Горбун, Или Маленький Парижанин - Поль Анри Феваль

Почтенные сотрапезники одобрительно зашумели:

— Верно! Правильно! Нужно это исправить. Эй, шпагу горбуну! Без нее он не так смешон.

Навайль оценивающим взглядом принялся осматривать шпаги присутствующих, а Эзоп II тем временем манерничал:

— Да я не привык, господа. Она будет мне мешать.

Среди шпаг, которые в большинстве своем были парадные, нашелся длинный и крепкий боевой клинок: он принадлежал славному господину де Перолю, не любившему, как известно, шутить. Увидев эту шпагу, Навайль отцепил ее с перевязи достойного господина де Пероля.

— Зачем? Не нужно, — продолжал повторять Эзоп II.

Но приспешники Гонзаго с весельем и шутками прицепили ему клинок. Плюмаж и Галунье заметили, что, когда горбун коснулся эфеса, рука его невольно и радостно дрогнула. Но обратили на это внимание лишь двое приятелей. Итак, шпага висела на боку, и горбун больше не протестовал. Что сделано, то сделано. Однако это оружие внезапно придало ему гордости. Он двинулся вперед, надувшись словно индюк; это было так смешно, что все расхохотались. На Эзопа II набросились, его обнимали и крутили в разные стороны, словно куклу. Это был бешеный успех! Горбун сносил все с завидным добродушием. Дойдя до стола, он проговорил:

— Ну полно, полно! Вы мне все изомнете! Не обнимайте так крепко мою жену и дайте же наконец, друзья мои, подписать нам контракт.

Господин Гриво-старший все еще сидел за столом и держал наготове перо.

— Назовите вашу фамилию, пожалуйста, — проговорил он, — имя, титулы, место рождения…

Горбун слегка наподдал ногою по стулу, на котором восседал почтенный нотариус. Тот обернулся.

— Вы сами-то подписали? — осведомился Эзоп.

— Разумеется, — ответил господин Гриво-старший.

— Тогда ступайте, любезнейший, — сказал горбун и отодвинул нотариуса в сторону.

Затем Эзоп степенно уселся на его место. Присутствующие засмеялись. Все, что делал горбун, стало теперь поводом для веселья.

— Почему он, черт бы его побрал, хочет сам вписать свое имя? — удивился Навайль.

Пероль сказал что-то вполголоса принцу Гонзаго, тот пожал плечами. Происходившее вызывало у фактотума тревогу. Гонзаго принялся над ним подтрунивать и обозвал заячьей душой.

— А вот увидите, — ответил горбун на вопрос Навайля. И, сухо хихикнув, добавил: — Уж вы удивитесь, вот увидите. А пока выпейте немного.

Все последовали его совету. Шампанское полилось в бокалы. Горбун принялся заполнять пустые места твердым размашистым почерком.

— Вот чертова шпага! — буркнул он, пытаясь усесться поудобнее.

Новый взрыв хохота. Боевое оружие все сильнее и сильнее мешало горбуну. Шпага стала для него чуть ли не орудием пытки.

— Все-таки он подпишет, — говорили одни.

— Нет, не сумеет, — возражали другие.

Выйдя из себя, Эзоп выхватил шпагу из ножен и положил ее рядом с собою на стол. Присутствующие опять засмеялись. Плюмаж сжал Галунье руку и проворчал:

— Клянусь головой, вот и смычок наготове!

— Теперь берегись музыки, — отозвался брат Галунье.

Стрелка часов приближалась к четырем.

— Подпишитесь, мадемуазель, — проговорил горбун и протянул перо Авроре.

Она заколебалась, но он взглянул на нее и шепнул:

— Подписывайтесь своим настоящим именем, вы же его знаете!

Аврора наклонилась над документом и поставила подпись.

Заглядывавшая ей через плечо донья Крус не смогла сдержать удивленного движения.

— Ну что, готово? Готово? — спрашивали наиболее любопытные.

Горбун жестом остановил их, взял перо и расписался.

