Охота без милосердия - Майкл Утгер

Шарлотта прочитала все меню и сделала заказ. Стоявший рядом с метром официант все записал в блокнот.

– И еще! – остановил его Дэйтлон, когда мальчишка направился к кухне. – Принесите нам самого лучшего шампанского. Сейчас. И подайте бутылку на тот столик от моего имени.

Он указал на компанию, возглавляемую прокурором.

– О, вы знакомы с окружным прокурором?! – восхитился мэтр.

– Да. Нас связывает общее дело. Я стараюсь излечить его от ожирения и заставляю шевелить задницей, когда он хочет поваляться на диване.

Мэтру понравилась шутка, он улыбнулся, откланялся и ретировался.

– Вы и вправду сумасшедший, Крис! – воскликнула Шарлотта. – Я не знала, что здесь прокурор. Нам лучше уйти.

– Только после того, как мы съедим все, что ты заказала.

– Но сейчас здесь будет полиция! Они окружат квартал, и вам не понадобятся никакие операции.

– Любая операция, дорогая Шерри, это ход. Стратегический ход. Новое лицо мне нужно не для того, чтобы скрываться от ФБР. Это ход на десять шагов дальше, чем может сделать прокурор, комиссар полиции или директор ФБР. Они могут разгадать мой замысел, но этот ход хорош тем, что разгадав его, они не приблизятся ко мне ни на шаг. Или это новый виток гонки с жертвами, либо это ничья. Любые слова о победе властей – это блеф для публики! А что касается полиции, которая оцепит квартал, то вряд ли прокурор захочет стать заложником и подвергать риску жену и родственников. Он очень трезвый политик и умеет взвешивать «за» и «против». Мы в безопасности.

К их столику подошел Чико с подносом, на котором стояли две бутылки шампанского. Одну он распечатал и разлил в бокалы.

Дэйтлон достал записную книжку и, вырвав листок, написал четыре слова: «Примите искренние поздравления! Дэйтлон.»

Сложив листок, он положил его на тарелку и поставил ее на поднос.

– Неси!

Чико с ловкостью кошки начал петлять между столиками.

Легерт напился, а Фостер устал. Он терпеть не мог сидеть на стульях, и ему все время казалось, что он вот-вот упадет на пол. Но он терпел все это сборище ради жены. Это ее идея появиться в свете и пригласить гостей. Он уступил ей на сей раз, потому что не уступал ни разу за четверть века. Фостер терпеть не мог рестораны, шум и большое скопление людей. К тому же его утомила пьяная болтовня Легерта. Комиссар нализался и крыл правительство, судей, мэров и, конечно же, ФБР.

Официант, подошедший к Фостеру, склонился над ним и тихо сказал:

– Сэр, вам шампанское со столика слева. Там сидит мужчина в белом смокинге с орхидеей в петлице.

Прокурор взглянул на шампанское, которое он терпеть не мог, но ему льстил сам факт. Он взглянул в сторону столика и увидел мужчину с девушкой. Его лицо показалось знакомым. Очень знакомым.

– Кто это? – спросил прокурор.

– Я не знаю, сэр. Но здесь есть записка.

Фостер достал очки, взял записку и прочел ее. В одну секунду его лицо побелело. Он скомкал записку и бросил ее на поднос.

– Подонок!

– Что вы сказали, сэр? – переспросил официант.

– Вот, что, дружок, иди к телефону, позвони в полицию и скажи им, что здесь Дэйтлон.

Фостер покосился на мужчину в белом смокинге. Тот поднял бокал с шампанским и поклонился. У прокурора прошла дрожь по коже.

Официант тихо сказал:

– Это публичное место, сэр.

– И что из этого?

Официант поднял салфетку с подноса и Фостер увидел ствол пистолета.

– Вы в нейтральных водах, сэр. Не омрачайте свой собственный юбилей. Здесь много людей Дэйтлона. Одна шальная пуля может задеть вашу жену. Не стоит поднимать шум! Он чреват очень плохими последствиями.

Фостер достал свою записную книжку и нацарапал резким торопливым почерком: «Рекомендую убраться из ресторана. Фостер.»

Официант взял записку, а шампанское поставил на стол. Фостер хотел его задержать, но Легерт вцепился в бутылку и воскликнул:

– Ну наконец-то мы выпьем! Какого черта ты шушукаешься с эти лакеем! У тебя не хватает денег расплатиться?! Я тебе одолжу!

– Как жаль, Макс, что ты нализался! Из защитника ты превратился в мишень.

– Что за чушь ты несешь? Ты хочешь, чтобы я в ресторан ходил с кольтом и в мундире, а вместо шампанского пил сироп? Нет, парень, я тоже человек.

Один пьяный, другой озабоченный, они не видели, как их фотографируют с бокового столика и от стойки бара. В фокус объектива входил весь зал и на снимке можно будет разглядеть всех участников юбилея и Дэйтлона с дамой.

