Обратный отсчет: Равнина - Токацин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
«Второй блок проверять просто,» — думал сармат, наблюдая за цифрами на табло. Горячий воздух пошёл внутрь, но температура поднималась медленно, по градусу. «Из первого сначала надо выгрузить твэлы. Их — в бассейн, колонны — настежь… Нет, проверка-то нужная. Но — могли бы предупредить. И не в последнюю секунду.»
На запястье мигнул светодиод.
— Меня слышно? — спросил из передатчика Айзек. — Нагрев идёт слишком медленно.
Гедимин сдержанно хмыкнул.
— Это охлаждение идёт слишком быстро.
— Хотелось бы верить, — отозвался командир. — Усложним задачу. Можешь добавить внутрь реактора тысячеградусный источник?
Гедимин мигнул.
— Куда столько-то⁈
— Сколько может выдать ирренций, когда из него лезут нейтроны? — Гедимину послышался негромкий смешок. Сармат тяжело вздохнул и спрыгнул с патрубка.
— Сейчас добавлю, — буркнул он, забыв, что ушёл под непроницаемый экран. «С нейтронным всплеском не справится никакое охлаждение. Там не в температуре основная проблема…»
…Наверху загудело. Грохота Гедимин не услышал — задвижки, несмотря на массивность, легли в пазы тихо. Сармат ещё раз сверился с термометром, пожал плечами и закрыл сопло сфалта. «Надо было взять термочаши. Плазморез такие фокусы не любит. Ещё немного — и корпус бы повело.»
— Выбирайся, — сказал Айзек, едва передатчик Гедимина высунулся из-за экрана. — Да уж, на охлаждение ты не поскупился. Кенен, правда, хочет повторить в день Огня — и с термочашами. Оставить их на сутки.
— Можно, — Гедимин, пожав плечами, спрыгнул с патрубка. «А металл наверху всё льётся и льётся. Долгий сегодня дождь…»
…Когда он добрался до щита управления, термометры, отражённые в зеркалах, показывали чуть меньше ста градусов. У монитора, за спиной Айзека, стоял Кенен Гварза и придирчиво изучал приборы.
— Твэлы ускоряют нагрев и замедляют остывание, — сказал он командиру. — Сильнее, чем можно было бы предположить. Дело, похоже, не в занимаемом объёме.
— Спроси у Гедимина, — устало ответил Айзек. — В объёме… или ещё в чём-то. Ирренций, по местной классификации, тоже металл…
Гедимин мало что понял — особенно из рассуждений Айзека, сползающих в «местный бред», — но кое-что заставило его вздрогнуть и недобро сощуриться.
— Что там про твэлы? Что в первом блоке?
Гварза посмотрел на него — и тут же поморщился и отвёл взгляд.
— Иди работай!
— Heta! — крикнул Айзек, вклиниваясь между сарматами. Гедимин услышал хруст, скосил глаз, — ему в грудь, как распорка меж ним и Гварзой, упиралось кресло. Он шагнул назад, тяжело дыша.
— Кто пустил идиота в реактор? — Гедимин сдёрнул височный щиток. Волокнистые щупальца вцепились в кожу и мелко задрожали. Айзек выругался.
— Закрой! Хранитель был спокоен — надо, чтобы взбесился⁈
— Провокация, — процедил Гварза; он незаметно отступил к шлюзу и теперь стоял у открывающегося люка. — Айзек, ты видишь, что он эту тварь провоцирует⁈
Айзек шагнул в сторону, следя, чтобы он и его кресло всё время были между сарматами.
— Кенен! Я не могу всё время тебя караулить! Что мешало провести испытания поэтапно⁈ Ясно же было, как Гедимин…
Гварза, судя по звуку, хотел сплюнуть, но помешал респиратор.
— Кто командир станции — я или Гедимин⁈
Тут можно было пойти на рывок — Айзек не успел бы, кресло просто вывернулось бы из его рук — но Гедимин сумел только ошалело мигнуть. Доля секунды — и Айзек дотянулся до рычага, и люк за Гварзой захлопнулся. Командир грохнулся в кресло, тяжело дыша и прикрывая лицевой щиток ладонью.
— Вот кто бы знал, как вы оба мне надоели…
Гедимин потёр обожжённый висок. Хранитель, похоже, всё-таки не был спокоен — кожу прикрыл ипроновый щиток, а фантомная боль до сих пор не уходила.
— Реактор-то цел?
— А то сам не чувствуешь, — буркнул Айзек, не отрывая ладонь от лица. — Гварзу вёл Кённа. Решили проверить оба блока параллельно. Вот, посмотри данные. Что-то странное с теплоёмкостью.
Передатчик на запястье пискнул, приняв файлы. Гедимин потыкал в экран.
— Что ты там нёс про металлы? Ирренций — металл. Чем ему ещё быть⁈
Айзек поморщился.
— Я не про химию. Я про стихии. Сейчас день Металла. Может ли это влиять на ирренций и его свойства? Сам знаешь, как он меняет их от любой ерунды.
Гедимин, начавший было вникать в данные, вздрогнул и опустил руку.
— Вот чем вы с Гварзой занимаетесь…
— Кто-то же должен, — отозвался Айзек. — Ты ведь отказался.
Гедимин посмотрел на монитор. Температура внутри пустого реактора упала до пятидесяти градусов.
…Раскалённая дожелта рэссена была податливой; Гедимин уже определился с нужным усилием и легко сбивал бесформенный ком в брусок, а брусок — в почти гладкий кованый лист. «Не прокат,» — сармат досадливо сощурился на едва заметные неровности, — «но и так сойдёт.»
На стене, на костяных крючках, висели склеенные листки — два чертежа, «стандартный» шпиль из Хигесга и модифицированный, более высокий и широкий, с обширной сетью трубок-конденсаторов. Гедимин, намотав ещё податливый металл на болванку, заварил свободный край и стряхнул готовый «конденсатор» в ведро с водой. «Так, мелочь готова. Теперь — аккумулятор…»
— Здесь работает мастер Хеттийиррн, — заметили за спиной.
— Тем лучше, — отозвался Вепуат, подпирая дверь блокиратором. — Давай матрас. Лучше им хоть на что-то лечь. И так уже один голову рассадил.
Сармат обернулся. В горячий цех на подстилках заносили съёжившегося филка. На затылке у него, и правда, была ссадина.
— С чем ты там?.. — Айзек, угрюмо щурясь, посмотрел на раскалённую заготовку. — Рэссена. Не пойдёт. У нас оставался водяной металл?
— Небесный металл не испорчен водой, — снова подал
