Высоцкий. На краю - Юрий Сушко

Вечером позвонил:

— Валерка, привет! Это я. Знаешь, я, наверное, завтра к тебе прилечу. Примешь?.. Нет, встречать не надо, сам доберусь. Ты же в «Актере»? Ну, все, до завтра…

Янклович понял: спокойный отпуск кончился, Высоцкий прилетел. Общими усилиями, с помощью Галины Волчек и Валентина Гафта, которые тоже отдыхали в санатории «Актер», выбили в дирекции талоны на питание и разрешение проживать Высоцкому в номере администратора Таганки. Он приехал в Сочи в очень хорошем состоянии, вспоминал Валерий Янклович, отправился на теплоход, пришвартованный в порту. Но знакомого капитана не было. Зашли в ресторан — столик сразу окружили. Володя расстроился: «Пошли в другое место, там можно спокойно посидеть». Полезли наверх, в какую-то шашлычную. Закрыто. Увидели оленя. Остановились, оказалось: лось. Когда возвратились в санаторий, сосед по этажу, председатель Союза театральных деятелей Грузии Алексидзе встретил их в коридоре:

— Знаете, а к вам залезли воры…

— Как это?

— Очень просто — через балкон.

Жертвы ограбления зашли в номер. Огляделись, прикинули потери: украден зонт, джинсы Высоцкого, куртка. А в ней паспорт, права, еще какие-то документы, ключи от московской квартиры и от «мерседеса», который остался на стоянке в аэропорту… Бритву «Филлипс» почему-то не тронули. Странные вкусы.

Утром отправились в милицию. Получили нужную справку. Потом за билетами на самолет. Возвратились в санаторный номер — на диване лежит куртка и письмо на имя Высоцкого примерно такого содержания: «Дорогой Владимир Семенович! Прости, не знали, чьи это вещи. К сожалению, джинсы уже продали. Возвращаем куртку и документы».

«Мы летели из Сочи, — вспоминал Андрей Вознесенский. — Вдруг на лету в салон входит Володя (наверное, до этого он с летчиками сидел). Довольно прохладно, а он — в маечке. Я удивился: «Почему ты в маечке?» — «Ты знаешь, меня обокрали! Вот, — говорит, — не знаю, что теперь делать — как я без ключей в квартиру попаду?» — «Ну оставайся у нас, переночуешь, как всегда». — «Не-ет, я поеду». Его в аэропорту встретили два каких-то амбала совершенно уголовного вида — специалисты по замкам… Он позвонил уже из дому и доложил, что все в порядке. После этого я его никогда не видел…»

Сегодня, когда они с Демидовой в который уже раз проигрывали первый акт «Игры для двоих», Алла его удивила, вслух сказав то, в чем он ни одной живой душе не признавался: «Володя, я ведь понимаю, из-за чего ты так надрываешься. Отработав роль со мной, ты ведь хочешь этот мой рисунок потом перенести на Марину, и дальше играть Уильямса за границей?..»

— Почему ты так решила?

— Володь, ну я же не только актриса, но и женщина.

— К тому же умная женщина…

— Спасибо. Володя, ты хочешь завоевать Запад, как завоевал Россию? Но это же нереально. На это сколько сил, энергии уйдет — жизни не хватит.

— Но здесь я уже все исчерпал!..

Алла Сергеевна и сама понимала, что ему нужны были новые Эвересты. Но не верила, что он смог бы «раскрутить» Запад. Он очень консервативен, тем более Франция, где вообще не воспринимают новых имен. Разве что в серьезной музыке.

В целом к затее Демидовой и Высоцкого в театре отнеслись, мягко говоря, скептически. Юрию Петровичу сама пьеса откровенно не нравилась, и он заявлял, что наши «примы» занялись самодеятельностью, маясь тщеславием: «Ох уж эти мне две звезды, им отдельный спектакль подавай, как на Бродвее…» Коллеги с недоумением косились на внеплановые репетиции и поддакивали шефу.

Но, как говорила Алла Демидова, мы очень хотели играть дуэтом. Работа эта для нас была очень важной и нужной: она подводила определенную черту в нашей профессии и жизни…

Неожиданно позвонила Марина. Осторожно поинтересовалась самочувствием. Сообщила, что Тане-Одиль совсем плохо. Она держится из последних сил, но — молодчина! — по-прежнему ездит в театр, репетирует, старается ни о чем дурном не думать. А как ты?

— Все нормально, Мариночка, все хорошо. Послушай последнее.

Я верю в нашу общую звезду,Хотя давно за нею не следим мы:Наш поезд с рельс сходил на всем ходу —Мы все же оставались невредимы.

И еще:

И если заболеет кто из насКакой-нибудь болезнею смертельной,Она уйдет, — хоть искрами из глаз,Хоть стонами и рвотою похмельной.

— Нет, Володя, я же чувствую, у тебя все далеко не хорошо. Ты не умеешь врать.

— А ты хочешь, чтобы я этому учился? Правда, все более-менее. Мы с Аллой соображаем на троих с Уильямсом. Тяжелая все-таки штука, но ты еще раз почитай, там есть просто замечательные куски. Я хочу, чтобы мы с тобой все-таки это сыграли. А что язык? Язык там не особенно важен. Там больше пластики и недосказанности. Каждый должен додумывать, что с этими людьми на сцене происходит… Алла, кстати, угадала, что я хочу потом с тобой сделать «Игру для двоих».

Родители? Вроде — тьфу-тьфу-тьфу! — в порядке. Хотя, сама понимаешь, возраст… Да, не хотел тебе раньше времени говорить, но как будто бы что-то должно получится с кино. Сценарий предложили интересный, вернее, материал интересный, а сценарий пока так себе… Чекисты, Одесса, бандиты и все такое прочее… Что, кстати, слышно с нашими «Каникулами»? Да ты что, ты ему уже показывала? Правда? Здорово… Я тебя целую, Мариночка, и люблю…

Наконец-то, их с Володарским «Венские каникулы» хоть кого-то заинтересовали. По просьбе Марины сценарий прочел их старый знакомый Жерар Депардье. Звонил, сказал, что он в восторге и согласен сниматься даже без гонорара! За Данеком Ольбрыхским задержки тоже не будет. Вот это был бы прорыв! А Алла говорит, что сил не хватит… Хватит, еще и с вами поделюсь! Можно приступать к поискам продюсера. Причем, не в Европе, — там народ поприжимистее, да и капиталы не те, что в Штатах…

Когда раздался очередной звонок, Высоцкий впервые пожалел, что он, как ни странно, один в квартире, и некому ответить. Пришлось брать трубку. Ну ничего он не мог с собой поделать, всегда отвечал на телефонные звонки: а вдруг что случилось или наоборот — услышит что-нибудь хорошее? Может же такое быть? Может. Нужно только на всякий случай пытаться хоть немного изменить голос.

— Добрый вечер. Будьте любезны Владимира Семеновича.

— Простите, а кто его спрашивает?

— Это Игорь Шевцов с Одесской киностудии…

— А, привет, Игорь. Это я. Слушаю.

— Владимир Семенович, я оставлял вам сценарий «Зеленый фургон». Прочитали?

— Конечно. Хотя повесть Козачинского с детства знаю, а реплики Красавчика и вовсе наизусть — несколько лет назад мы делали радиоспектакль.