Провожая Кэрра к дверям, Слим сказал:

– Ты получил сногсшибательный материал, вот тебе в придачу две записки. Одна от Дэйтлона, другая от прокурора. Это тебя избавляет от доклада легавым: Весь генералитет здесь. Они сами разберутся. Второе, не носи материал в свою газету. Там дежурят агенты Бэрроу. Иди в «Утреннюю звезду». У них резко упад тираж. Ты их выручишь. Они готовы схватиться за соломинку. И помни. Главная тема статьи – это Дэйтлон, а не Легерт, босс преступного мира в отпуске, а не прячется в норе. Если ты сделаешь то, что надо, то я обещаю тебе еще одну сенсацию.

– Я понял, Слим. Так ты работаешь на Дэйтлона?

– Я пишу о нем книгу. Это все, Майкл. Будь осторожен.

Шарлотта не переставала коситься в сторону столика, где сидел прокурор.

– Крис! Неужели и эти люди тебя боятся?

– Минутку! Ты же утверждала, что я прячусь в норе и боюсь высунуть нос.

– Прости! Я всегда была обычной глупой девчонкой. Теперь я вижу, что ты настоящий король этих джунглей.

Дэйтлон не ответил. Они ушли после того, как съели все, что Шарлотта заказала. Ушли на полчаса позже компании окружного прокурора.

4. Калиф на час

Ален Филл вывернул руль и его громоздкий «кадиллак» выехал на шоссе. Городские огни исчезли позади и доктор снизил скорость. Они не имел ни малейшего представления, сколько миль еще предстояло проехать. Солнце садилось за черную стену леса, оставляя багровые пятна на облаках. Он выключил фары и взглянул в зеркало заднего обзора. Ни одной машины ни сзади ни спереди он не видел. Шоссе вымерло. Горожане использовали погожий осенний денек, и еще днем разъехались по своим загородным домам на уик-энд. Филлу же предстояла работа, а не отдых. Если бы этим бандитам не пришла мысль в голову заниматься перевоплощениями, то они с Шарлоттой прекрасно провели бы время на вилле мэра, а так ему пришлось искать глупые причины, чтобы отказаться от гостеприимства хозяина города и ехать на тайную встречу с подпольным боссом Чикаго.

Филл не находил себе места в течение тех двух дней, которые его подруга отсутствовала. Он не знал, что из себя представляют эти люди и на какие пакости они способны. Газетам Филл никогда не верил, но на благодарность он также не рассчитывал. Филл знал одно, без Шарлотты его жизнь превратилась в кошмар. Несколько раз он порывался бежать к телефону, чтобы позвонить в полицию, но в последний момент отказывался от этой идеи. Дэйтлон слишком опасен, а полиция слишком беспомощна. Он не верил, что полицейские сумеют освободить Шарлотту. Газеты и радио кричали о гибели прохожих, которых подстрелили фэбээровцы у пансионата, но Дэйтлона им взять не удалось. Полгода эти болваны гоняются за бандой и все впустую. А потом, что он может сказать полицейским? Что у него украли любовницу гангстеры? Смешней Глупо!

Одно Филл знал твердо – они ничего не сделают его Шарлотте, пока он не сделает операцию Дэйтлону. Он вынужден ее делать, и это будет самая необычная операция в его жизни. И не потому, что он будет оперировать пациента на дому, а потому, что он его никогда не видел.

Филл привык оперировать в клинике в стерильном помещении. Его операционные были лучшими среди больниц Чикаго. Филл изучал лицо клиента несколько дней. Он знал каждую морщинку, каждую складку на лице, с которым ему предстояло работать. Десятки анализаторов на свертываемость крови, нервная система, характеристика кожи. У профессора имелся весь перечень данных о своем пациенте, но только не в этом случае. И еще одно. Пожалуй, самое важное, о чем задумывался Филл. Он всегда приходил на операцию в бодром настроении и с твердой рукой. Сегодня он нервничал и руки казались ему замороженными.

Филл взглянул на доску с приборами. Часы показывали двадцать минут седьмого. В зеркале заднего обзора появились две фары. Но машина не догоняла его, а шла на той же черепашьей скорости.

Когда до развилки оставалась не больше трех миль, с боковой проселочной дороги выскочил какой-то сумасшедший на «плимуте» и перегородил ему дорогу. Филл с трудом успел затормозить и остановился в трех дюймах от машины лихача.

Филл с облегчением вздохнул, но руки его заметно дрожали. К тому же он зафиксировал два укола в области сердца, а это никак не способствовало тому состоянию, которое он должен иметь перед тем, как взяться за скальпель.

Сквозь ветровое стекло Филл увидел, как двое мужчин вышли из «плимута», один вышел на середину дороги с фонарем, а второй подошел к дверце его машины. Филл открыл окно. Мужчина наклонился и спросил: