Девочка по имени Аме - Анна Аршинова

Данте не выдержал, сделал шаг назад. Аура Акито на него давила. Она была такой сильной, враждебной и колючей, что почти причиняла боль.

— Мне неизвестны подобные приемы…

— Снова — ложь.

— Я не лгу! — в отчаянии выкрикнул Данте, и тени подхватили его голос и закружились вокруг них, точно сухие листья на ветру. — Впервые в жизни я ни в чем тебе не лгу! Почему ты не хочешь мне поверить? Просто выслушать… Акито… — ласково, с болью и надрывом, — пожалуйста, Акито…

— Поверить? — рассмеялся он злым смехом. Он ранил Данте не хуже хрустальных осколков. — Почему я должен тебе верить? Ведь моя милая Амэ дома. На Церемонии ее спас Рихард, и я благодарен ему за это. Я сам ее забрал из Летней резиденции ректора.

— Рихард? — Данте схватился за голову, пытаясь осознать, что только что услышал. Этого не могло быть! Этого просто не могло быть! Как Амэ мог быть дома? Да, Рихард, и Хорхе, и Эхисса, и Ванесса — все там были. Они спасли его. Хорхе позвал, чтобы Удзумэ смог возродиться, а потом… — Не могло такого быть!

— Пытаешься отрицать? Но меня не убедить в этом. Все, что я знаю — ты лжешь. Любое твое слово неправда.

— Нет, я не лгу. Тут какая-то ошибка…

Но Акито оставался непреклонен. Как стихия, которой не помешать. И не переубедить… Потому что она не слышит, она глуха к мольбам.

— Не лгу! — в истерике выкрикнул Данте, зажмуриваясь и затыкая руками уши. Вокруг них тени водили дружный хоровод и повторяли раз за разом: "Ты лжешь! Ты лжешь! Ты лжешь!", как заведенные, без перерыва. Голосом Акито…

— Не лгу! — снова закричал Данте, пытаясь заткнуть тени. — Это не ложь! Я — бывшая принцесса Сарумэ! И Акито мой брат! Не-ет!..

— Ты еще и к истерикам склонен. Жалкое зрелище…

— Заткнитесь! — Данте, казалось, провалился в свой собственный ад, где его душа горела. — Это было не по моей воле! Это Амако! Из-за нее мне приходилось лгать! Это ей хотелось дочь!..

Акито слушал это с каменным выражением. Ни один мускул на его лице не дрогнул, не изменилось выражение глаз. Только в один прекрасный момент он поднял руку, щелкнув пальцами. И все смолкло, лишь кровь ревела в ушах. Данте медленно открыл глаза и поднял голову на Акито.

— Ты даже с тенями справляться не умеешь, — сказал он.

Данте молчал. Он замер, не в силах пошевелиться от произошедшего шока. Что происходило, он соображал плохо. Он просто смотрел на Акито и видел в нем того, за кем всегда тянулся, с кем всегда хотел быть рядом. Несмотря ни на что. Вопреки всему!

— Ты… — прошептал Данте охрипшим, севшим от крика голосом, — ты всегда просишь, чтобы я остался с тобой… всегда…

Глаза Акито распахнулись в удивлении. Стали похожи на два глубоких синих озера. Есть ли в них дно? Можно ли в них утонуть? Захлебнуться?

— О чем ты говоришь?

— Я просто пытаюсь… выполнить твое желание! Так почему ты меня отвергаешь? То, что было между нами, не стереть ничем. Так почему ты меня не узнаешь? Почему?!

Данте потянулся к нему, как росток к солнцу, но Акито отшатнулся. Он почувствовал… что дает слабину? Хотя, нет, он уже ее дал, когда разогнал тени. Когда не ударил, когда в большом зале этот ками говорил отвратительные вещи и пытался опорочить его сестру. Но рука не поднялась… Какая досадная слабость!

— Нам не о чем с тобой говорить, — произнес Акито и, резко развернувшись, пошел дальше. Он не хотел здесь больше оставаться, он хотел побыстрее закончить с этим делом — сдать недоразумение в руки куратора Синсэн Аши, а потом уйти. Потому что у этого паразита все же получилось растревожить душу Акито. Нет, не разозлить, а именно растревожить!

