Нежность - Федор Раззаков

Но уговорить Талькова так и не удалось. Судя по всему, он просто хотел доказать женщине, которую очень любил, что он и сам по себе величина. И доказал. Правда, в итоге заплатил за это жизнью.

Между тем брак Сенчиной и Намина на рубеже 90-х распался. Л. Сенчина рассказывает: «Стас оказался очень ревнивым человеком – и по-человечески, и творчески. Он отлучил от меня очень многих людей. Только он решал, с кем мне общаться, а с кем – нет. Я, например, приглашаю к себе в дом композитора, а Стас недоволен. «На фиг тебе, – говорит, – ездить на гастроли? Тебе что, деньги нужны?» На этой почве мы постоянно ссорились. Он мне часто повторял: «Я не хочу, чтобы моя жена пела музыкальный хлам. Настоящей певицы достоин репертуар, подобный репертуарам Барбры Стрейзанд и Уитни Хьюстон». Возможно, он и был искренен. Но в этом своем рвении зашел слишком далеко…

Кроме этого, я думаю, наш брак распался еще и потому, что я не захотела переехать в Москву. Я то на гастролях месяц, то в Ленинграде месяц, а мужчина живет один, ему же хочется тепла. Никто из нас никому не изменял, никто не заводил никаких романов на стороне. Просто спустя какое-то время мы, встречаясь, стали понимать, что уже не о чем, собственно, говорить. Потому что у него были уже свои интересы, у меня – свои. У нас не было общего дома. А Стас – человек, который всю жизнь мечтал о большом красивом доме, чтобы рядом с домом росло огромное дерево, в тени которого стоял бы огромный стол. И чтобы за этим столом сидел бы он со всей своей родней, со всеми друзьями, а вокруг бегало бы штук пятнадцать детей…

И все же к Стасу я очень нежно отношусь. Несмотря на то что у него сейчас новая семья, мы перезваниваемся, у нас сохранились прекрасные отношения. (С. Намин познакомился со своей третьей женой в 1987 году, в этом браке у него родилось двое сыновей – Роман и Артем. – Ф.Р.) Я до сих пор ношу его обручальное кольцо с надписью «Я тебя люблю». В свое время это кольцо Стас заказал специально для меня в Армении.

Он очень многое мне дал. Он открыл для меня совершенно другой мир: новую музыку, новых людей. Благодаря ему я прочитала те книжки, о которых прежде и не подозревала, увидела те фильмы, посмотреть которые мне бы и в голову не пришло…»

В середине 90-х Сенчина встретила свою новую любовь. На этот раз это был человек, далекий от искусства, – строитель Владимир Петрович. А сын певицы от первого брака, Вячеслав, закончив Ленинградский университет, уехал в Америку. Занимается там компьютерами.

Валентина СЕРОВА

Первым мужем Половиковой (Серовой она станет чуть позже) стал ее коллега по Театру рабочей молодежи (ТРАМу) молодой актер Валентин Поляков. Они начали встречаться сразу вскоре после того, как Валентина пришла в ТРАМ и быстро стала одной из ведущих актрис молодого состава труппы. Спустя несколько месяцев Валентина привела жениха в дом своей матери (актрисы Клавдии Половиковой) на Никитской и сказала: «Мама, это мой муж. Мы будем жить вместе». Однако «жизнь вместе» длилась недолго: через несколько месяцев Поляков уехал из дома жены (по другой версии, его выгнала сама Валентина).

После разрыва с Поляковым у Серовой было несколько увлечений. Например, с молодым актером Николаем Рытьковым, из-за которого она даже подралась со своей коллегой по театру Зинаидой Нарышкиной. Победила последняя: именно Зинаида вышла замуж за Рытькова.

