Сибирь как колония - Николай Михайлович Ядринцев

Обращаясь к русским колониям на Востоке, мы видим, что они ничуть не менее обладают благоприятными природными задатками для развития. Тот же простор, те же привольные места и еще шире, чем у других народов, богатая природа, девственная почва, предприимчивость и смелый ум русского колониста — все благоприятствует новой жизни и, однако, едва ли мы можем сказать, что наши колонии достигли полного развития и совершенства.

Несмотря на то, что русский народ своим расселением на севере и Востоке ясно доказал свои колонизационные способности, что перед нами находятся обширнейшие владения в мире, молодой край, полный задатков жизни, способный к развитию, край, которому предстоит, может быть, великое будущее, мы не можем скрыть от себя, что мы далеко еще не воспользовались всеми благоприятными условиями своего положения, или, лучше сказать, колонизаторской позиции. На многих страницах современной жизни и истории этого края звучит горькая нота и рисуется мрачная картина его настоящего положения. Вот что говорит одна статья по поводу 300-летия, и ее слова звучат особой укоризной. «Америка в течение одного столетия достигла таких успехов и развития, о которых мы не смеем и помыслить еще; даже краснокожие индейцы перестали скальпировать своих белых собратьев, и между ними уже есть лица, с высота кафедра проповедующие научные истины; недавние рабы-негры также цивилизовались, и немного времени им нужно будет, чтобы сделаться культурным народом. Австралия, и та в текущем веке далеко шагнула вперед, развивая у себя такую высокую культуру, о которой сибиряки, вероятно, ничего не знают даже по слухам. Таитяне, еще недавно отрицавшие необходимость листика стыдливости, заседают уже в парламенте и решают весьма прилично и благоразумно свои дела; даже смертную казнь отвергли, как не отвечающую понятию о человеческом достоинстве. А Сибирь?..». При всей отсталости этой страны мы мало заботились об обновлении ее колонизацией. Колонизационный вопрос у нас только что нарождается. Мы задумываемся еще: заселять ли нам наши окраины? У нас часто люди передовые и государственные говорят против заселения окраин[175]. Вопрос о колонизации Сибири, разрешаемый в настоящую минуту, может иметь роковое влияние. От него будут зависеть рост, сила и прочность наших владений. Должно помнить, что колонизация есть союз народов, а не разъединение их. Тропа, проторенная русским народом, и из года в год тянущиеся переселения в обетованные места, на свободные земли, указывают сами собой разрешение этой задачи.

Нельзя не признать, что в этих пространствах свободных земель созданы самим народом гарантии, которые надолго обеспечивают судьбу славянского населения от случайностей будущей истории. Русские колонии отличаются от западных: английских, испанских и голландских той счастливой случайностью, что в них более, чем где-либо, сохраняется за колонистом и переселенцем право дарового пользования землей. Это великое божье право. Другой стороной, отличающей наши колонии, служит общинный быт нашего крестьянства, зарождающийся и в новых странах. Эта типическая общественная форма может получить богатое развитие при общем довольстве в новой стране на богатых землях. Как англосаксонская раса отразила лучшие черты своей природы и характера в своих колониях, так славянская раса должна выразить те же лучшие черты в своих.

Чего недостает нашим колониям, это еще полного гражданского развития, и мы еще недостаточно обратили на это внимания. Без этого гражданского развития они могут остаться вместо цветущих и богатых владений, приносящих огромные выгоды своей праматери, жалкими областями, отстающим от цивилизации, глухими и забытыми, какими оставались до сих пор. Весьма странно видеть, как после временных восторгов и патриотической гордости приобретением и величиной завоеванных владений мы как будто забываем о них и нимало не заботимся о их внутренней жизни. Страна будущего, «наша Мексика и Перу», наше «золотое дно» завтра является забракованным местом ссылки и каторжного труда, безжизненной пустыней и краем, не имеющим политического значения.

Поэтому преемник Миллера, друг Сперанского историк Словцов произнес над историей ее следующий горький приговор: «Из черт, живописующих быт сибирский, видно, что Сибирь, как страна, заключала в себе золотое дно, но как часть государства представляла ничтожную и безгласную область». («Ист. Сибири», Словцов, гл. V, стр. 265).

Вопрос в том: надолго ли она такою останется?.. Не наступает ли время дать этой области развитие, создать в ней внутреннюю жизнь и гражданственность. Сибирь пережила все периоды, которые свойственны всем новооткрытым странам. Она была колонией звероловной, колонией горнозаводской, местом поисков золота, наконец, местом ссылки. Постепенное заселение, земледельческий склад, оседлость и гражданские формы жизни создали в ней ныне задатки жизни гражданской, воспользоваться которыми для создания прочного общества будет зависеть от нас самих. Задерживать гражданские потребности этого общества мы будем не в силах, хотя бы и хотели.

Необходимыми условиями дальнейшего существования этой страны, как sine qua non [176], ее развития и жизни являются: 1) колонизация и заселение, 2) право на безвозмездное пользование землей каждого прибывающего, 3) свобода земледельческого труда и поощрение развития местной промышленности, 4) облегчение и создание внутренних путей для обмена жизни на огромных расстояниях Востока, 5) предоставление полных прав гражданства жителям этих областей наравне с гражданами метрополии, 6) просвещение и простор духовной жизни.

Мы окончим несколькими мыслями, высказанными нами по поводу 300-летия Сибири.

Рассматривая периоды пережитой сибирской истории, мы видим период завоеваний, покорений, усмирений, бунтов, далее период колонизации, заселения, самоустройства и обзаведения, затем период искания богатств, увлечения ими, период эксплуатации даров и запасов природы, еще позднее наступает период культурного земледельческого развития и слагающейся гражданственности, но мы не видим еще пока периода духовной жизни народа. Между тем вложить дух в это огромное тело и есть одна из величайших исторических задач, остающаяся на очереди.

В настоящую минуту, на грани трехсотлетия, наступает и для Сибири уже этот период сознательной жизни и понимания своей роли в будущем. В сложившемся обществе с четырьмя миллионами русского населения на Востоке выступают стремления к развитию своих экономических, материальных и умственных сил; гражданские и образовательные потребности в этих стремлениях начинают занимать известную роль. Этим сознанием своего общечеловеческого существования и сознательным отношением к своей жизни начинается новый период сибирской истории.

В последнее время выдвигается несколько весьма видных