Сороковник. Части 1-4 - Вероника Горбачева

Он надевает мне на лапу широкое кольцо. Успеваю увидеть, что не с пальца он его снял, а вытащил из кармана. Кольцо сжимается. Не слетит в полёте.

— И передай… — добавляет он. Задумывается. Поднимает меня на уровне своего лица.

— Иоанна, — говорит проникновенно, — где бы вы ни были — я в вас верю.

И я-Иоанна это сейчас слышу. И мне, как и ворону, непонятный туман застилает глаза.

Сэр отпускает меня-ворона.

Чтобы осмотреть долину, нужно набрать хорошую высоту. Но там, в самом поднебесье парят ястребы. Спускаюсь и прячусь в придорожных кустах. Приходится отсиживаться. Потом лететь, но ближе к земле. Потом спасаться от пчёл и обходить их пасеки и луга. Потом снова прятаться в кустах и тени. Потом снова взлетать. Пока на меня не нападает хищник, но вовремя приходит на помощь великодушная странница.

Я благодарен ей безмерно. И вдруг я её узнаю. Это та самая, которую мне велено сыскать. И увы, отплачиваю злом за добро: клюю со всей силы, со всего размаху эту нежную белую шею, потому что только через боль могу передать человеку то, что хранится в моей голове… Больно, словно сам себя бью.

Долго в какой-то прострации я смотрю на ворона. И он глядит виновато. Нежно целую его в клюв и вызываю такую бурю эмоций, что ещё немного — и придёт окончательный конец моей и без того посечённой куртке. Успокаиваю птаха.

— Спасибо. Спасибо, парень. Я всё видела.

Он с облегчением гладит меня крылом по щеке.

— А ведь ты шпион, Карыч, — говорю озабоченно. — Да ещё — как это называется — двойник? На обе разведки работаешь разом? Смотри, не запутайся!

Он нетерпеливо косит через моё плечо в небо.

— Да поняла я, что к родителям тебя послали. Ты на себя посмотри, много ли налетаешь? Отдохни, а к вечеру, как солнце сядет, полетишь по холодку. Так безопаснее будет.

Он мигает, затем легонько тюкает меня по пальцу… нет, по кольцу. Тому самому, что от Маги получено и непонятным образом преобразовалось, впитав иномирную энергию.

А вот Мага всё время носил… носит кольца. И запасных у него полные карманы, пустых, как сэр говорил. И после того, как он с меня первый раз пытался блок снять — оба кольца в карман кинул, негодные, уже чистые, без рисунка, видать — всё с них вычерпал…

Карыч — и тот больше моего помнит, что в этом мире кольца — аккумуляторы энергии в чистом виде, магии.

— А сработает оно на тебе? — спрашиваю. — Ну, давай, поменяемся.

С благоговением снимаю с коричневой морщинистой лапы кольцо сэра Майкла, и оно само скользит на мой палец. Как будто и не девалось никуда! Приветственно нагревается, я получаю этакий ласковый обжим и думаю сокрушённо: как я могла тебя оставить? Ох, какая каша была у меня в голове… На всех наехала, всех во всём обвинила, даже себя, даже Васюту…

Магино кольцо перекочёвывает на освободившееся место. И, кажется, срабатывает, потому что перья на Карыче резко поднимаются дыбом. Он ошалело таращится, странно сипит, словно пытается что-то сказать. Вот-вот — и заговорит человеческим голосом…

Не многовато? А ну как устрою птаху передоз, вообще никуда не долетит? Протягиваю руку за кольцом, но ворон шустро отскакивает. И разбегается для взлёта.

— А ну, стой! — осаживаю, стараясь подражать интонациям сэра Майкла.

Ворон обиженно поворачивается ко мне. И ты ещё раскомандовалась…

— Долго не задержу. Ты вот что, Карыч… Доберёшься до его родителей — в первую очередь к матери, понял? Покружись рядом, она поймёт, что весточку принёс. Пусть тогда они с отцом твоего хозяина сами разбираются, а ты и слова не нарушишь, и хорошее дело сделаешь. Мать должна всё узнавать первой. Понял? Лети уж… секретный агент.

А то ишь, удумал, продолжаю, отслеживая ворона в небе, — матери, мол, ничего не говори… Ведь всё равно узнает, и тогда уж никому мало не покажется…

И тебе в том числе, задумчиво подхватывает внутренний голос. Ваня, а ты знаешь, куда ведёт дорога, вымощенная благими намерениями? Добрые дела — это, конечно, хорошо, но не в осиное ли гнездо ты засовываешь ручонку? К чему тебе эта благотворительность? Что ты знаешь о некромантах и их семьях?

Не обвинят ли они в первую очередь тебя в гибели их прекрасного сыночка? Ох, не знаю, Ваня…

Как бы то ни было, дело сделано. Вон оно, парит над степью, и ни одной враждебной точки не видно поблизости. А покажется — так я не позволю Карыча достать. Пригляжу.

Так что иди, Ваня, да поглядывай. Может, квест на тебя и выскочит. Если уже не выскочил.

И снова я иду-бреду по дороге — по тракту, как громко назвал пастушок. На этот раз именно что бреду, потому что устала порядком. Солнце давно перевалило за полдень, я сжевала на ходу остаток краюшки, а воду нашла в небольшом придорожном колодце, очень даже обустроенном, с резной крышей и с поилкой для лошадей. Напилась вволю, умылась, но и только: фляги у меня с собой не было, и я мысленно сделала заметку в подраздел мозга под названием «Что купить». Когда-нибудь я доберусь хоть до какого-то населённого пункта! А может, и при гостинице найдётся магазинчик; если хозяин не дурак, то всегда предложит странствующим и путешествующим какие-нибудь нужные в пути мелочи. У меня, например, не только фляги нет.

Заношу в подраздел: для ночёвки — одеяло, даже парочку, не на голой же земле спать… Палатка отпадает — тяжело, да и не поставлю я её одна. Котелок или что-то похожее, ложка, нож… нож есть дарёный, кружка есть, но лучше заменить на небьющуюся… ах да, тарелка-миска. Спички, зажигалка или огниво, — что предложат. Потому что совсем рядом, в пределах видимости нагло порскают упитанные кролики, выпархивают из высокой травы какие-то мелкие курочки — должно быть куропатки. Без еды здесь не останешься, но не сырым же всё есть? Как приготовить, я уж соображу, главное — в чём и на чём… Хорошо бы ещё маленькую сковородку. Будут мука и вода — вот тебе и оладьи на завтрак..

Вот он, опять этот кроль высунулся. Застыл, ирод, всякий стыд потерял, уставился на меня, пережёвывая что-то. Глаза так и косят, уши разворачиваются локаторами на малейшие попискивания вокруг. Живи, братец Кролик, я ещё не настолько голодная. Теоретически понимаю, что ты — еда, но до практики ещё далеко. Тебя же мало подстрелить. У меня заранее руки опускаются, как представлю, что толстая безжалостная стрела вонзится в твою шею, даже заверещать не успеешь, и замолотят в последней судороге сильные задние лапы, а передние слабо дёрнутся. И надо будет выдёргивать из тебя, ещё тёплого, стрелу, снимать каким-то образом шкурку… Это называется — «освежёвывать», услужливо подсказывает внутренний голос и нервно хихикает. Даже передёргиваюсь. Выпотрошить, убито продолжаю, промыть… Зажарить-то я его смогу, не проблема, и с костром управлюсь, и с угольями. Да вот беда: привыкла иметь дело с цивилизованным куском мяса, а не с живой тушкой, что смотрит на меня мило и задумчиво и жуёт при этом травинку.