Вокруг света за 280$ - Валерий Шанин

В начале 1990-х гг. правительство Аргентины, пытаясь удержать галопирующую инфляцию, ввело фиксированный курс песо, попросту приравняв его к американскому доллару — один к одному. Цены продолжали расти, и страна постепенно превратилась в одну из самых дорогих в мире. Эксперимент «лопнул» в 2001 г., разразился экономический кризис. За пару лет аргентинский песо подешевел в четыре раза. Естественно, что на улицах сразу стало больше бомжей.

Более состоятельные граждане, потерявшие свои деньги в аргентинских банках, выражают свое недовольство в погромах офисов. В ход идут камни, краска и вообще все, что подвернется под горячую руку. Парадные фасады одних банков уже успели отремонтировать, а другие по-прежнему носят на себя явные следы народного гнева. А демонстрации продолжаются. Но и жизнь течет своим чередом. По-прежнему на улицах танцуют танго, выступают бродячие артисты, работают блошиные рынки. Атмосфера — как в Москве на Старом Арбате.

Русская православная церковь Московского патриархата находится возле метро «Булнес». Но сразу мне не удалось ее найти, пришлось немного поблуждать по окрестностям. Поэтому я пришел уже после окончания воскресной службы. Застать мне удалось только нескольких русских прихожан и отца Павла — он благословил меня на дальнейший путь.

В чилийском посольстве мне сообщили, что без бумажки, полученной мной в дополнение к визе в паспорте, но потерянной вместе с ноутбуком, в страну могут и не пустить. Придется посылать запрос в чилийское посольство в Веллингтоне и ждать, когда они пришлют подтверждение. На это уйдет два-три дня.

Я позвонил директору Российского культурного центра Руслану Валентиновичу Давыдову.

— Можно на несколько ночей остановиться у вас? Например, где-нибудь в классе русского языка под портретом Пушкина?

— В принципе можно, но у меня есть идея лучше, — сказал он и попросил перезвонить минут через пять.

Когда я перезвонил, он обрадовано сообщил:

— Я позвонил корреспонденту АПН Александру Васильевичу Игнатову. Он готов вас принять, а условия у него лучше, чем у нас.

Странно. Володя Иванов предупреждал меня о том, что Игнатов страшно не любит безденежных путешественников. Именно поэтому я ему не звонил, хотя телефон корпункта АПН у меня был.

Офис АПН еще с советских времен занимает целый подъезд пятиэтажного дома, неподалеку от станции метро «Булнес». У входной двери меня встретила Елена Сергеевна Игнатова, провела на третий этаж, открыла пустую однокомнатную квартиру.

— Когда будете уезжать, вымойте тут все за собой. — И, сославшись на усталость после долго перелета из Москвы, тут же ушла.

Все три дня, которые я прожил в этой квартире, Александр Васильевич и Елена Сергеевна старались меня не замечать. И вообще относились, как к бомжу, устроившемуся жить в их парадном подъезде.

Во время своих путешествий я вовсе не рассчитываю на то, что все встречные будут бросаться мне на шею, усиленно кормить и прямо-таки затаскивать к себе в гости. Естественно, не все и не всегда рады нежданным гостям. Но так же, как и на дороге подвозят не все, а только те, кто сам выразил такое желание, — и ночевать приглашают лишь самые гостеприимные люди.

Известно, что профессиональные автостопщики предпочитают не пользоваться помощью сотрудников ГАИ. Хотя те часто предлагают «помочь» и прямо-таки навязывают попутчика водителям, которые сами по себе не стали бы никого брать. В результате иногда получается так, что водитель чувствует себя чуть ли не «изнасилованным» и вымещает свою злобу на попутчике. Примерно в такой же неприятной ситуации я оказался в офисе АПН. Если бы я позвонил туда сам, меня наверняка послали бы еще по телефону. А Руслан Валентинович, видимо, сам того не понимая, оказался в роли гаишника, буквально навязав меня в жильцы.

Вечером перед отъездом из Буэнос-Айреса я зашел к Игнатовым попрощаться, а попутно спросил:

— Нет ли у вас какой-нибудь ненужной карты Аргентины?

Александр Васильевич мне в ответ предложил:

— Возьми вот этот атлас, пойди на улицу и сделай в каком-нибудь киоске копию.

Издевается, подумал я. Так и оказалось. Александра Васильевича прорвало, и он стал мне объяснять, что «у путешественников должны быть деньги».

— А если денег нет?

— Тогда сиди дома.

Меня многие считают чуть ли не «профессиональным халявщиком», для которого в путешествии самое главное, чтобы все было бесплатно. На самом же деле это не совсем так. Я никогда не призывал складывать все свои деньги в банку, банку закапывать на огороде, а в путь отправляться обязательно с пустым карманом. Если деньги есть, это совсем неплохо, им всегда можно найти применение.

Человек, у которого в два раза больше денег, не обязательно в два раза счастливее. Но именно на этой точке зрения основаны все революции. Если бедный человек не может наслаждаться жизнью, то у него есть два пути: пойти воровать, чтобы улучшить свое материальное положение, или устроить революцию, чтобы осчастливить заодно и группу своих «товарищей по несчастью». И только потом, разбогатев, якобы можно действительно стать счастливым. С этой «революционной» точки зрения автостопщиков нужно заклеймить как «оппортунистов». Они не ждут, когда разбогатеют сами или когда на всей земле наступит Царствие Небесное, а живут здесь и сейчас.

Помню, в Сиднее я познакомился с русским, владельцем спортивного магазина. Узнав, что я путешествую вокруг света, он с тоской в голосе сказал:

— Эх, если бы и я мог себе позволить путешествовать вокруг света!

А я, как и многие другие автостопщики, достаточно богат для того, чтобы позволить себе путешествовать. И по пути мне сплошь встречаются богатые люди — водители на старых колымагах, которые могут позволить себе подвезти попутчика бесплатно, и «домовладельцы», у которых в хижине с земляным полом есть лишние два квадратных метра, а в кастрюле — лишняя тарелка супа. И зачем нам воровать или устраивать революцию? Ведь мы уже и так богаты! Одни богаты для того, чтобы путешествовать куда угодно, хоть на край света; другие — «могут себе позволить» помогать таким «богатым» путешественникам.

И только когда на пути встречаются бедняки, типа владельца спортивного магазина, и возникают проблемы и недопонимание.

В Аргентину я прилетел за два дня до окончания визового коридора — через пару дней меня бы уже не впустили. Виза у меня была на один месяц. Но до 1 сентября я должен был въехать в Чили, поэтому в Аргентине я мог оставаться не больше трех недель. Увидеть за это время всю страну, тем более такую большую, невозможно. Поэтому я выбрал три точки: водопад Игуасу на севере, город Кордоба в центре и курорт Барилоче на юге.