Данте усмехнулся и стал подниматься на ноги. И внутри него росла такая решимость, какой он еще в своей жизни не испытывал. Она была настолько сильна, что, казалось, могла все смести, все преодолеть.

— Однажды ты поверишь, — пообещал Данте. — Однажды ты признаешь меня!

Акито не обернулся. Амэ смотрел ему вслед и сжимал кулаки. Он весь дрожал, будто в лихорадке, колени тряслись, и хотелось выть на луну. Но, конечно, ничего такого он не совершил, а заставил себя последовать за братом на ватных ногах.

Как только Данте сделал первый шаг, Акито вдруг остановился и напряженно огляделся.

— Слишком тихо… — произнес он.

Удзумэ тоже огляделся и подумал о том, что, правда, теней не было. И даже как будто ветер затих в кронах, как перед бурей. И воздух застыл, остановился, и вода не текла, и земля молчала, и огонь не горел — затаился. Только небо оставалось таким, каким и было здесь всегда — равнодушным. Данте слишком хорошо помнил это ощущение.

— Щит… — произнес он. — Как для Небесной собаки…

Акито кивнул. Он поднял руку и коснулся своего браслета. По выражению лица брата, Данте понял, что бесполезно.

— Что происходит?

— Амацукумэ поднял щиты. Что-то случилось.

Хорхе? Да что могло произойти? В Академии-то? Данте не мог поверить. Они же в самой надежной твердыне! Да тут безопаснее, чем в Небесном доме! Быть этого не может. Но результат на лицо.

— Возвращаемся к Главной башне, — решил Акито.

Данте застыл столбом. Он расширившимися глазами смотрел на брата, который спешно прошел мимо него, и в этот момент от него исходил легкий ветер, искусственный, ненастоящий, но достаточный, чтобы чуткий ками ощутил угрозу.

— Йокай! — крикнул он, прыгая на Акито и сбивая его с ног. Тот первое мгновение хотел его оттолкнуть, уперся руками в него, но Данте обладал нечеловеческой силой, когда дело касалось Инстинкта. Он накрыл брата собой, цепляясь когтями в землю.

Акито замер, глядя на то, как решимость покидает лицо Данте, как он смотрит на него с преданностью и совершенно нелогичной для Акито любовью, его губы растягиваются в знакомой улыбке, а из уголка рта вытекает тонкая, в темноте кажущаяся черной, струйка крови. Акито моргнул, осознавая происходящее. Он чуть наклонил голову и увидел, что из спины Данте торчит нож. Нож, который предназначался ему!

— Не уйдешь! — взревел Акито, выбираясь из-под Данте и хватаясь за меч. Обнаженный меч засверкал яркой водной Сейкатсу, Аши встал в боевую стойку, готовясь драться. Но сколько бы он ни озирался по сторонам, никого не видел. Тогда, он решился на отчаянный в таком положении шаг — активировать ветряную, информационную Сейкатсу, чтобы заклинанием обнаружить нападающего.

Акито наклонился к рукояти меча, глубоко, что было силы, вдохнул, собирая Сейкатсу, рассеянную в воздухе, ведь с Великим потоком не давали связаться щиты, и подул на свои ладони.

— Через врата вечности, минуя все остальные тропы, я призываю Великий Дух, повелевающий четвертой сферой, явиться ко мне и указать путь обнаружения врагов! — пропел Акито. Его ладони вспыхнули белым, на мгновение ослепляя, и почти сразу же погасли. Пространство наполнилось переливчатым звоном, будто сотни, тысячи колокольчиков устроили дружный перезвон, под ногами заклубился жидкий дым, а небо потемнело. На несколько мгновений мир обрел почти болезненную четкость и прозрачность в радиусе одного ли* (прим. автора — 1 ли = 500 м), цвета поменялись местами, и трава стала красной, а огонь — синим. Акито перевел дыхание и расслабил плечи, опуская меч. Врагов здесь не было. Кто бы ни кинул этот нож, он уже ушел.