Собрание сочинений в 6 томах. Том 5 - Грэм Грин

Мужчина будто не слышал.

— Как видите, билет у вас только до Парижа, — сказал он. — Это я вам сейчас объясню.

— Но они же наверняка следят за всеми вылетающими самолетами.

— Особенно тщательно они будут следить за тем, который вылетает в Прагу одновременно с самолетом, вылетающим в Москву, — он задержался из-за неполадки с моторами. Случай необычный. Возможно, Аэрофлот ждал какого-то важного пассажира. Так что полиция все внимание нацелит на самолеты, вылетающие в Прагу и в Москву.

— Следить они будут не за самолетами, а за теми, кто проходит паспортный контроль. У выхода на поле они стоять не будут.

— Тут все предусмотрено. Вы должны подойти к паспортному контролю — дайте-ка взглянуть на ваши часы — минут через пятьдесят. Автобус отходит через тридцать минут. Вот ваш паспорт.

— А что я делаю в Париже, если я туда доберусь?

— Вас встретят у выхода из аэровокзала и дадут другой билет. Времени у вас будет ровно столько, чтобы успеть на другой самолет.

— Направляющийся куда?

— Понятия не имею. Все это вы узнаете в Париже.

— К тому времени Интерпол уже оповестит тамошнюю полицию.

— Нет. Интерпол никогда не вмешивается в политические дела. Это против их правил.

Кэсл раскрыл паспорт.

— Партридж, — произнес он, — вы выбрали удачную фамилию. Сезон охоты еще не кончился {144}. — Он взглянул на фотографию. — А вот фотография не сойдет. Я не похож на этого человека.

— Верно. Но мы сейчас подгоним вас под фотографию.

Незнакомец перенес свои орудия производства в ванную. Между стаканами для зубных щеток поставил увеличенную фотографию с паспорта.

— Сядьте, пожалуйста, на этот стул.

Он принялся выщипывать Кэслу брови, затем взялся за волосы: у человека на паспорте была стрижка бобриком. Кэсл наблюдал в зеркале за движением ножниц — он был поражен, увидев, как стрижка бобриком меняет лицо, увеличивает лоб; даже выражение глаз, казалось, изменилось.

— Вы мне сбросили лет десять, — сказал Кэсл.

— Сидите, пожалуйста, спокойно.

Затем незнакомец начал наклеивать ему усики — волосок за волоском; такие усики носит человек застенчивый, не уверенный в себе. Он сказал:

— Борода или густые усы всегда наводят на подозрение. — На Кэсла из зеркала смотрел незнакомец. — Ну вот. Всё. По-моему, вполне прилично. — Он сходил к своему чемоданчику и, достав оттуда белую палку, вытянул ее и превратил в трость. Он сказал: — Вы слепой. Предмет всеобщего сочувствия, мистер Партридж. Стюардесса «Эр-Франс» встретит вас у автобуса, который привозит пассажиров из отеля, и проведет через паспортный контроль к вашему самолету. В Париже из аэропорта Руасси вас перевезут на Орли — там у самолета тоже будут неполадки с мотором. Возможно, вы будете уже не мистер Партридж: в машине вам сделают другой грим, дадут другой паспорт. Человеческое лицо можно ведь до бесконечности изменять. Хороший довод против роли наследственности. Рождаются-то люди почти все с одинаковым лицом — представьте себе новорожденного младенца, — а потом под влиянием окружения лицо меняется.

— Представляется все это просто, — сказал Кэсл, — но вот сработает ли?

— Думаем, что сработает, — сказал маленький человечек, упаковывая свой чемоданчик. — А теперь выходите и не забудьте пользоваться тростью. И не двигайте глазами — поворачивайте всю голову, если кто-то с вами заговорит. Старайтесь, чтобы глаза ничего не выражали.

Кэсл, не думая, взял «Как мы нынче живем».

— Нет, нет, мистер Партридж. Слепой вряд ли повезет с собой книгу. И мешок этот тоже оставьте.

— Но у меня там всего лишь чистая рубашка, бритва…

— На чистой рубашке есть метка прачечной.

— А не странно это будет выглядеть, что у меня нет багажа?

— Откуда же это знать паспортному контролю, разве что он попросит у вас билет.

— По всей вероятности, попросит.

— Ну и что? Вы же возвращаетесь домой. Живете вы в Париже. В паспорте есть ваш адрес.

— А кто я по профессии?

— Вы в отставке.

— Вот это, по крайней мере, верно, — сказал Кэсл.

Он вышел из лифта и, постукивая палкой, направился к выходу, возле которого ждал автобус. Проходя мимо дверей, ведущих в бар и к бассейну, он увидел Блита. Блит с нетерпеливым видом поглядывал на свои часы. В этот момент пожилая женщина взяла Кэсла под руку и спросила:

— Вы на автобус?

— Да.

— Я тоже. Позвольте вам помочь.

Он услышал позади себя голос:

— Морис! — Он был вынужден идти медленно из-за женщины, потому что она медленно шла. — Эй! Морис!

— По-моему, кто-то вас зовет, — сказала женщина.

— Ошиблись.

Он услышал за собой шаги. Выпростал локоть из руки женщины и, повернув, как было сказано, голову, уставился не на Блита, а чуть в сторону. Блит в изумлении смотрел на него.

— Извините, — сказал он. — Мне подумалось…

Женщина сказала:

— Шофер сигналит нам. Поторопимся.

Когда они уже сидели в автобусе, она посмотрела в окно. И сказала:

— Должно быть, вы очень похожи на его знакомого. Он все еще стоит и смотрит нам вслед.

— У каждого, говорят, есть в мире свой двойник, — заметил Кэсл.

Часть шестая

Глава I

1

Она обернулась и ничего не увидела сквозь серое, будто затянутое дымом, окно такси — Морис, казалось, нырнул в воды стального озера и без единого крика пошел ко дну. У нее украли — без всякой надежды когда-либо получить назад — единственное, что ей хотелось увидеть и услышать, и она с возмущением принимала милостивую подачку, — так мясник предлагает жалкий кусок мяса вместо хорошего окорока, который он приберег для более солидного покупателя.

Обед в доме среди лавров был пыткой. Свекровь пригласила гостя — священника с малопривлекательным именем Боттомли {145}, которого она звала Эзра, — вернувшегося из Африки, где он занимался миссионерской деятельностью: отменить его визит было никак нельзя. Сара чувствовала себя чем-то вроде экспоната на лекции с диапозитивами, с какими он, по всей вероятности, там, в Африке, выступал. Миссис Кэсл ее не представила. Она просто сказала: «Это Сара», будто Сара была приютской сироткой, что отвечало действительности. Мистер Боттомли до приторности слащаво сюсюкал с Сэмом, к ней же проявлял взвешенный интерес, словно к одной из своих цветных прихожанок. Дили-бом, умчавшаяся при виде их из страха перед Буллером, выказывала теперь усиленное дружелюбие и царапала юбку Сары.

— Расскажите мне, как на самом деле живут люди в Соуэто, — попросил мистер Боттомли. — Я, видите ли, работал в Родезии. В английских газетах тоже все преувеличивают. Не такие уж мы черномазые черти, какими нас рисуют, — добавил он и покраснел, поняв свою оплошность.