"Спецназ древней Руси". Компиляция. Книги 1-10" (СИ) - Корчевский Юрий Григорьевич

Людей Горясерда завели в небольшую постройку, где те с превеликой радостью стали греть руки у очага, а находящийся в постройке не то закуп, не то холоп подбросил в очаг поленьев, и тот запылал с новой силой.

Горясерд невольно позавидовал своим людям. Его провели к терему, в котором, по всей видимости, и жил князь Глеб. Терем не крепко большой, отметил про себя Горясерд. В Киеве у боярина зачастую хоромы больше, чем здесь у князя. Дикие земли.

Боярина ввели внутрь и сразу повели к князю. Глеб молился, стоя перед иконами.

– Сейчас князь окончит молитву и тогда поговорит с тобой.

– Князь, отец твой Владимир при смерти, – не слушая своего провожатого, произнёс Горясерд.

Глеб тут же прекратил молиться и поднялся с колен.

– Мой отец болен? Что с ним?

– Меня прислал князь Святополк, чтобы я звал тебя в Киев. Князь Владимир хочет видеть тебя. Мы скакали безостановочно, чтобы принести тебе эту весть, – сказал Горясерд, протягивая Глебу кольцо.

Князь взял в руки колечко. Это вещь его отца. Он не мог её не знать. Отец дорожил этим кольцом. Значит, посланник говорит истинную правду.

– Чем заболел мой родитель? – спросил Глеб у Горясерда.

– Не ведаю. Никто не ведает.

У Горясерда аж от сердца отлегло, когда он понял, что успел прискакать в Муром раньше, чем сюда дошли вести о смерти князя Владимира. Теперь надо поторапливаться, а иначе, не ровен час, узнает князь Глеб о том, что Владимир уже почил, и не поедет в Киев.

– Одно скажу, княже, – на всякий случай проговорил Горясерд, – счёт идёт на часы. Коли хочешь увидеть своего отца живым, то выезжать надо как можно скорее.

– Торчин, – обратился Глеб к человеку, который привёл Горясерда, – пусть два десятка витязей из моей дружины седлают коней. Ты тоже едешь со мной, так как кто как не ты умеет готовить так вкусно и быстро. Мы выезжаем сегодня же.

Торчин кивнул, поклонился князю и вышел из покоев.

– Если мой отец при смерти, то значит, надо спешить. Кто знает, сколько ещё часов проживёт мой родитель, а мне ехать до Киева неблизко.

Горясерд не знал, радоваться ли такой поспешности Глеба или нет. Ему предстоял нелёгкий путь до Киева.

Князь словно угадал мысли Горясерда.

– Ты замёрз? Иди к очагу и погрейся. Через два часа мы выезжаем.

– Благодарствую, княже, – отозвался Горясерд, тут же направившись к очагу.

– Принесите ему медку горячего, – распорядился Глеб, – пусть согреется!

Дождь совсем размыл дороги, и проще ехать было по траве, которая хоть и оставалась до времени зелёной, но никто уже не обманывался – лето ушло и осень вошла в свои права. Глеб с малочисленным отрядом двигался быстро, делая остановки лишь для еды и для кратковременного сна.

Ехать в Киев прямой дорогой через брыньские леса в такое время года было бы безумием, да и вообще любой путь по землям вятичей небезопасен. Там либо блудить будешь до весны, либо сгинешь. Всё в лесах да в чащобах. Поэтому решили ехать пусть и более дальней, но куда более быстрой дорогой через Смоленск.

Куда он так спешит, злобно подумал Горясерд. Не хватало ещё расшибиться и шею себе сломать. Но с другой стороны, понятно – хочет хорошим сынком перед батюшкой быть. Наверное, Ростов желает получить, но нет, не знаешь ты, князёк, что он мне обещан. Вот я, как приеду в Ростов посадником, так тотчас отправлю посланника в Рим и буду просить себе не просто священников, а попрошу епископа, а потом… Горясерд испуганно огляделся, словно боясь, что его мысли может кто-то подслушать. А потом этот епископ объявит меня не просто посадником, а князем.

– Княже, лошади уморились! Надо бы остановиться!

– Некогда! Давай ещё немного проедем, а после пересядем на заводных коней и продолжим путь. Я хочу к Смоленску сегодня приехать.

Смоленск – земля князя Станислава Владимировича. Интересно, а к нему Святополк послал кого или Станислав и понятия не имеет о смерти отца? Хуже, если не только имеет, но и Глебу скажет. Что ни говори, а людей у князя куда больше, чем у него. Коли случится сеча, быть ему побитым.

