Суд времени. Выпуски № 35-46 - Сергей Кургинян

Сванидзе: Во главе — КПК, и у государства все реальные политические высоты.

Бажанов: …в экономике либерализация идет, понимаете…

Анисимов: В экономике тысячу лет будет…

Урнов: Я сейчас имею…

Кургинян: Что Вы называете авторитарным методом?

Сванидзе: Так, господа, не все вместе, хорошо?

Урнов: Я сейчас имею в виду экономику. Экономика либерализуется. То, что за этим рано или поздно последует либерализация политическая, это говорят и сами китайцы. Утверждать, что мы не последовали за китайцами и тем самым сделали большую ошибку, мягко говоря, не верно. Потому что только сейчас рассыпалась противоположная сторона, соловьем пела о том, какие замечательные традиции у китайского государства, на Конфуция опирающегося, какая там рациональная бюрократия. У нас не было рациональной бюрократии. У нас в советское время была полуграмотная шушера.

Нагорный: А сейчас она какая?

Кургинян: А Вы кем были в это время?

Нагорный: А Вы же были…

Кургинян: Кем Вы были в это время?

Урнов: Я в это время был почтенным сотрудником научно-исследовательского института.

Кургинян: Членом партии?

Урнов: Ну что Вы!

Кургинян: Нет?

Урнов: Упаси господь.

Сванидзе: Спасибо. Спасибо. У меня вопрос к вашей стороне, уважаемые коллеги (стороне Кургиняна). Речь идет о реформах китайских. Экономику обсуждаем. Значит, коснулись так, чуть-чуть, одним крылышком социальной проблематики. Ведь, действительно, у них социальной-то политики нет. Дэвид Шамбо, профессор, директор программы «китайская политика» в университете Джорджа Вашингтона. Вот он пишет: «За последние 30 лет Китай ликвидировал свою систему социального обеспечения, оставив миллионы граждан без какой-либо адекватной системы здравоохранения, пособий по безработице, помощи в оплате образования и ряда других социальных услуг. То, что было хорошего в китайской системе социального обеспечения до 1978-го года, — пишет американский профессор, — потеряно».

Что же здесь, задам я вам вопрос, социалистического? Смотрите, кроме КПК, про КПК спору нет. Портрет Мао Цзэдуна в углу, как водится, в красном, КПК у власти, все. Теперь дальше мы имеем: колоссальные иностранные инвестиции, полное отсутствие социального обеспечения, трудящийся китайский вкалывает за гроши с утра до ночи, от зари до зари. Ну и где здесь социализм? Безработных полно. Это знаете, что такое? Я вам скажу. Это дикий капитализм еще марксова времени, марксова. Уже в XX-м веке такого даже капитализма не было. По степени эксплуатации трудящихся. В России… никто вам, кстати, никто вам, будучи в здравом уме и твердой памяти, — во всяком случае, из здесь присутствующих, я думаю, — никто вам не будет приводить, абсолютно, Россию в пример того, как должна развиваться экономика. И Россия — не пример. Тем более — не пример того, как должна развиваться капиталистическая экономика. В России такой же капитализм, как в Китае социализм. Нет здесь никакого капитализма.

Кургинян: А что есть?

Сванидзе: Я не знаю, что здесь есть. Называйте, как хотите. Монополизм полный, отсутствие конкуренции, задавленность государственными чиновниками и бюрократией, прежде всего, силовой. Какой это капитализм к чертовой бабушке? Это не капитализм, это что-то другое.

Итак, я задаю вам вопрос такой: что здесь социалистического, и больше здесь, все-таки, социализма или больше дикого капитализма?

Анисимов: Давайте, я отвечу, что там социалистического… Что там социалистического, я Вам отвечу.

Сванидзе: Ответьте.

Анисимов: Зарплата. Она сейчас в Китае, в городах, не ниже, чем сегодня в России. Кто купил легковые автомобили, вот ответьте? 10 миллионов купили в этом году легковых автомобилей китайцы. Кто купил?

Млечин: Из миллиарда! Их миллиард!

Сванидзе: Их полтора миллиарда китайцев живут в Китае! Полтора миллиарда! А вы мне говорите про 10 миллионов автомобилей.

Кургинян: Мы все время спрашиваем: китайцы, у китайцев уровень жизни растет?

Млечин: Растет. Вот 10 миллионов машин и купили.

Кургинян: Растет. А здесь он растет?

Бажанов: А причем здесь «здесь»?

