — Еще могут быть заморозки. Ячмень померзнет.
— Позаботимся, чтобы не померз! — крикнул Казимир в ответ.
— Пиджаками укроете, что ли? — спросил противник раннего сева.
Но этот эпизод все забыли, когда на сцену вышел молодежный квартет, спевший под аккомпанемент аккордеона «Песню о родине». После этого Стасик объявил, что Янина Цекулане прочтет свое стихотворение. Но сцена довольно долго пустовала — ребятам никак не удавалось вытолкнуть Янину. Она сердилась, что Стасик поступил так предательски — обещался не объявлять, кто автор стихотворения, которое она будет читать, но слова не сдержал. Она так разволновалась, что не могла вспомнить первых слов — кому-то пришлось ей подсказать из-за сцены. Зато после заключительных строк:
«Поют соловьи победу, И ветры о ней шумят…» —поднялась буря аплодисментов.
Мирдзе, также стоявшей за сценой, казалось, что именно после этого стихотворения уместнее всего говорить о постройке Народного дома. Когда аплодисменты затихли, Стасик объявил:
— Слово имеет комсорг волости Мирдза Озол.
— Еще одна поэтесса! — произнес кто-то вполголоса, но достаточно громко, чтобы Мирдза услыхала. Однако это ее не смутило, она подхватила внезапно осенившую ее мысль и начала:
— Если в старину о поэтах говорили, что они строят воздушные замки, то советские люди в самом деле сооружают дворцы. Нам в волости тоже надо построить себе дворец, но мы назовем его попроще — Народным домом. Это не будет стихотворением, сочиненным в уединении, нам надо будет писать его всем вместе.
И она рассказала о своем замысле — привлечь всех к работе и за лето построить
