Штаб армейский, штаб фронтовой - Семен Павлович Иванов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Как только с наступлением темноты бои утихли, мы в штабе армии стали подводить итоги. Выяснилось, что в полосе наступления частей генерала Павелкина и полковника Прохорова, продвинувшихся примерно на 3 километра, до 62-й армии оставалось еще 5 с половиной километров. В полосе их соседей, пробившихся на 4–5 километров, вражеский коридор сузился до 3 километров. Но это продвижение стоило больших жертв.
Поздно ночью вернулся Кирилл Семенович. Он вошел к нам в штабную землянку со словами:
— Если бы у нас было больше артиллерии и боеприпасов, мы, возможно, соединились бы с Лопатиным.
Выглядел Москаленко очень усталым, и я посоветовал ему прилечь отдохнуть. Вскоре, однако, приехал Г. К. Жуков, побывавший в Малой Ивановке и в районах сосредоточения 24-й и 66-й армий. Они о чем-то посовещались с командармом, затем вызвали меня.
— Вы подытожили действия войск за сегодня? — спросил Кирилл Семенович.
Я доложил уже известные читателю сведения.
— Что, по мнению вашего штаба, является наиболее положительным за истекшие сутки? — спросил Георгий Константинович.
— Тот факт, — ответил я, — что немцы оставили в покое наши фланги: не предприняли контратак ни на стыке с армией Крюченкина, ни в полосе, предназначенной для 66-й армии.
— А что, — отозвался Жуков, обращаясь к Москаленко, — пожалуй, он прав. Значит, ваш удар наделал в стане врага переполох и он не решился распылять силы. Что планируете на завтра? — опять повернулся Георгий Константинович ко мне.
— Планируем продолжить наступление.
— И надеетесь на успех?
— Лишь в том случае, — доложил я, — если удастся существенно усилить артиллерийское обеспечение.
— А если не удастся?
— Тогда целесообразно будет сделать хотя бы однодневную паузу, чтобы наступать затем одновременно с соседями.
— Почему вы придаете такое значение артиллерийскому обеспечению? — снова спросил заместитель Верховного.
— По этому поводу, — сказал я, — лучше доложит полковник Цикало. Он здесь, разрешите его вызвать?
Через минуту появился Михаил Пантелеевич. Он доложил, что сегодняшнее наступление фактически явилось крупномасштабной разведкой боем. Противник полностью обнаружил свою огневую систему, ведя стрельбу из всех видов оружия. Мы сумели засечь немало его огневых позиций. При достаточном количестве артиллерии и боеприпасов мы смогли бы вести более точный, чем сегодня, огонь на уничтожение или подавление огневой системы врага. При этом пехота и танки сделали бы свое дело, прорвались к Лопатину.
— Если бы да кабы, — недовольно произнес Жуков. — Где мы возьмем артиллерию?! Надо добиваться успеха имеющимися силами. Вот, прочтите, какое указание я получил от товарища Сталина, — и он положил перед нами на стол телеграмму, в которой говорилось: «Положение со Сталинградом ухудшается. Противник находится в трех верстах от Сталинграда. Сталинград могут взять сегодня или завтра, если северная группа войск не окажет немедленную помощь. Потребуйте от командующих войсками, стоящих к северу и к северо-западу от Сталинграда, немедленно ударить по противнику и прийти на помощь к сталинградцам. Недопустимо никакое промедление. Промедление теперь равносильно преступлению… И. Сталин».
Видимо, на наших лицах после прочтения телеграммы на какое-то мгновение промелькнули чувство удовлетворения и надежда, что теперь-то ударим вместе с соседями.
— Напрасно радуетесь, — сказал Георгий Константинович, заметив наше оживление, — завтра будете наступать, как и сегодня, одни. Верховный санкционировал перенос наступления войск Козлова и Малиновского на послезавтра, 5 сентября. Они не успевают сосредоточиться. Подумаем лучше, какие силы можно использовать дополнительно. Я полагаю, что, поскольку на ваших флангах было спокойно, можно будет ввести в сражение 38-ю и 41-ю гвардейские дивизии полковников Онуфриева и Иванова, сводную бригаду корпуса Мишулина и 84-ю дивизию генерала Фоменко. Все согласились с этим.
Мы стремились сделать все возможное, чтобы наступление было эффективным. Однако противник вновь упредил нас. Все калибры его артиллерии загрохотали именно в тот момент, когда было назначено начало нашей артподготовки, то есть в 6 часов утра. Вражеская канонада длилась почти два часа. Одновременно три сотни самолетов бомбили исходные позиции наших войск. Потери были весьма ощутимыми. Тем не менее в 8 часов 30 минут все предназначенные к наступлению соединения двинулись в атаку.
Георгий Константинович привлек в помощь нам некоторое количество артиллерии за счет соседних армий, но мы все же не смогли нейтрализовать подавляющее превосходство немцев в огневых средствах на земле и в воздухе. В этих тяжелых условиях наши воины проявляли максимум боевого мастерства и самоотверженности. Об этом сообщали из политотделов всех соединений. То и дело завязывались встречные бои, ожесточенность которых достигала крайних пределов, не раз вспыхивали яростные рукопашные схватки. Не счесть все подвиги, которые были совершены тогда, но их, к сожалению, за редким исключением, невозможно было зафиксировать в кровопролитной горячке обоюдоострых действий. Я не могу пожаловаться на свои нервы, но и они сдавали, когда я с наблюдательного пункта, находившегося в 300–400 метрах от переднего края, наблюдал за ходом сражения. На ум невольно приходили строки из лермонтовского «Бородино».
В тот день, как и в последующие, особо отличились гвардейцы 41-й дивизии, которой командовал мой однофамилец полковник Николай Петрович Иванов. Соединение это вело свою короткую по времени, но впечатляющую по боевым свершениям историю от 10-го воздушно-десантного корпуса, сформированного в октябре 1941 года. Все десять тысяч десантников были добровольцами, 90 процентов из них — коммунисты и комсомольцы, в основном сибиряки и уральцы. Ранним летом 42-го десантники участвовали в сложной и опасной операции по выводу на Большую землю действовавшего в тылу врага в районе Вязьмы 1-го гвардейского кавкорпуса генерала П. А. Белова, партизан и связанных с ними многочисленных мирных жителей, а сейчас вот героически воевали под Сталинградом.
4 сентября после артподготовки дружно поднялся в атаку 126-й гвардейский стрелковый полк, наступавший на левом фланге дивизии. Возглавлял его гвардии подполковник П. П. Внук, военкомом был гвардии старший батальонный комиссар И. И. Денисов, начальником штаба — гвардии майор Г. А. Бочаров. Батальоны вклинились во вражескую оборону, но гитлеровцы тут же остервенело ринулись в ответную атаку при поддержке полутора десятка танков. Наиболее тревожная обстановка сложилась в 3-м батальоне, где тяжело ранило командира. Его заменил начальник штаба полка Г. А. Бочаров, срочно прибывший в батальон вместе с комиссаром И. И. Денисовым. Под их руководством удалось отразить натиск фашистов и продолжить
