Ожог от зеркала - Александр Доставалов

Впрочем, пока никто никого не задирал. У обеих сторон хватало благоразумия не пускать кровь раньше времени. Всё ещё могло и обойтись, как-то устаканиться... Филипп плясал, выводя за голову руки, чувствуя на ноге тяжесть клинка в потайных ножнах, и в любой момент... Только этот клинок и лёгкая кольчуга – слабенько, если дойдёт до потасовки, но и хрен с ним...

Он махнул стакан вишнёвой наливки. Тут кто-то во дворе зацепился с цыганами, которых много вертелось на свадьбе, слово за слово, оплеуха за оплеухой – Филипп смачно зарядил в ухо молодому, но ушлому цыганёнку, что побежал было к своим, – и напряжение разрядилось. Как охрана купца, так и «серые» с облегчением принялись лупить цыган. Те пытались сопротивляться, но силы были явно неравны. До ножей не дошло, ограничились масштабным мордобоем. Яркая толпа ромалов драпанула через огороды, сметая на своём пути плетни, и Филипп, зная мстительный характер кочевников, подумал что они ещё могут пустить кому-нибудь кровь... Но по-любому эта кровь будет не та, что вот-вот могла пролиться.

Следующий стакан он накатил с облегчением, понимая, что окончательная разборка откладывается, и вдруг увидел, как из-за столов идёт незнакомый парень, а Лукич показывает на него пальцем.

В тот же вечер Филипп, никому ничего не сказав, ушёл из села.

– Ну что там, Флейта?

– Только две лошади.

– Хреново. – Хвощ похлопал чёрную кобылу по лоснящемуся боку. – Хороша.

– Обе неплохи, в порядке содержались.

– А сам хутор?

– Пять человек. Никого не пошлют, видно. Да и не пройти там.

Хвощ сощурился.

– Хозяев утопил?

– Зачем? Ты же разрешил серебром платить.

– Я потому и спрашиваю. Утопил хозяев? Честно скажи.

– Да ладно, Хвощ.

– Ты мне лапшу не впаривай. У тебя доля в болоте пропала, небось сэкономил денежку-то?

Флейта насупился.

– Ну, вообще собирался. Но потом заплатил. Так что все живы.

– Точно? Нам тут ещё стоять.

– Разве мы не будем разбегаться?

– Ты чё, Флейта, мозги седлом натёр? Куда разбегаться? Отсюда два выхода. В одну сторону два дня пёхом, в другую – три.

– Ну и дёрнуть в разные стороны.

– Кого-нибудь по пьяни возьмут и сообразят, куда мы вышли. Тут не сильно разбежишься. И сетка. Все болота прочешут, и обе точки выхода.

– Ну, сказать, чтобы не напивались. Осторожнее чтоб.

– Да все равно половина нажрется. С такими-то ногтями.

– И чего, в болотах будем сидеть?

– Пару недель можно. Пока всё уляжется.

– Такое не уляжется.

– А мы ещё посидим.

Флейта слез с лошади и осторожно спросил:

– Но ты же послал куда-то Сяву.

– Там надо было. Тарас просил. И я его без доли послал, он вернётся. Ты, кстати, в баню-то пойдешь?

Флейта был, мягко говоря, не любитель мыться, и от этого уже страдали окружающие.

– Да ну... Недавно парились.

– Ты сдурел, Флейта. Почти месяц прошёл. И болота.

– Да с меня и так грязь скатывается. Пальцем провел, и нормалёк.

– Нормалёк. Над тобой уже слепни дохнут. Сейчас с нами в парную пойдешь. Вона, видишь, топится.

– А если...

– Давай, давай. Хмырь болотный.

– Банька – супер. Ты бы, кудесник, ещё какого волшебного парку подбавил.

– Хвощ, ты что, в сказку попал? Какой волшебный парок? Баня, она и есть баня.

– Да ладно тебе, бакалавр. Это я с тобой шучу.

Хвощ плеснул ковшичком на каменку и блаженно крякнул.

– Не, ничего лучше люди пока не придумали.

– А в Европе бань нет.

– Не может быть.

– Точно.

– И как же они моются? В речке, что ли?

– А они вообще не моются, – заржал Флейта.

– Точно. Европа – это дичь, – поддержал Никита.

– Они там только с деревьев слезли.

– С каких деревьев? – не понял Хвощ.

– Ну, типа только вышли из лесу, – брякнул Никита и задумался над своей шуткой. Шершавый поскучнел.

– А мы вот из лесу вообще не выходим.

– Зато мы в бане моемся, – нашёлся Тарас.

– Точно, – согласился Флейта, которому хотелось оказаться в просвещенной половине человечества.

– А я слышал, у них там есть эти... купальни, – сообщил Свист.

– И чего они в них делают?

– Ну типа купаются. Макают друг дружку. Как в пруду, только под крышкой.

– Под крышей.

– Ну да, под крышей. Я правильно говорю, Никита?

– Почти так. Только это не по всей Европе, а на юге. У греков и италиков.

– Одно слово, дикари, – посочувствовал европейцам Хвощ и начал истово охаживать себя веником.

– А почему в бане так классно, слышь, бакалавр? – заинтересовался Флейта. – Тоже какая-нибудь магия?

– Есть немножко, но только фоном. От дерева и веников, – сказал Тарас. – А в остальном от пота. В купальне тоже люди моются, но снаружи, сверху. Грязь с кожи смоют – и все. А тут тебя и снаружи, и изнутри почистит. Каждую клеточку потом прополощет.

– В общем, мы их тут утёрли, – довольно крякнул Хвощ, вылил на себя шайку холодной воды и восторженно заревел, напомнив медведя. После чего пошёл переплетать свои косички.

На столе в предбаннике стояла огромная бутыль самогона, два кувшина с холодным квасом и простая закусь. Хвощ не баловал своих людей разносолами, разве что после захвата башни они попробовали разную снедь.

– Ты, наверное, ощущаешь легкий запах чеснока?

– Издеваешься? – Варя всегда была очень чувствительна к запахам. – Я даже в легких чувствую запах чеснока.

– Да? – смущенно сказал Тарас. – Я тут...

– Судя по всему, ты тут закусывал.

– Ну да.

– Чтобы не пахло?

– Да просто так вкусно.

– Как может быть вкусно пить одну дрянь и закусывать другой?

– А у нас в селе все так пьют. И Хвощ, кстати, так же пьёт.

– С Хвощом, что ли, пили?

– Чуть-чуть. После баньки.

– Спать будешь на правом боку. И не вздумай поворачиваться.

– А приставать можно?

– Только в наморднике.

– Каком ещё наморднике?

– Специальном. Чтобы запахов не пропускал.

– Ну и ладно, – обиделся Тарас, повернулся на правый бок и заснул. Варька ещё долго лежала с открытыми глазами.

Глава 36

На посту, что выставили разбойники, сидели двое. Жевали ароматическую смолку, без никакой водочки или пьяных грибов. Ласковое прощание с людоедами не расслабляло. Бойцам Хвоща было как-то не по себе. Вряд ли кто способен был это сформулировать, но изменилось мироощущение банды – каждый из них неожиданно стал собственником, которому было что терять. И прежняя удаль чуточку поблёкла.