Вершина мира. Книга первая - Евгения Прокопович

— Таак! Вот ты где! — щелкнул кнутом рык Эжена. — Встать!

Влад мигом взмыл на ноги, вытягиваясь по струнке, и как-то сразу стало наплевать, что уборная это не то место, где воспитывают проштрафившихся подчиненных и что майор утром сам посоветовал набить морду Водопьянову. Эжен прошелся от стены к стене, со всех сторон рассматривая застывшего Влада.

— Орел! Да что там — богатырь! Драка в общественном месте, порча имущества, — майор менторским голосом перечислял преступления подчиненного, — нанесение старшему по званию телесных средней тяжести, покушение на генерала и в довершении всего самому рожу разбили! И как это понимать!? Месяца не прошло, как ты пришел в отдел и уже такие художества!

Влад внимал начальству с благоговейным молчанием, внутри корчась от стыда. Эжен еще долго распекал стажера, со всем мастерством опытного командира, подводя проступки под расстрельную статью. К концу Влад, от осознания вины, был готов сам застрелиться, не дожидаясь суда и следствия.

— Бить будешь? — бросив на майора смурной взгляд, уточнил он.

— Совсем идиот!? — обиженно поперхнулся Эжен. — Я никогда подчиненных не бью, хотя тебя и следовало бы! Но, думаю, тут и без меня охотников найдется. Ладно, будем считать, что воспитательную беседу я с тобой провел, и ты все осознал.

— Осознал, — вздохнул Влад, задумчиво рассматривая сбитые костяшки.

— Хорошо, и надеюсь, подобное не повторится. А если все же соберешься еще раз делай это где-нибудь в уединенном месте, да вот тут хотя бы, а то устроил балаган на глазах у всего отдела! Приспичило ему, видите ли!

— Не будут так цеплять, не повторится, — пообещал он, с благодарностью покосившись на майора.

— Дай рожу посмотрю. Не дай бог, скулу своротили, Анька меня порвет. Кстати, как думаешь с ней объясняться?

— Не знаю. Домой идти боязно, — честно признался Влад и рассказал, о чем надумал сидя на полу под раковиной.

— А черт его… — Эжен поскреб затылок. — С этим лучше к генералу, он тебя все равно ждет. Все, иди отсюда!

Влад накинул на шею короткое полотенце и поплелся к генералу, внутренне готовясь к очередной взбучке. Остановившись у дверей, осторожно поскребся и, дождавшись разрешения, вошел. Генерал сидел в кресле, отвернувшись от посетителей, о чем-то ругался по селектору с экспертами. Китель и рубашка небрежно свешивались с дивана. Расположившаяся на том же диване Ника оторвалась от книжки и сочувственно посмотрела на Влада. Дмитрий Петрович закончил разговор раздраженным щелчком и развернулся в кресле, явив Владу обнаженный торс с перекинутым через плечо полотенцем.

— Ну и здоров же ты, зараза! — с уважением заметил генерал, приподняв полотенце, продемонстрировал синяк, разлившийся по плечу.

Влад аж голову в плечи втянул, ожидая, что его сейчас со стеной начнут знакомить. И поделом! Но генерал ругаться не стал, только посоветовал башкой поменьше размахивать, пообещав в следующий раз, непременно оторвать означенную часть тела и задал тот же вопрос об Ане. Влад повторил уже сказанное Эжену. Дмитрий Петрович выслушал его с не меньшим вниманием и обещал подумать. Ника, сидящая на подлокотнике кресла, в котором устроился Влад, сочувственно прижимала к его разбитой скуле мешочек со льдом…

Что на деле означает фраза Влада: 'Сам разберусь' я поняла ближе к окончанию дежурства. В приемное отделение, поступил парень, в котором получалось опознать старшего лейтенанта Водопьянова, лишь напрягши всю свою фантазию. Больше он напоминал человека сдуру решившего поменяться местами с боксерской грушей. Превратившееся в гротескную маску лицо, по цвету могло смело потягаться с перезрелой сливой, к этому еще прилагались сломанная рука и несколько ребер. Я спросила пострадавшего имя, и тот с усилием разлепил распухшие губы, пробормотав:

— Геннадий Водопьянов.

— Кто же это тебя так, милок? — осведомилась я, заранее зная ответ.

— Да есть у нас один придурок в бригаде, — речь у него стала более внятной после укола обезболивающего, — представляете себе — я окончил лучший юридический институт в галактике и вынужден работать с грязным рабом, который даже ложку держать не умеет, не говоря о том, что бы думать. А знаете, почему его взяли в бригаду?

— Нет, — я поправила маску, про себя считая до десяти и обратно.

— Потому что трахает дочку генерала или она его. Кто их там знает, этих ненормальных! Она, наверное, жуткая уродина, раз мужика надо покупать, видно ни один нормальный не согласился.

— Похоже на то, — и еще раз до десяти, я набрала в грудь побольше воздуха, борясь с желанием докончить то, что начал Влад. В человеческом теле примерно двести шестьдесят костей, а Влад сломал всего четыре, так что у меня остается обширное поле деятельности.

Верочка тронула меня за локоть и прошептала на ухо:

— Анна Дмитриевна, давайте я позову Наталью Станиславовну, вам лучше прогуляться в сторону дома. Вы не думайте, я в вас как в докторе не сомневаюсь, просто надо посмотреть как там дела.

— Нет, Верочка, — покачала я головой, — это мой пациент, я его принимала, мне его и вести.

Быстро закончив с неприятным пациентом, я выскочила из смотровой. Ощущение было, будто в грязи выкачалась. Если мне так, то, каково же Владу!? Я стояла в коридоре, пытаясь справиться с бешенством. Дверь в смотровую комнату осталась приоткрытой, так что разговор между Верочкой и Водопьяновым я слышала отчетливо.

— Хорошая доктор, — заметил он.

— Самая лучшая, — откликнулась Верочка.

— Она свободна? Может можно с ней встретиться после работы? — продолжал выспрашивать он.

— Не думаю, что она захочет, — голос Верочки дрогнул, из деликатности она не стала напоминать пациенту, что с такой рожей к девушкам вообще не стоит приближаться. Если только не имеешь цели сделать из прелестницы заику.

— Конечно, захочет, — он усмехнулся, и продолжил властно, — желание мужчины — закон. Как ее зовут?

— Анна Дмитриевна Романова.

— Так это… — он поперхнулся.

— Слушай сюда, — перебила его всегда вежливая и кроткая Верочка, — лежи, где лежишь. Пока я, по ошибке, не завезла тебя в морг, а то ведь всяко бывает — ошибка, недослышала, медсестры, они ведь тупые, почти как рабы. А патологоанатомы, те сильно не разбираются: доктор сказал в морг, значит в морг. И еще, — она обернулась на пороге, — послушай моего совета: сваливай отсюда поскорее, а то ведь много несчастных случаев происходит, — и после секундной паузы повторила, — всяко бывает.

— Да ты что, дура безмозглая, мне угрожаешь? Да ты знаешь кто я такой?