Весна сменяет зиму - Дмитрий Шелест

Медив секунду постоял в растерянности, после чего неуверенно зашагал, завязанные глаза его, не позволяли идти уверенно, но он усердно удалялся прочь, запинаясь, падая и вставая вновь и вновь. Ему видимо очень хотелось жить. А капитан смотрел ему вслед, раздумывая над своим дурным планом, который был сумасшедшим. Ветер обдул прохладой его потное лицо и, не желая больше сомневаться, он начал карабкаться по броне к люку, бормоча себе под нос.

"Ну а какой у тебя есть выбор? А? Ну неужели ты будешь ждать здесь чуда, он все равно обо мне доложит, да и если не доложит, то вскоре спохватятся в колонне и пришлют сюда патруль, ведь танки с экипажами так просто не пропадают. А так есть шанс, маленький, микроскопический ну есть же. У меня есть автомат и патроны к нему, да, что там у меня есть танк, я могу попробовать прорваться к своим, у меня есть шанс и я им воспользуюсь. Вот, люк открыт, и место водителя меня ждёт, да здесь все также как в наших, те же рычаги, те же механизмы. Только комфортней, ещё бы кресло кожаное сюда и проводницу, которая говорила бы, "вы скоро подъедите в пункт назначения, приготовьте снаряды сто семидесяти пятого калибра, бронебойные", да здесь реально просторно, в дороге можно и кофе попить, о! Здесь и термос есть, м-м-м, с кофе. Вот и не верь в то, что мысли могут материализоваться! Так, этот рычаг на себя, ключ вправо, о, загудел, конь железный. Давай вражеская железка, вези меня к надежде, возможно ты станешь мои гробом, но ты комфортный гроб, в тебе и умереть не жалко! Давай железо заводись! Ура, я тронулся, красота как он плавно едет! И седалище мягкое, красота, красота. Как будто в машине, жаль музыки нет, а то ехалось бы веселее. Ну вот и всё, Чак, теперь поздно менять свои планы, остановишься, найдут пристрелят, нет пожалуй, сволочи медивские, так просто не возьмёте меня, попробуйте меня достать в железяке этой. Ну, Китти, жди меня красотка, я еду к тебе в гости, жди меня Прерий, направляй на меня свои орудия, к тебе едет весёлая железяка! Кабы свои меня не подстрелили ведь могут, нужно будет вывесить белую тряпку, да было бы здорово, если бы я доехал до Прерия, вот получилось бы приключение!"

Танк мчал по пыльной дороге, подымая за собой песчаное облако, гусеницы звонко стучали о камни, а в кабине пахло остывшим кофе, Чак жал рычаги и глядел в смотровую щель. Он максимально разогнал танк, который от такой скорости затрещал, как жестяная банка, все дрожало и сердце тоже. Вдали показался блокпост, заграждения из бетонных глыб, ежи и мешки с песком уложенные в человеческий рост. Бортовая рация зашипела и вскоре в динамике раздался голос.

– Четырнадцатый, мать вашу, вы там что, пиво пили! За вами уже отправился патруль, вас похоронили уже! Приём. Дуйте скорее к четвёртому сектору, там ваша рота готовиться к наступлению! Что молчите придурки?

– Вас понял! – ответил неизвестному Чак и не сбавляя скорости продолжал двигаться к блокпосту.

– Понял он меня, задница ленивая, проезжай скорее, дезертир проклятый. Конец связи.

Рация вновь утихла, а впереди открылся шлагбаум, который секунду назад капитан собирался снести. Его танк проводили суровые взгляды фавийцев, Чак обдал их облаком пыли и громко рассмеялся, не веря в свою удачу.

Он был не в состоянии понять, где какой сектор и просто мчал навстречу фронту. В этот момент страх отступил и остался холодный расчёт. Чак пытался, как можно аккуратней управлять танком, дабы не выдать себя, но в моменты маневрирования управлял им из рук вон плохо, путал передачи, глох либо поворачивал не в ту сторону. Понимая, что рано или поздно его безумие вскроется, он выглянул на секунду из люка, преднамеренно одев перед этим медивский танковый шлем, и оглядел округу. В небольшом удалении от него, на изрезанной окопами равнине, были позиции фавийцев, в глаза бросились пару пушек, рядом промчались два автомобиля, все кругом грохотало, вдали рвались снаряды, поднимавшие землю и останки котивов в небо. Всюду была суета, кто-то орал во все горло о каких-то семи ящиках патронов, а кто-то просто матерился. Было непривычно видеть фронт с другой стороны. Рядом, что-то прожужжало и разорвалось, обдав его песком и жаром. Нужно было срочно, что-то думать, некий фавийский офицер уже уверенно размахивая ногами двинулся в его сторону. В этот момент ему в глаза бросилась знакомая высота, та самая на которой он с Китти пил и отдыхал пару дней назад.

– Ну была не была, – буркнул Чак и повязал на дуло белую тряпку в масленых пятнах.

Он видел краем глаза, как офицер ускорил шаг и уже буквально побежал к нему на встречу, но капитану было уже не до него. Упав в мягкое кресло, его руки крепко схватились за рычаги, а ноги упёрлись в педали. Надавив с усилием на газ танк, выпустив облако дизельного дыма, резко сорвался с места и устремился вперёд сминая все на своём пути. Было поздно думать, Чак выдал себя, возможно фавийцы и не поняли всего, но уже приготовились остановить танк любой ценой. А это было не так просто. Солдаты врага разбегались в стороны, кто-то кричал, кто-то махал, вскоре кто-то начал стрелять. Пули звонко отскакивали от брони, Чак понял, что вслед за ними полетят и снаряды. Напуганные пехотинцы попадали на дно окопов, одно орудие превратилось в лепёшку под стальными гусеницами, ещё чуть-чуть и начнётся нейтральная полоса, на которой его ожидало новая опасность, мины и снаряды с обеих сторон.

– Ну давай, давай жестянка едь быстрее! – орал во все горло Чак, давя педаль.

Рядом разорвался один снаряд, затем другой, пальба шла с обеих сторон, что-то звонко шлёпнулось о борт, но танк продолжил путь по полю. Позиции своих были уже не далеко и оставалось поднажать, чуть-чуть, Чак уже было поверил, что у него все получится, но с тылу прилетел тяжёлый удар, словно кто-то со всей силы ударил машину по карме огромной кувалдой. Все задрожало и зазвенело, капитан со всей дури ударился головой об какую-то железку и не надень он шлема, размозжил бы сейчас голову. Потух свет, засияли красные аварийные огни и запахло гарью. Он не сдавался и уже с трудом, осознавая своё положение, вновь надавил на газ, танк лениво дёрнулся и громко заскрипел. Следом прилетел ещё один снаряд, прямо