В 1937 году по Москве поползли сплетни, что Валентина Половикова завела роман с самим 1-м секретарем ЦК ВЛКСМ Александром Косаревым. Тот давно опекал ТРАМ (даже переименовал его в Ленком) и посещал его не только как зритель, но и «как барин девичью». Одной из его девиц, по слухам, стала Половикова. Вскоре эта связь здорово ей аукнулась. Когда весной 1938 года Косарев попал в опалу (в ноябре его арестуют, а затем расстреляют), Валентине тоже стали «шить» дело. Серову даже собирались исключить из комсомола, но ее спасло чудо: она встретила свою новую любовь, прославленного летчика-испытателя, героя гражданской войны в Испании, сталинского комбрига Анатолия Серова (родился в 1910 г.).

Их знакомство произошло 3 мая 1938 года на вечеринке, которую устроил у себя дома другой летчик, Герой Советского Союза Ляпидевский. Серов пришел немного позже, а когда вошел в комнату, все присутствующие бросились к нему с приветствиями. Повод был: месяц назад Серову вручили в Кремле орден Ленина и Золотую Звезду Героя Советского Союза.

Некоторых гостей Серов знал хорошо, но большинство из них были ему не знакомы. В число последних входила и Валентина Половикова, про которую Анатолий прежде даже не слышал. Но спустя час после знакомства летчик уже практически все про нее знал. Весь вечер они буквально не отходили друг от друга, танцуя один танец за другим. А когда пришла пора прощаться, Валентина пригласила Серова и Ляпидевского прийти на следующий день на ее спектакль «Бедность не порок». Так Анатолий впервые увидел Валентину на театральной сцене. После спектакля он повез Валентину кататься по ночной Москве на своем роскошном «Крайслере-Империале» (в Москве такие машины были всего у нескольких человек).

А уже спустя пару дней Серов сделал Валентине предложение руки и сердца. Та сначала смутилась, а потом сказала, что должна посоветоваться с мамой. Мать, узнав, кто именно сватается к ее дочери, конечно же, благословила их (до этого она всех ухажеров дочери отвергала). 11 мая молодые расписались. Поселились они в гостинице «Москва», где за Серовым числился постоянный номер. Чуть позже Анатолий повез жену знакомиться с родителями и сестрами в Чкаловскую. Вот как об этом вспоминала сестра летчика Агния Серова:

«Однажды в мае приезжает Толя на машине, на своем «Крайслере», но уже с женой. Выходит из машины Валентина. Блондинка, сравнительно высокая (по тем временам), но значительно ниже, чем Толя, конечно. Она шатенкой была, потом уже начала краситься под блондинку. Но в первый раз пришла беленькая, короткие волосы или пучок – не помню. У нее такая прическа была – волосы забраны, гладкие, с волной. Красивая. Поздоровалась. Но она отнеслась и к родителям, и к нам, сестрам, свысока. Вроде и подала руку, но так, чуть-чуть, как позже и Симонов. Показала своим поведением, что она – все, а мы – ничто.

Потом Толя ей сказал: «Если ты к моим родителям и к моим сестрам будешь плохо относиться, тогда – до свидания».

Вот что он ей сказал. И когда она приезжала потом, то уже всех нас целовала и относилась, конечно, совсем по-другому. С большей теплотой…»

Часть медового месяца молодожены провели в Ленинграде. Жили в гостинице «Европейская». Там состоялось и «венчание» молодых. Вышло это случайно. Как-то во время обеда в гостиничном ресторане «Крыша» Серова посетовала, что такой красивый ритуал, как церковное венчание, ушел в далекое прошлое. За столом присутствовал композитор Никита Богословский, который и предложил молодоженам имитацию церковного брака. Церемония прошла в номере композитора. Невеста переоделась в белое платье, жених надел полковничий мундир. Из раздобытой в аптеке марли соорудили фату, из шоколадной фольги сделали обручальные кольца, из цветной бумаги – короны. «Иконой» служил… портрет актера Николая Крючкова. После церемонии состоялся веселый свадебный пир, который сопровождался таким шумом и гамом, что из соседнего номера прибежал возмущенный артист Большого театра М. Михайлов. Но, узнав в чем дело, тоже остался за свадебным столом.