Кургинян: Ну, так вот я об этом и спрашиваю. Значит, социализм заключается в том, что уровень жизни растет и при этом постоянно выравнивается!

Сванидзе: Сергей Ервандович!.. Сергей Ервандович!.. Секундочку!

Кургинян: Вы документы Ху Цзентау читали?!

Сванидзе: Так, секундочку! Секунду! Два вопроса!

Бажанов: В Германии растет…

Нагорный: А в России падает.

Сванидзе: Секунду! Секунду! Два вопроса! Во-первых, он растет не только в Китае. Секунду. Но и в капиталистических, я извиняюсь, странах.

Анисимов: Перестал идти.

Сванидзе: А, во-вторых, речь и идет о том: социализм ли в Китае экономический?

Бажанов: Вот именно…

Сванидзе: Не доказано. Кроме КПК и портрета Мао, все остальное там, я повторяю, относится к дикому, дикорастущему — за счет социальных прав граждан — капитализму.

Кургинян: Сколько государство вкладывает в отсталые районы?!

Сванидзе: Там идет… там идет… там идет дикое ограбление граждан…

Кургинян: Это все…

Сванидзе: …и за счет этого развивается экономика.

Кургинян: Простите, Николай Карлович, но это голословный пропагандистский…

Сванидзе: Почему?!

Кургинян: Давайте, назовем цифры, сколько идет на развитие в слаборазвитые регионы! (Стороне Млечина) Назовете эти цифры?!

Сванидзе: Так, Сергей Ервандович, Сергей Ервандович, секундочку! Секундочку!

Кургинян: Осмелитесь назвать?!

Сванидзе: Секундочку! Не надо сейчас никого называть. Спасибо. Значит, мы продолжим обсуждение темы, связанной с китайской моделью и ее перспективами, завтра в 21 час.

Сванидзе: Здравствуйте! У нас в России, как известно, прошлое непредсказуемо. Каждое время воспринимает прошлое по-своему. В эфире «Суд времени». В центре нашего внимания исторические события, персонажи, проблемы, их связь с настоящим. У вас, нашей телевизионной аудитории, также будет возможность высказаться, т. е. проголосовать. Такая же возможность будет у сидящих в зале.

Сегодня третий день слушаний по теме: «Китайский путь развития: переход к демократии или полноценная политическая модель?»

Успех экономики Китая — главное событие мировой экономической истории конца XX-го — начала XXI-го века. У нас китайскую экономическую модель справедливо рекламируют за постепенность преобразований. Правда, при этом обычно умалчивается, что в социальном плане китайская модель очень жесткая. Такая жесткая, что у нас никому и в страшном сне не приснится.

Повторяю вопрос наших слушаний: «Китайский путь развития: переход к демократии или полноценная политическая модель?»

Мы запускаем голосование для нашей телевизионной аудитории. Номера телефонов Вы видите на экране.

Материалы по делу.

«Сегодня Китай — самая быстрорастущая экономика в мире. По данным экспертов, в отсутствии послевоенного ядерного чуда и сталинского репрессивного стимула экономика КНР растет с 1980-го года на 15% в год. Спады произошли только в 90-х и 20 лет спустя, в результате мирового кризиса.

Тем не менее, пока в Штатах рушились банки и гигантские финансовые пирамиды, китайцы пытались скупить все, что можно было скупить. Такими темпами, волнуются американские геополитики, Китай очень скоро выйдет на первое место по ВВП и станет диктовать свои условия на мировой арене. На планете может появиться новая мировая сверхдержава».

Сванидзе: Начинаем третий день слушаний по теме «Китайский путь развития». Вопрос сторонам: способен ли Китай обогнать Соединенные Штаты Америки в обозримом будущем?

Пожалуйста, сторона защиты, Сергей Ервандович, Вам слово.

Кургинян: Из доклада председателя Цзян Цзэминя на XVI-м всекитайском съезде в 2002-м году:

«Социалистический путь, демократическая диктатура народа, руководство страны КПК, марксизм-ленинизм, идея Мао Цзэдуна и теория Дэн Сяопина — фундамент, на котором строится наше государство. Важно соединять динамику реформы и темпы развития с их посильностью для общества. Брать постоянное улучшение жизни народа за важный пункт состыковки в разрешении отношений между реформой и развитием с одной стороны и стабильностью с другой. В условиях социальной стабильности продвигать вперед реформу и развитие, а путем реформы и развития стимулировать социальную стабильность». Речь идет, прежде всего, о регионах.