Жизнь графа Дмитрия Милютина - Виктор Петелин

В 1867 году генерал-майор Фадеев работал в Военном министерстве и писал в газетах и журналах лишь в пользу военных реформ. Печатался он в то время в «Русском вестнике», журнале близкого Милютину Каткова: «Общее преобразование наших военных учреждений, – вспомнил Милютин статью Фадеева, – начавшееся с 1862 года, справедливо может быть названо девятнадцатым февраля русской армии… Значение закладываемой военной системы так велико, что его нельзя судить в полном объеме с одной положительной точки зрения, по тому только, что уже совершено или будет совершено в ближайшее время. Главная черта его – установление правильного соотношения между потребностями и средствами, подведение к каждой потребности того именно источника, из которого она самым естественным образом удовлетворяется, одним словом, замещение искусственного, заимствованного устройства вооруженных сил устройством натуральным, соответствующим нашим особенностям и в этом смысле национальным русским… Главная заслуга совершаемого ныне преобразования состоит в том, что оно одинаково раскрывает дверь будущим, как и насущным потребностям, равно облегчая удовлетворение их…»

Фадеев решительно поддержал децентрализацию Военного министерства, назвал прежнюю «безличной и механической работой бюрократии», поддержал реформу военно-учебных заведений, выпускающих образованных офицеров, поддержал новое Положение по организации войск, военные реформы сравняли Россию с 80 миллионами населения с Европой, дали «возможность неограниченной усовершимости, не сходя с принятых оснований».

В 1868 году Фадеев напечатал книгу «Вооруженные силы России», в которой решительно отказался от недавно высказанного в печати, опираясь на мнения «знаменитых военных людей», «многие подробности» ему пришлось «изменить».

Всю зиму 1869 года Фадеев прожил в доме Барятинского, готовил доклад от его имени Александру Второму о военных реформах. «Я об него, как об оселок, проверял свои мысли», – признавался князь Барятинский, а Барятинский как раз и был тем самым знаменитым военным человеком, мнения которого так решительно изменили содержание книги Фадеева.

В это же время газета «Весть», занимавшая аристократическую, антилиберальную позицию, также резко выступила против военных реформ, против преобразователей, против новых людей, имена которых были известны лишь в науке и администрации, и поддержала в своей статье мысли Фадеева в его публикациях. «Весть», отмечая военный опыт Фадеева в Кавказской армии под водительством Барятинского, предлагает совершенно изменить военные реформы, как это замыслили князь Барятинский и генерал Фадеев.

Александр Второй, внимательно следивший за ходом полемики и знавший из устных докладов Милютина о его мнениях по высказанному, тем более что Александр Второй дал почитать военному министру и доклад Барятинского, весь испещренный своими карандашными замечаниями, опровергающими высказывания князя; более того, доклад Барятинского вновь посылали на отзыв фельдмаршалу Бергу и великому князю Михаилу Николаевичу, которые не согласились с князем и опять же поддержали новое Положение о полевом управлении войсками, совершенно успокоил военного министра в том, что пусть полемика идет сама собой, в бой вступать мы не собираемся, но очень прошу вас, Дмитрий Алексеевич, прекратить публикацию статей в «Военном сборнике» и «Русском инвалиде» об уравнении в чинах офицеров гвардии и армии офицеры гвардии с малых лет служат, армейские же получают чины позднее…

Глава 3

СТРАННАЯ ПОЛЕМИКА РОСТИСЛАВА ФАДЕЕВА

Одно вызывало у Дмитрия Милютина недоумение: почему только вчера Фадеев был на стороне Военного министерства и писал статьи в пользу реформы русской армии, а теперь переметнулся на сторону князя Барятинского и пишет против реформы, которые проводит правительство, в частности Военное министерство… Да, мы вместе служили на Кавказе в армии князя Барятинского, но потом-то дороги разошлись…

Из общения на Кавказе Милютин хорошо знал родословную и юность Ростислава Фадеева. Получил домашнее образование, потом отец отвез Ростислава в Петербург и отдал в кадетский корпус, но строптивый характер кадета вскоре проявил себя: дал пощечину офицеру-воспитателю, который попросил: «Пойдите перечешитесь» – и запустил свою руку в непричесанные волосы. Дело дошло до Николая Первого, пославшего Фадеева простым солдатом на батарею в Бендеры. Более серьезного наказания, которого он заслуживал, не последовало из-за вмешательства князя Долгорукого, любимца императора и начальника всех военных учебных заведений. Вскоре Фадеев, отбыв наказание, вернулся в Саратов, где отец был губернатором, и потянулся к книге, особенно его интересовали книги исторические, географические и военные. Его мать, в девичестве Елена Павловна Долгорукая, из знаменитой княжеской фамилии, занимавшей высокие государственные посты в России, умная и начитанная, взялась за обучение сына. Вскоре он владел французским, как и русским, стал изучать другие европейские языки. «Он был полон знаний и таланта и вообще духовных сил, – вспоминал очевидец, – был несколько склонен к мистицизму и даже к спиритизму. Он был настолько образован и талантлив, что должен был сделать громаднейшую карьеру, но у него был один недостаток – недостаток этот заключался в том, что он легко поддавался увлечениям по фантастичности своей натуры. В этом смысле он напоминал свою двоюродную сестру Блавацкую, но, конечно, представлял собой гораздо более чистый в нравственном смысле экземпляр; он был также гораздо более образован, чем она. Во всяком случае Фадеев и Блавацкая могут служить доказательством того, что известные качества натуры передаются по наследству из поколения в поколение…»

В Саратове он ничем не занимался, иной раз бросая вызов местному обществу: то гулял по городу – «совершенно без всякого одеяния», то стрелял по улицам пулями, никому не причиняя вреда. Наконец родители отослали его на Кавказ, куда стекалось много столичной молодежи. Здесь молодой Фадеев был произведен в офицеры и участвовал во всех военных операциях князя Воронцова, Муравьева, при князе Барятинском он стал его адъютантом и бывал везде, где и Барятинский. По настоянию Фадеева Барятинский атаковал Гуниб и взял в плен имама Шамиля. Врученное Шамилем собственное знамя он передал князю Барятинскому, а князь передал его Фадееву за инициативу штурма Гуниба и окончания, в сущности, Кавказской войны. Барятинский уехал за границу для устройства своей личной жизни и лечения от подагры, а Фадеев приехал в Петербург и занимался литературной деятельностью и одновременно служил в Военном министерстве.