Собрание сочинений в 6 томах. Том 5 - Грэм Грин

— Боюсь, меня не слишком волнует, где он сейчас. Вы не могли бы сообщить мне об этом письменно? У меня ведь ребенок, за которым надо присматривать.

— Ну нет, миссис Кэсл, есть вещи, о которых нельзя писать. Если бы мы могли послать за вами завтра машину…

— Завтра — исключено.

— Тогда в четверг.

Она тянула, насколько хватало духу.

— Ну…

— Мы могли бы прислать за вами машину в одиннадцать.

— Но мне не нужна машина. Есть удобный поезд в одиннадцать пятнадцать.

— Ну, в таком случае, может быть, мы встретились бы в ресторане «У Брюммелла»… Это рядом с вокзалом Виктории.

— На какой это улице?

— Вот тут я пас. Уолтон… Уилтон… не важно, любой шофер такси знает ресторан «У Брюммелла». Там очень тихо, — успокоительным тоном добавил он, точно рекомендовал ей, как профессионал, хорошую частную лечебницу, и Сара мысленно представила себе говорившего: очень самоуверенный тип, каких полно на Уимпол-стрит, с моноклем на ленточке, которым он пользуется, лишь когда выписывает рецепты, что служит сигналом — таким же, как когда во время аудиенции встает королева, — что прием окончен и пациенту пора уходить.

— Так до четверга, — сказал Персивал.

Сара даже не потрудилась ответить. Она положила трубку на рычаг и отправилась искать миссис Кэсл: она снова опоздала к обеду, но ей было все равно. Она напевала псалом благодарения, которому обучили ее миссионеры-методисты, и миссис Кэсл в изумлении воззрилась на нее.

— Что случилось? Что-то не так? Опять этот полицейский?

— Нет. Всего лишь доктор. Друг Мориса. Ничего не случилось. Вы не станете возражать, если я один-единственный раз съезжу в четверг в город? Утром я отведу Сэма в школу, а дорогу назад он сам найдет.

— Я, конечно, не возражаю, но я собиралась снова пригласить на обед мистера Боттомли.

— О, Сэм и мистер Боттомли вполне поладят.

— А ты не заглянешь к стряпчему, когда будешь в городе?

— Возможно. — Эта полуправда была ерундовой ценой за ту радость, которая теперь владела ею.

— А где ты будешь обедать?

— О, я, наверное, перехвачу где-нибудь сандвич.

— Какая обида, что ты выбрала именно четверг. Я как раз заказала ногу. Однако, — миссис Кэсл поискала, чем бы себя вознаградить, — если будешь обедать в ресторане «Хэрродза», можешь захватить мне две-три вещицы из этого магазина.

В ту ночь Сара лежала в постели без сна. У нее словно бы появился календарь, и теперь она могла отмечать на нем дни своего заключения. Человек, с которым она говорила, — это враг, можно не сомневаться, но он не из полицейской службы безопасности, он не из БОСС, ей не выбьют зубы или глаз «У Брюммелла» — ей нечего опасаться.

3

Тем не менее она была немного обескуражена, увидев Персивала в конце длинной, сверкающей хрусталем залы «У Брюммелла». Он вовсе не был специалистом с Уимпол-стрит — скорее походил на старорежимного семейного врача: очки в серебряной оправе и животик, упершийся в край столика, когда он приподнялся, здороваясь с нею. В руке вместо рецепта он держал большущее меню. Он сказал:

— Я так рад, что у вас достало мужества прийти сюда.

— Почему мужества?

— Ну, потому, что это одно из мест, где ирландцы любят подкладывать бомбы. Как-то раз они уже бросили сюда бомбочку, но в противоположность тому, как бывало в блицкриге, они взрывают свои бомбы дважды и трижды в одном и том же месте.

Он подал ей меню — она заметила, что целая страница отведена закускам. А все меню, где над чьим-то портретом стояла надпись «Наш провиант», было длиною не меньше телефонного справочника у миссис Кэсл. Доктор Персивал услужливо сказал:

— Я бы не советовал вам брать копченую форель — она здесь всегда суховата.

— У меня что-то нет аппетита.

— Давайте в таком случае пробудим его, пока решаем, что выбрать. Рюмочку хереса?

— Если не возражаете, я бы предпочла виски. — И в ответ на его вопрос сказала: — «Джи-энд-Би». А остальное закажите для меня сами, — попросила она доктора Персивала.

Чем скорее закончится эта прелюдия, тем скорее она узнает новости о Морисе, по которым изголодалась больше, чем по еде. Пока доктор Персивал решал, что они будут есть, Сара оглядела зал. На стене висел глянцевитый, весьма сомнительного качества портрет, под которым стояло: «Джордж Брайан Брюммелл» — это был тот же портрет, что и на меню, — и обстановка была безупречного, до тошноты хорошего вкуса: чувствовалось, что тут не пожалели денег и не потерпели бы никакой критики; немногие посетители, все мужчины, выглядели совсем одинаково, точно хористы в старомодной музыкальной комедии: черные волосы, не слишком длинные и не слишком короткие, темные костюмы, с жилетом. Столики стояли на достаточном расстоянии друг от друга, а два ближайших к доктору Персивалу были пусты — интересно, подумала Сара, преднамеренно или случайно. Только тут она заметила, что на всех окнах металлические решетки.

— В подобных местах, — сказал доктор Персивал, — лучше всего выбирать английские блюда, и я предложил бы ланкаширское жаркое в горшочке.

— Что закажете, то и хорошо.

Затем он долго молчал — только сказал несколько слов официанту по поводу вина. Под конец, протяжно вздохнув, он обратил к Саре свое внимание и очки в серебряной оправе.

— Ну-с, тяжкий труд окончен. Теперь пусть они поработают. — И отхлебнул хереса. — Вы, должно быть, пережили очень тревожное время, миссис Кэсл. — Он протянул руку и дотронулся до ее локтя, будто и в самом деле был ее семейным врачом.

— Тревожное?

— Изо дня в день, ничего не зная…

— Вы хотите сказать, про Мориса…

— Мы все очень любили Мориса.

— Вы говорите так, точно он умер. В прошедшем времени.

— Это случайно. Мы, конечно же, по-прежнему любим его… но он пошел другой дорогой, и, боюсь, очень опасной. Мы все надеемся, что вас это не затронет.

— А как это может меня затронуть? Мы же разъехались.

— Ах, да, да. Именно так и следовало поступить. Было бы немного подозрительно, если бы вы уехали вместе. Не думаю, что в Иммиграционной службе такие уж идиоты. Вы очень интересная женщина, ну и потом, цвет кожи… Мы, конечно, знаем, — добавил он, — что из дома Морис вам не звонил, но есть столько способов дать о себе знать — из общественного телефона, через посредника — не можем же мы взять на подслушивание всех его друзей, если б даже мы их всех и знали.

Он отодвинул в сторону рюмку с хересом, освобождая место для