Вокруг света за 280$ - Валерий Шанин

В Обера русская православная церковь принадлежит Московской патриархии, но священник отец Виссарион — парагваец, а прихожане хоть и русские по национальности, но в большей своей части уже не русскоязычные, а испаноязычные. А сама церковь внутри больше похожа на католическую, а не православную.

Большинство новых российских эмигрантов приезжает в аргентинскую глубинку к своим родственникам, эмигрировавшим сюда в тридцатые годы. История семьи Давиденко из города Осташкова Тверской области — исключение. Наталья работала в Анапе библиотекарем, и в начале девяностых годов ей в руки попался журнал со статьей о русской общине в Обера. Она написала Зиноне, которая тоже упоминалась в статье. У них завязалась переписка, и вскоре Наталье удалось убедить своего мужа уехать в Аргентину. Когда они сюда приехали, сын Андрей еще несколько лет ходил в школу, муж Владимир работал на бульдозере в джунглях, а она сама, не найдя работы по специальности, решила попробовать себя в бизнесе. Начинала с изготовления на продажу русских пирожков. Аргентинцам они пришлись по вкусу. И бизнес быстро стал развиваться. На заработанные своим трудом деньги они купили киоск, а позднее — и квартиру в доме по соседству. Владимир бросил свою работу и стал помогать жене. Когда Андрей окончил школу, он тоже присоединился к семейному бизнесу. И сейчас они втроем по очереди торгуют в киоске семь дней в неделю с семи часов утра до одиннадцати вечера.

В субботу меня пригласили на «русскую свадьбу». В семь часов вечера все гости собрались у дверей русской православной церкви на церемонию венчания. Когда приехали молодожены — Даниэль и Андре, началась служба.

Священник отец Виссарион по-русски не говорит, хотя по-старославянски он читать научился и молитвы может декламировать, но смысла их не понимает. Так же, как, впрочем, и 99 % гостей. Среди примерно 200 человек с русскими и украинскими фамилиями, тех, кто может хотя бы пару слов сказать по-русски, можно пересчитать по пальцам одной руки.

После завершения церемонии венчания все гости расселись по машинам и поехали на ферму. Там вычистили и празднично украсили амбар, расставили в нем четыре длинных ряда столов со скамейками.

Во время застолья меня не покидало ощущение, что гости разучились не только петь и танцевать по-русски, но даже пить и гулять! Русским эмигрантам в Австралии и Новой Зеландии почему-то лучше удается сохранять язык и культуру, обычаи и национальную кухню, чем нашим соотечественникам в Аргентине. Возможно, это связано не с большей или меньшей степенью патриотичности эмигрантов, а с влиянием тропического климата, в котором вначале отучаешься пить водку и закусывать пельменями, потом учишь названия многих вещей, не имеющих российских аналогов, и так, совершенно незаметно для себя, становишься аргентинцем. Пусть и с русскими корнями.

До водопада Игуасу оставалось еще километров триста с гаком. Насколько велик «гак», неизвестно. Карты Аргентины у меня не было. Так же, как, впрочем, не было поначалу карт ни одной из стран. Потом, как правило, находился какой-нибудь доброхот. Или я так и ехал без карты. В автостопе ведь главное — иметь общее представление о том, что где находится. А подробнее географию страны изучишь уже в процессе путешествия по ней.

Первой машины я ждал недолго. Минут через десять меня увез фермер на пикапе. Проехал я с ним всего километров двадцать. Но начало было положено. Я убедился, что, по крайней мере, в принципе автостоп существует и в Аргентине.

В тот день меня подвозили часто, но на короткие расстояния. Фермеры говорили только по-испански, поэтому пообщаться мне удалось только с парочкой туристов из Испании, которые тоже ехали на водопад Игуасу. По моей настоятельной просьбе они высадили меня у входа на территорию водопада, а сами поехали ночевать в отель.

Территория вокруг водопада входит в состав национального парка. Вход в него платный. Но время было позднее, и на входе никто не дежурил. Воспользовавшись отсутствием контроля, я тут же прошел внутрь, но бдительная охрана быстро меня заметила. Пришлось идти спать в ближайшие джунгли.

В свете полной луны я заметил табличку «Осторожно, ягуары!». Возле нее и лег спать, и ночью мне снились кошмарные сны: на меня нападают огромные черные кошки, вырывая своими клыками куски из моего тела. Утром я проснулся весь в укусах! Не знаю как насчет ягуаров, а жалящих насекомых там оказалось много. Причем привезенный из Австралии репеллент на них не действовал!

Вход на территорию национального парка для туристов был еще закрыт, но я просочился внутрь, затесавшись в толпу идущих на работу индейцев. Они там продают туристам изделия народных промыслов, работают в кафе и сувенирных магазинчиках.

Внутрь я прошел, но долго оставаться незамеченным мне не удалось. Хотя рюкзак я предусмотрительно спрятал в джунглях перед входом, от индейцев меня очень легко было отличить. Ко мне подошли два вооруженных пистолетами охранника (ягуары там действительно регулярно нападают на людей).

— А у тебя есть билет?

Показал свое журналистское удостоверение. В Австралии и Новой Зеландии его было достаточно. Но аргентинские охранники оказались сведущи в английском языке не больше своих китайских коллег. И также, как на китайцев, на них сильное впечатление произвела бумажка на испанском языке, в которой было написано, что я — известный путешественник и автор путеводителей, которому все официальные лица должны помогать.

— Хорошо. Оставайся здесь. Только дальше не иди, пока мы официально не откроем дорожку к водопаду.

У меня, конечно же, не хватило терпения ждать целый час, и, перешагнув через цепочку с табличкой «Вход запрещен», я пошел по тропинке, ориентируясь на постоянно усиливающийся шум мощных потоков воды.

Река Игуасу берет свои истоки в Серро-ду-Мар, недалеко от атлантического побережья Бразилии, к югу от Сан-Паулу, и течет в глубь материка в западном направлении на протяжении примерно 1320 километров. Она долго петляет по плато Парана, а затем срывается в водопад Игуасу. Ширина реки здесь около 4 километров, и во всю эту ширь вода обрушивается с величественного обрыва, имеющего форму полумесяца. Здесь насчитывается около 275 отдельных водопадов, часть из которых падает прямо на самое дно котловины, лежащей на 82 метра ниже плато, другие же разбиваются на серии более мелких каскадов. Скалы между водопадами сплошь покрыты густыми зарослями деревьев и зелени. Под пальмами, среди зарослей бамбука и древовидных папоротников прячутся дикие тропические цветы — бегонии, бромелии и орхидеи. А вот животных я, честно признаюсь, видел мало.