Неоновые огни Орлеана. Преступление - Оксана Бовари
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Когда буря утихла — и за окном, и в гостиной, — Авелин обмякла с протяжным стоном. Забравшись ладонью под ее футболку, Крис нежно гладил обнаженную спину и восстанавливал собственное дыхание. Авелин без сил прижалась к его лбу, то ли хихикнула, то ли всхлипнула и вновь задрожала. Ее вдруг поглотили рыдания, такие обжигающие и безутешные, что Крис не на шутку забеспокоился.
— Ну что ты, все хорошо, милая. — Он заключил ее лицо в ладони и большим пальцем вытер со щеки дорожку слез. — Никто тебя не обидит. Все наладится, слышишь меня? Ты в безопасности.
Им овладел необычный всплеск трепетной заботы. Беглянка Химеры искала утешения и защиты, и Крис не мог ей, такой хрупкой, в этом отказать. Последний раз он испытывал нечто похожее так давно, что имена стерлись из памяти, но, кажется, к этому была причастна низкая оценка по алгебре.
Молчаливо обливаясь слезами, Авелин отстранилась и запустила пятерню в свои взлохмаченные волосы. Ее потерянный бегающий взгляд набрел на столик у двери, а там — на инъектор с Глизерфином и пистолет. Трудно было сказать, на чем он задержался дольше.
— Даже не думай, — мрачно пригрозил Крис.
— Ну сигарету хоть можно? — хрипло спросила она.
Ее глаза стекленели и едва ли моргали. Крис дотянулся до пачки сигарет, вынул по одной и помог Авелин прикурить. Выпустив дым, она стыдливо поежилась, убрала руки Криса с талии и вдруг отползла на другой угол дивана.
Крис вздохнул:
— Совсем не могу разгадать тебя, принцесса.
* * *
После долгого ливня Орлеан укутался в густое облако тумана. Он просачивался из всех щелей, скрывая любые огни жизни, и в этих же закоулках каждый час плодил преступления. Грабежи, убийства, взятки, насилие… Оно было одинаково на обоих берегах.
Авелин проснулась среди ночи от тяжелой руки, легшей ей на живот. Это было необычно, почти дико — понять, что ты в кровати не одна. Спросонья она едва не вскочила в паническом испуге, но вовремя сообразила, где находится. Она в «Шато де Ривьер». Рука принадлежит спавшему Крису. Как и постель. И спальня. Как и все вокруг.
В элегантную спальню пентхауса заглядывали неровные половинки спутников. Луна по пятам шла за рукотворным Канео, словно пыталась догнать и поглотить его. Умный дом заботливо поддерживал оптимальные для сна температуру и влажность. Гладкие простыни ласкали тело не хуже самого наследника, но Авелин все равно чувствовала себя не в своей тарелке.
Сначала она пыталась разглядывать Криса, но в полумраке черты его лица едва различались. То ли из-за частого стресса, то ли из-за постельных активностей, то ли из-за двойной дозы Глизерфина Крис спал бесшумно, как убитый. Авелин сладко грезила, чтобы так оно и было. Безоружный, беззащитный… он так легко мог никогда больше не увидеть рассвет…
Не в силах заснуть, Авелин осторожно выбралась из постели, стараясь не разбудить наследника, и запахнулась в пеньюар. Мягкий приглушенный свет вспыхивал по краям пола и сопровождал ее до ванной комнаты. Авелин плотно закрыла за собой дверь, задала режим на панели ванны и активировала кран. Глубокая мраморная чаша быстро наполнялась горячей водой. Удобно.
Авелин мельком глянула на себя в широкое зеркало, с отвращением отметив растрепанные волосы и опухшие глаза. Липкая кожа блестела от пота, желтый след от пощечины Криса почти растаял. Секс, побои, слезы… Так себе досуг. В остальном же картина была сказочной: Авелин окружала желаемая роскошь.
Так вот что на самом деле значит быть на месте Моники.
Ласки наследника, фантомные прикосновения его рук и близость с ним, покраснения, запах — все вдруг разом пронзило Авелин изнутри. Ей хотелось скорее смыть с себя позор, словно он физически налип ей на кожу. Она скинула с себя пеньюар и залезла в ванну. Вода мгновенно поглотила ее хрупкое тело и подарила долгожданное чувство спокойствия, чувство безопасности.
А потом ее горло свело спазмом, защипало в носу, и Авелин разрыдалась.
— О господи…
События последних недель только сейчас уложились в голове. Утихли страсти, опасность отступила на второй план, и осознание содеянного камнем рухнуло на плечи. Отрезвляя, истощая, безжалостно ковыряя сердце.
Что она творит? Предать Миранду, спасшую ее от нищеты и подарившую новую жизнь. Заставить ее убить Монику, впрочем, не то чтобы в глазах Авелин она не заслуживала смерти. Практически отдать на растерзание Криса свою единственную подругу, Хонду, приют… В довесок добровольно прыгнуть в руки этому неуравновешенному себялюбцу. Отдать ему не только достоинство, но и право распоряжаться своей жизнью.
Авелин ненавидела себя за это. За этот шаг, и за трепещущее чувство в груди, которое возникало каждый раз, когда она видела Кристиана Ривьера.
Она же знала, что ему не стать мэром, пока Химера жива. Догадывалась, что ее предательство вызовет множество жертв, и Химера объявит на нее охоту. Она лучше прочих знала, что такое удар в спину. И все равно…
Иначе было нельзя.
Что теперь ее ждет? Вечные прятки от Химеры? Жизнь в золотой клетке? До тех пор, пока она не наскучит непостоянному наследнику? Моника Денвер, продержавшаяся несколько лет, была скорее исключением из его длинного ряда женщин-однодневок.
Кармин назвала ее шлюхой и, наверное, так оно и было. Впервые с того момента, как не стало родителей, она ощутила себя абсолютно одинокой.
От переполнявшей ее безнадежности Авелин с головой ушла под воду. Приглушенность подводных звуков убаюкивала, вводила в транс лихорадочно мечущийся ум. Только собственное сердце с болью грохотало в ушах.
Лавка взорвана, комиссар убит. Немыслимо.
Другой стороной души Авелин испытывала облегчение, что облава не удалась. Иначе кроме Миранды попалась бы и Кармин, и Джи, и Финндо. Это было уже слишком.
Если бы она только могла объясниться, доказать, что она не продажная дрянь!..
Нехватка кислорода достигла той стадии, когда рот начал непроизвольно сокращаться, пытаясь зачерпнуть в легкие хоть немного воздуха. Волей инстинкта самосохранения Авелин вынырнула, крепко держась за края ванны и жадно глотая воздух.
Часы на стене показывали приближение полночи. Обычно в это время Кармин вовсю бодрствовала, если не у балетного станка, то на сцене бара. Авелин отчаянно желала услышать ее голос и какую-нибудь веселую издевку, пусть даже
