Космический Рейнджер - Айзек Азимов

Верзила выпалил:

— Заткнитесь! Я буду говорить, а вы ответите, когда вас попросят.

Старр сложил руки.

— Если не возражаете, мистер Норрич, я хотел бы послушать, что хочет сказать Верзила. И, кстати, Верзила, убери ружье.

С недовольным выражением лица Верзила послушался. Он сказал:

— Понимаешь, Счастливчик, я с самого начала заподозрил этого подонка. Эти головоломки заставили меня призадуматься. Он слишком хорошо с ними справляется. Я сразу подумал, что он и есть шпион.

— Вы вторично называете меня шпионом! — воскликнул Норрич. — Я этого не потерплю.

— Слушай, Дэвид, — продолжал Верзила, не обращая внимания на слова Норрича, — очень хитро придумано: его считают слепым. Он может увидеть всё, что захочет, и никто не подумает, что он видит. От него не будут скрываться. Не будут ничего прятать. Он может смотреть прямо на самый важный документ, а они подумают: «Это всего лишь бедняга Норрич. Он ничего не видит». Больше того, о нём вообще не подумают. Пески Марса, для шпиона это просто отличное укрытие.

Норрич с каждым моментом выглядел всё более удивленным.

— Но я действительно слеп. А что касается головоломок и шахмат, я объяснил…

— Конечно, объяснили, — презрительно ответил Верзила. — Вы уже много лет объясняете. А почему вы сидите в своей комнате в одиночестве и при свете? Когда я с полчаса назад вошёл, Дэвид, свет горел. Он не зажёг его для меня. Выключатель слишком далеко от него. Почему?

— А почему бы и нет? — ответил Норрич. — Мне всё равно, но я сижу при свете для удобства тех, кто ко мне приходит, как вы.

— Ну хорошо, — сказал Верзила, — он может всему придумать объяснение: как играть в шахматы, как различать фигуры — всё. Однажды он чуть не забылся. Уронил фигуру и наклонился, чтобы подобрать её, но вовремя опомнился и попросил меня подобрать.

— Обычно я по звуку определяю, куда что-нибудь упало. Но фигура покатилась.

— Давайте объясняйте, — сказал Верзила. — Это вам не поможет, потому что одно вы объяснить не сможете. Счастливчик, я решил проверить его. Хотел тихонько выключить свет и посветить ему в глаза фонариком. Если он не слеп, то подпрыгнет или мигнет — как-нибудь себя выдаст. Я был уверен, что прижму его. Но мне даже и этого не понадобилось. Как только я выключил свет, бедняга забылся и спросил: «Зачем вы выключили свет?..» Но откуда он знал, что я выключил свет? Откуда?

— Но… — начал Норрич.

Верзила продолжал:

— Он может на ощупь различать шахматные фигуры и собирать головоломки и всё прочее, но определить на ощупь, светло или нет, нельзя. Он должен это видеть.

Дэвид сказал:

— Я думаю, пора предоставить слово мистеру Норричу.

Норрич ответил:

— Благодарю вас. Я слеп, член Совета, но моя собака не слепа. Когда я вечером выключаю свет, для меня это безразлично, но для Мэтта это сигнал ложиться спать, и он отправляется на свою подстилку. Я слышал, как Верзила на цыпочках подошёл к стене в направлении выключателя. Он старался двигаться беззвучно, но человек, который слеп уже пять лет, слышит и шаги на цыпочках. Когда он остановился, я услышал, как Мэтт направился в свой угол. Не нужно быть очень умным, чтобы понять, что случилось. Верзила стоял у выключателя, а Мэтт направился спать. Очевидно, Верзила выключил свет.

Инженер повернул своё искаженное ненавистью лицо вначале в сторону Верзилы, потом Старра, как будто ожидал ответа.

Дэвид сказал:

— Да, понимаю. Похоже, мы должны извиниться перед вами.

Маленькое лицо Верзилы несчастно сморщилось.

— Но, Счастливчик…

Тот покачал головой.

— Оставь, Верзила! Никогда не цепляйся за теорию, если она не подтверждается. Надеюсь, вы поймете, мистер Норрич, что Верзила делал только то, что считал своим долгом.

— Я хотел бы, чтобы он сначала задавал вопросы, а потом действовал, — холодно ответил Норрич. — Я могу идти? Не возражаете?

— Пожалуйста. Но у меня официальная просьба: никому не рассказывайте о происшедшем. Это очень важно.

Норрич ответил:

— Вообще-то это похоже на арест без законных оснований, но пусть. Не буду об этом говорить. — Он направился к двери, безошибочно отыскал сигнальную плиту и вышел.

Верзила сразу же повернулся к другу.

— Это хитрость? Ты не должен был выпускать его.

Старр оперся подбородком на руку; его спокойные карие глаза были задумчивы.

— Нет, Верзила, он не тот человек, которого мы ищем.

— Не может быть. Даже если он слеп, по-настоящему слеп, это довод против него. Ну, конечно, Счастливчик. — Верзила приходил всё в большее возбуждение. — Он мог подойти к венлягушке, мог убить её, не видя.

Дэвид покачал головой.

— Нет, Верзила. Воздействие венлягушки на мозг не зависит от зрения. Это прямой мозговой контакт. Обойти этот факт мы не можем. — Он медленно сказал: — Это мог сделать только робот. Только. А Норрич не робот.

— А это ты откуда знаешь?.. — Верзила смолк.

— Я вижу, ты сам ответил на свой вопрос. Мы чувствовали его эмоции при первой встрече, когда венлягушка была жива. У него есть эмоции, значит, он не робот и не тот, кого мы ищем.

Но на лице у Старра было выражение глубокой тревоги, он отшвырнул в сторону книгу по роботехнике, будто отчаялся найти в ней помощь.

Первый аграв-корабль назвали «Спутник Юпитера», и он не был похож на корабли, виденные Старром. Размером с роскошный космический лайнер, но жилые помещения очень тесные, потому что девять десятых объёма корабля занимали аграв-конвертер и конденсаторы гиператомного поля. От середины корабля отходили изогнутые лопасти, напоминавшие крылья летучей мыши. Пять в одну сторону, пять — в другую. Всего десять.

Дэвиду объяснили, что эти лопасти разрезают силовые линии гравитационного поля и превращают энергию тяготения в гиператомную. Очень прозаично, но они придавали кораблю зловещий вид.

Корабль стоял в огромном колодце, выкопанном в теле Юпитера-9. Крышка из сверхпрочного бетона отошла, и теперь в колодце была обычная для Юпитера-9 сила тяжести и обычное отсутствие атмосферы.

Почти весь персонал проекта, около тысячи человек, собрался в природном амфитеатре. Старру никогда не приходилось видеть одновременно столько людей в космических костюмах. Царило вполне естественное возбуждение; оно иногда проявлялось в возне, насколько это возможно при низкой силе тяжести.

Старр мрачно подумал: «И один из этих людей в космических костюмах вовсе не человек».

Но который? Как это определить?

Командующий произнес короткую речь; все слушали, охваченные волнением; Счастливчик, глядя на Юпитер, увидел рядом с ним огонек, не звезду, но полумесяц толщиной в ноготь, такой маленький, что его с трудом можно было рассмотреть. Если бы на Юпитере-9 была атмосфера, а не вакуум, полумесяц превратился бы в светлое пятнышко.