— Теперь все в порядке, — проговорил он. — Можете посмотреть: это вас удивит.

Все бросились к столу. Горбун между тем отбросил перо и как бы невзначай взял шпагу.

— Внимание! — прошептал Плюмаж-младший.

— Ясное дело! — решительно ответил брат Галунье.

Первым к столу подошли Гонзаго и Пероль. Увидев, какие имена стоят в контракте, они попятились.

— В чем дело? Какое он написал имя? — восклицали стоявшие сзади.

Горбун обещал всех удивить и сдержал слово. Сотрапезники вдруг увидели, как распрямляются его кривые ноги и стан, как твердо держит он рукою шпагу.

— Ах, битый туз! — пробурчал Плюмаж. — Негодник еще мальчишкой показывал в Фонтанном дворе чудеса гибкости!

Горбун выпрямился и отбросил волосы назад. Тело его сделалось стройным, изящным и крепким, лицо — благородным, прекрасным и ясным.

— Ну-ка, прочтите мое имя! — воскликнул он, окидывая изумленную толпу сверкающим взором.

С этими словами он указал кончиком шпаги на подпись.

Взгляды всех присутствующих скользнули на контракт. Через секунду в зале звучало одно имя:

— Лагардер! Лагардер!

— Да, Лагардер, — подтвердил Анри, — тот самый Лагардер, который всегда приходит на условленную встречу!

В эти первые минуты всеобщего ошеломления он, наверное, смог бы прорваться сквозь беспорядочный строй врагов. Но Лагардер не шелохнулся. Одною рукой он прижимал дрожащую ладонь Авроры к своему сердцу, другою поднял шпагу высоко над головой. Позади стояли с клинками наголо Плюмаж и Галунье. Гонзаго тоже выхватил шпагу из ножен. Примеру хозяина последовали и его клевреты. Их было раз в десять больше. Донья Крус хотела броситься между враждующими сторонами, но Пероль схватил ее в охапку и оттащил в сторону.

— Этот человек не должен выйти отсюда, господа, — побледневшими губами процедил сквозь зубы принц. — Вперед!

Навайль, Носе, Шуази, Жиронн и прочие дворяне ринулись в атаку. Но Лагардер даже не отскочил за стол. Не выпуская руки Авроры, он прикрыл ее своим телом и приготовился к обороне. Плюмаж и Галунье защищали его с флангов.

— Держись, сокровище мое! — воскликнул гасконец. — Мы уже с полгода как снова помолодели! Держись, гром и молния!

— Я здесь! — вскричал Лагардер, отбивая первый выпад.

Через несколько секунд люди Гонзаго отступили; Жиронн и Альбре плавали на полу в луже крови.

Лагардер и два его храбреца, невредимые, стояли неподвижно как статуи и ждали второй атаки.

— Господин Гонзаго, — промолвил Лагардер, — вы хотели сделать пародию на свадьбу. Но брачный контракт в полном порядке, там есть даже ваша подпись.

— Вперед! Вперед! — завопил кипевший от ярости принц.

На сей раз он двинулся в атаку во главе своего воинства. Часы пробили пять. И тут снаружи послышался громкий шум, в дверь заколотили, и чей-то голос крикнул:

— Именем короля!

Гостиная со следами пиршества выглядела весьма причудливо. Стол с приборами и початыми бутылками, там и сям опрокинутые бокалы, пролитое вино, смешавшееся с кровью, всяческие обломки. В глубине зала, подле двери в комнату, где ранее хранилась корзина со свадебными подарками, а теперь сидел полумертвый от страха господин Гриво-старший, стояла неподвижная и молчаливая группа, состоявшая из Лагардера, Авроры и двух фехтмейстеров. В центре зала Гонзаго и его приспешники, остановленные словами «Именем короля!», со страхом смотрели на входную дверь. По углам жались обезумевшие от ужаса женщины.

Между двумя группами в черно-красной луже лежали два трупа.

Люди,