Правда, всегда можно сказать, что он выехал, пока ещё князь Владимир был жив. Сразу ведь Глеб и не разберётся, а лишать жизни посланника – страшное бесчестие.

В этот момент Горясерд увидел, как князь, несясь во весь опор на уже уставшем коне, направил его прямо посередь лужи, совсем не разбирая дороги. Уставшее животное, разбрызгивая в разные стороны воду и грязь, даже не сбавило ходу, но когда уже почти выбралось из лужи, поскользнулось и упало.

Все тотчас стали останавливать коней, а споткнувшийся конь Глеба сразу поднялся на ноги. К счастью, князь не зацепился ногой в стремени. Глеб встал, стиснув зубы, чтобы не закричать.

– Княже, как ты? Ногу не поломал?

– Господь милостив! Нога цела, только ударился больно.

– Ты в седле ехать сможешь? – спросил Торчин. – Тут до Смоленска недалеко. Лучше не гневить судьбу, а от Смоленска отправиться по реке.

Князь Глеб с досадой посмотрел на своего коня, который, тяжело дыша, стоял рядом. Теперь несколько недель ногу в стремя не поставишь. Только если ехать шагом, и то больно. Но всё же лучше, чем идти. Ехать в телеге Глебу и в голову не пришло. Князья так не ездят.

– Верно говоришь, Торчин, надо нам в Смоленск. Если Станислав ещё там, а не в Киеве, то вместе с ним продолжу путь, а коли нет, то, как говорится, придётся договариваться. Мне ладья нужна.

– Послушай, княже, – проговорил Горясерд, – чего мы будем в Смоленск заезжать-то? Ты со своими людьми езжай, а я поспешу в Киев. Скажу, что ты уже в дороге.

– Ты и прям в службе рьяный, боярин, – сказал князь Глеб, – мало таких людей. На вот, возьми от меня в благодарность за службу это колечко. Носи его с честью – за рьяность тебе его жалую. Ты привёз мне колечко моего отца, а я тебе в ответ вот это дарю.

Горясерд с поклоном взял небольшое серебряное колечко и надел его себе на мизинец.

– Благодарствую, княже. Рьяно служить – это мой долг.

Горясерд поблагодарил всех святых и Господа, едва отъехал от князя. Смоленск куда ближе к Киеву, и князь Станислав, скорее всего, уже знает о смерти отца. Надо как можно скорее подать весточку в Киев, что князь Глеб в Смоленске, а самому поджидать князя Глеба где-нибудь на полпути. Святополк обещал послать к нему крупный отряд, чтобы умертвить. Теперь было неясно другое – удастся ли Станиславу убедить князя Глеба не ехать в Киев. Эх, знать бы, о чём ведает Станислав Владимирович, а о чём не ведает.

– Послушай, Дружина, я вот тебя вперёд пошлю, а сам на полдороге остановлюсь. Скачи в Киев и сообщи, что я буду поджидать князя Глеба в двух днях пути от Вышгорода.

В Смоленске князя Глеба никто не ждал. Князь Станислав Владимирович Смоленский был сыном князя Владимира и Адельи. Как и большинство сыновей князя Владимира, он не сильно любил своих единокровных братьев, так как и единоутробных хватало.

Князь Станислав имел двух единоутробных братьев – князя Мстислава Тмутараканьского и Судислава Псковского, с которыми, впрочем, он успел поругаться так же, как и с родителем своим Владимиром. Князь Станислав вообще был человеком склочным и любящим поспорить. Спорил он и из-за веры, не зная, какой отдать предпочтение. С одной стороны, ему хотелось чтить веру предков, с другой стороны, была ему люба и греческая вера, которую он мало отличал от латинской.

За день до того как к Смоленску приехал князь Глеб, который неизвестно откуда здесь взялся, к Станиславу прибыл Зозуля, посланник от его другого единокровного брата Ярослава Новгородского.

Князь Станислав неохотно встретился с ним перед тем, как отправиться на охоту.

– Князь, меня к тебе прислал брат твой князь Ярослав, а до этого я приехал к нему от княжны Предславы, твоей сестры.

– Единокровной сестры, – уточнил Станислав, – и чего же хотят мои единокровные родичи?

Зозуля решил не томить и не испытывать терпение князи Станислава и рассказал ему всё, что знал.