Вторая любовь - Джудит Гулд

— Фальшивыми чем?

Высокий лысый детектив с единственной прядкой черных волос и усами, призванными компенсировать недостаток растительности на голове, услышал их разговор. К лацкану его спортивной куртки была прикреплена карточка-удостоверение.

— Я этим займусь, — успокоил он полицейского. Потом представился Венеции и Дороти-Энн: — Я детектив Пассел. — Он засунул руки в карманы, задумчиво взглянул на Венецию. Потом его тяжелый долгий взгляд упал на Дороти-Энн. — Одна из вас, леди, знает жертву?

— Именно это мы и пытаемся выяснить, — объяснила Венеция.

— Не возражаете против опознания тела? Должен вас предупредить. Зрелище не из приятных.

«Пусть это будет не няня Флорри, — молилась Дороти-Энн. — Пусть это окажется кто-то, кого мы не знаем. Разве для одного дня с нас не достаточно?»

— У меня вопрос, — неуверенно начала Дороти-Энн. Она глубоко судорожно вздохнула. — С ней… С ней… кто-нибудь был? — ей хотелось спросить: «Был ли с ней маленький мальчик», но она не смогла произнести этого.

— Нет, мэм. Жертва только одна.

— Я попробую опознать тело, — решилась Венеция. Она сжала руку Дороти-Энн. — А ты постой здесь.

— Нет, — Дороти-Энн покачала головой. — Я должна сама все увидеть. Иначе я не успокоюсь.

Они двинулись следом за детективом Пасселом. Тот приговаривал на ходу:

— Все в порядке. Они со мной. — Он провел их к огромному кусту. Вокруг лежащего на земле тела выстроились полицейские в подкованных железом ботинках.

— Прошу прощения, господа, — заговорил Пассел. — Эти дамы попытаются опознать убитую.

Копы молча отодвинулись. Дороти-Энн и Венеция подошли ближе и посмотрели на землю.

Перед ними лежала няня Флорри. Мертвая, она выглядела более плотной, чем при жизни. Белая блузка перепачкана, глаза широко открыты, и голова повернута под каким-то странным углом. И тут Дороти-Энн поняла, почему. Шотландке почти отрезали голову. Земля у нее под головой пропиталась кровью, а вокруг шеи повязан красный галстук.

— Мэм? — негромко напомнил о себе детектив Пассел.

Дороти-Энн кивнула и отвернулась. Венеция обняла подругу.

— Это няня Флорри, — прошептала Дороти-Энн. — Ее полное имя… — она сглотнула и поправилась. — Ее звали… Флора Доббин Фергюссон. Она работала на меня. Была няней у моих детей.

Детектив вынул из кармана маленький блокнот, шариковую ручку и стал записывать информацию.

— Знаете ли вы, когда ее в последний раз видели живой?

— Когда она… Сегодня утром; когда няня вела на прогулку моего младшего сына. — Дороти-Энн порылась в сумочке, достала бумажник и вынула недавнюю фотографию Зака. Она протянула ее детективу. — Вы видели его? Кто-нибудь видел моего сына?

— Вы хотите сказать, что ваш сын пропал?

Дороти-Энн едва заметно кивнула.

В разговор включилась Венеция:

— Детектив, миссис Кентвелл пришлось пережить сегодня несколько крайне неприятных минут. Не могли бы вы зайти к ней позже? Я полагаю, что ей просто необходимо выпить чего-нибудь покрепче и лечь.

Детектив Пассел кивнул.

— Я прикажу кому-нибудь из моих людей отвезти вас домой. Мы сможем с вами связаться?

— Да, — ответила Венеция. Она продиктовала адрес городского дома Кентвеллов, детектив записал его. — По этому же адресу жила и миссис Фергюссон.

Детектив щелкнул пальцами, и рядом возник полицейский.

— Отвези этих леди домой.

Дороти-Энн кивнула в знак благодарности и пошла за полицейским, Венеция поддерживала ее. Коп держал открытой заднюю дверцу. Женщины сели. Венеция сказала, куда ехать.

— Все будет хорошо, — негромко успокаивала она подругу. — Мы найдем Зака.

Дороти-Энн только глубже вжалась в сиденье.

Когда они вышли из машины у городского дома, Венеция поблагодарила полицейского и помогла Дороти-Энн подняться по ступенькам. Дверь им открыла миссис Миллс.

— Миссис Кентвелл!

Дороти-Энн медленно подняла голову, выглядела она усталой.

А экономка продолжала:

— Я была в вашем кабинете, когда пришел факс. Он все еще в машине. Я собиралась отнести его вниз, но потом увидела, что в нем, и решила, что его лучше не трогать.

— Что там такое? — хрипло спросила Дороти-Энн.

— Мэм, вам лучше самой подняться наверх и взглянуть.

Дороти-Энн и Венеция переглянулись.

