Михаил Шолохов в воспоминаниях, дневниках, письмах и статьях современников. Книга 2. 1941–1984 гг. - Виктор Петелин

Вот и островок камыша. Спрятавшись в нем, ждем «у моря погоды», как метко заметил мой шеф, Петр Петрович. Какая там днем утка, так себе, случайная. Но Гавриленко, как истый охотник, весь ушел в себя, опытным глазом следит за полетом редких уток. За малейший неосторожный шорох и покачивание лодкой он делает мне выговор.

Бах! Бах! – бьет Петр Петрович дуплетом, и одна из уток отделяется от летевшей четверки, валится вбок и, спланировав, опускается за камыши.

– Есть одна! – радуюсь я за «чужую» добычу.

– Погоди, не спеши, – предупреждает Гавриленко и сам берется за весла. Плес, где, как нам казалось, должна быть подбитая утка, пуст. Подранка нет. Осматриваем вокруг – безрезультатно.

– Как в воду канула, – не очень весело улыбается Петр Петрович, обратно загоняя лодку в камыши.

С другого конца озера доносятся выстрелы.

– Шолоховы бьют. Смотри, нам с тобой обязательно надо взять хотя бы парочку. Просмеет Михаил Александрович, если пустыми вернемся. Стрелок он отличный, как и Марья Петровна.

Петру Петровичу все же удается сбить одну серую утку. С этой добычей мы и возвращаемся на берег.

Вскоре из камышей выплывают Шолоховы. Со дна лодки Михаил Александрович достает две утки.

– Крякву Мария Петровна сняла, а чирок – мой, – поясняет он, пряча улыбку. – Надо на зорьке посидеть – выйдет толк. Днем – проку мало.

Время клонится к вечеру. Почин сделан. У охотника разгорается страсть.

– Что же, попробуем на гуся, – решает Шолохов, выслушав мнения членов «экспедиции».

До «гусиного» озера Казбай – получасовой переход. Засветло разведываем местность.

Да, это озеро действительно гусиное, большое, километра три шириной. Примерно посередине его пролегла узкая полоса суши, соединенная с берегом. Она представляет удобную позицию для охотника.

– Чисто Арабатская стрелка на Азовском море, – определяет кто-то из охотников, любуясь косой.

Михаил Александрович и Мария Петровна решают занять правую половину «стрелки».

– Тщательно маскироваться и зря не пугать птицу, – предупреждает нас Шолохов, отплывая на лодке к облюбованному месту.

Вскоре воздух оглашается гоготаньем сотен гусей. Птицы возвращаются с кормежки. Вот они уже над берегом. Выстрелы. Это «заработала» группа Петра Петровича. Стая делает заход и снижается в центре первой половины озера.

Новая стая над озером. За ней вторая, третья. Пошла казарка. Стрельба с берега поднимает птиц еще выше. Косяки проходят там, где сидят Шолоховы. Стреляю в последний треугольник, – вместо казарки, словно в насмешку, кувыркаясь в воздухе, падает большое гусиное перо…

Темная ночь опускается на озеро. В успокоившейся воде весело купаются яркие звезды. Где-то в степи, словно прожектор, в небо взметнул сноп света. Это сигналит шофер Леша – сбор.

У машин – разбор охоты. Издали слышен голос Михаила Александровича:

– Устроились мы с Марией Петровной хорошо, выбрав сухое место. Первая стая не долетела до нас, вторая прошла высоко, на большую половину озера. Только подумал – с чего бы гусю в поднебесье взбираться, вижу, как по берегу, словно по бульвару, разгуливает человек. Вгляделся – это наш Зиновеич. Охотничий скрадок ему оказался тесным.

Наш приход прервал рассказ.

У ног охотников, распластав могучие крылья, лежит убитый гусь. Чья же это добыча?

– Из всей нашей компании сегодня отличился один Зиновеич, – поясняет Петр Петрович.

Тот самый Зиновеич, который, подбив гуся, бегал за ним по берегу, вместо того чтобы успокоить добычу вторым выстрелом. Бывают же такие оказии и с опытными охотниками…

Неудача, однако, нисколько не огорчила М.А. Шолохова. Дома, поздней ночью, он продолжал шутить над ней.

– Маруся, распорядись, пожалуйста, чтобы на ужин нам подали по куску гусятины, – с самым серьезным видом сказал он, садясь за стол.

– Первый блин всегда комом, – замечает Зиновеич, любитель народных пословиц.

– У тебя-то он пришелся не комом?

– То у меня! Может, я зенитчиком служил.

Все же за первого гуся подняли тост, закусив рыбными консервами и тушенкой.

– Ну как, много набили дичи? – как-то спросил один из встречных охотников. Услышав такой вопрос, Михаил Александрович возмутился до крайности.

Некоторые, подобно этому охотнику, почему-то считают, коль он приехал на охоту в Западный Казахстан за тысячу километров, значит, увозит отсюда много дичи. Нет, не таков Шолохов!

Прежде всего это страстный охотник-спортсмен, влюбленный в природу. Вместо отдыха на южных, первоклассных курортах, как это делают многие литераторы, свой отпуск Михаил Александрович использует на охоте и рыбной ловле. Конечно, бывают удачные дни, когда «дичь сама идет на охотника», но писатель никогда этим не злоупотребляет.

– Взяли на лапшу, и достаточно, – обычно говорит он. – Царство природы не будем обижать.

Был такой случай.

Возвращаясь домой, вдруг на обочине степной дороги мы заметили птицу весьма странного поведения. Разглядели – казарка. Машина все ближе – птица не взлетает.

– Стреляйте, Михаил Александрович, – говорим ему.

– Ну, друзья мои, тут какая-то загадка, – продолжает он наблюдать. – Это, видно, подранок. А по нему стрелять вовсе неинтересно.

Вдруг птица взмахнула крыльями, легко оторвалась от земли и была такова. Открыв дверку машины, Михаил Александрович помахал ей рукой, сказав «будь здорова, казарочка»…

Однажды, ранним туманным утром, подъезжая к озеру, мы заметили четверку птиц, плавающую недалеко от берега.

– Гуси, вполне можно достать из машины, – предложил шофер Леша.

Но Шолохов не торопился. Велев остановить машину, он пригляделся.

– Нет, это не гуси, – сказал он, беря бинокль. – Точно. Это лебеди…

С каким наслаждением он наблюдал за этими гордыми красавцами небесной лазури и водных просторов!

– Судить надо тех, кто убивает таких птиц, украшение нашей природы, – сказал Михаил Александрович. – К сожалению, такие подлецы еще встречаются…

В Новой Казанке егерь охотинспекции Акес Ташпенов с горечью рассказывал о таком «племени» людей. Превратившись в охотников-иромыеловиков, многие не брезгуют ничем: десятками бьют гусей и уток, стреляют дудаков и лебедей. Действуют они по принципу «после нас хоть потоп», ничуть не заботясь о сохранении богатств природы. Таких браконьеров бывает немало на Камыш-Самарских разливах не только из Уральска, но и из Саратова и Волгограда. Как ни странно, в большинстве случаев ими являются владельцы собственных машин.

«Экспедиция» наша имела разрешение на охоту на диких кабанов и сайгаков.

– Нет, этот вид охоты меня не прельщает, не поеду, – наотрез отказался Михаил Александрович.