— Это связано с Заком? — с надеждой спросила Дороти-Энн.

— Мне так кажется. Но я не уверена…

Дороти-Энн рванулась вверх по лестнице и вбежала в свой кабинет. Факс стоял на столике рядом с ее письменным столом. Женщина оторвала листок и взглянув на него, вскрикнула.

По факсу прислали детский рисунок. Она немедленно узнала руку художника. Зак! Она знала это точно, потому что была его матерью, и видела и оценила сотни, а может быть, и тысячи рисунков, которые сын приносил ей в течение многих лет.

Дороти-Энн держала листок, пальцы ее дрожали, и она не сводила с него глаз. Нарисованы… рыбы? Нет, акулы и скат! И смотрит на них маленький мальчик!

— О, черт! — выразительно воскликнула Венеция. — Ты узнаешь это место?

— Разумеется, узнаю. Это Иден Айл. Он, очевидно, видел видеофильмы, архитектурные модели или фотографии.

— Ох, милая, взгляни лучше на верхнюю линию. — Венеция подчеркнула ее великолепно отполированным ногтем цвета лесных ягод. — Вот на эту. Здесь указано, откуда прислан факс.

Дороти-Энн перевела взгляд на ряд крошечных цифр, и кровь застыла у нее в жилах. Она сразу же узнала номера Номер факса в бывшем кабинете Фредди на Иден Айл. В сборном домике из гофрированного железа.

Ей показалось, что комната поплыла у нее перед глазами, накренилась и начала вращаться под сумасшедшим углом. На мгновение женщина оперлась о крышку стола и закрыла глаза. Только так ей удалось побороть приступ тошноты и переждать его.

Зак у кого-то в руках… И этот кто-то знает, как с ней связаться.

Пока женщины оставались в кабинете, факс щелкнул и загудел, нарушая тишину. Все посмотрели на новое сообщение, выползающее из машины.

Дороти-Энн оторвала листок. Факс пришел с Иден Айл. Написанное от руки печатными буквами сообщение оказалось кратким.

«ЕСЛИ ХОЧЕШЬ СНОВА УВИДЕТЬ СВОЕГО СЫНА,

НЕ ОБРАЩАЙСЯ В ПОЛИЦИЮ»

Внизу кто-то позвонил. Все трое вздрогнули. Миссис Миллс направилась к трубке домофона на втором этаже.

— Нет! — торопливо остановила ее Дороти-Энн. — Не отвечайте!

— Дорогая, это, вероятно, полиция, — заметила Венеция.

— Я знаю. Именно этого я и боюсь!

— Но ты должна с ними поговорить.

— Нет. — Дороти-Энн яростно затрясла головой. — Разве ты не понимаешь? Зак на острове! А с него всех вывезли!

— И ураган… — Венеция хлопнула себя по лбу ладонью. — Ох, Господи ты Боже мой! Что ты собираешься делать?

— Я пойду вниз и спрячусь в шкафу для одежды… Миссис Миллс!

— Да, мэм?

— Когда впустите полицейских, проведите их сюда в кабинет. Пусть они подождут, пока вы будете делать вид, что ищете меня.

Миссис Миллс нервно засуетилась.

— Боюсь, я не слишком хорошо умею врать. Особенно полиции.

— А вам и не придется никого обманывать, — заверила ее Дороти-Энн. — Вы будете просто тянуть время.

— А ты? — спросила Венеция. — Что ты задумала?

— Как только полицейские поднимутся наверх, я выскользну на улицу и поймаю такси.

У входной двери снова позвонили, уже настойчивее и нетерпеливее.

— Мне надо торопиться, — сказала Дороти-Энн. — Никому не говорите, где я. Если позвонит Хант, скажете ему, куда я отправилась.

— Но ты же не собираешься лететь на Иден Айл!

— А что по-твоему мне следует предпринять? — отрезала Дороти-Энн. — Предоставить наемному убийце сотворить с Заком то же, что он сделал с няней Флорри?

68

В такси по дороге в аэропорт Дороти-Энн воспользовалась сотовым телефоном и приказала приготовить к немедленному вылету ее личный самолет. Она особо подчеркнула — с ней полетят только первый и второй пилоты.

Когда капитан Ларсен спросил, какой план полета запустить в компьютер, Дороти-Энн сказала:

— Майами. — Настоящий пункт назначения она сообщит ему только тогда, когда они поднимутся в воздух. Иначе служба управления полетами никогда не даст им разрешения на взлет. Больше всего ее заботило то, что капитан Ларсен может отказаться лететь на Иден Айл. Как у первого пилота личного самолета президента компании у него было право отклонить любой ее приказ, если он подвергал опасности лайнер, пассажиров или экипаж.

Когда Дороти-Энн поднялась на борт авиалайнера, капитан Ларсен сообщил ей последнюю сводку погоды.

— У нас по курсу только чистое небо.