Высоцкий. На краю - Юрий Сушко

Но с появлением в ее жизни Высоцкого она и вовсе перестала в чем-либо нуждаться. Во-первых, запретил ей пользоваться общественным транспортом. Задарил модной одеждой, обувью. На новоселье купил холодильник. Ну и так далее… Учил водить машину на Николиной горе, даже хотел приобрести для нее маленькую спортивную «BMW», причем непременно красного цвета.

Она не слишком-то скрывала свой роман. Ее подружки знали, кто у Оксаны поклонник. Сын Вячеслава Зайцева на всех углах рассказывал, что учится вместе с любовницей Высоцкого.

Владимир тоже постепенно вводил Ксюшу в свой круг, образовавшийся в последние полтора-два года. Об Оксане знала Нина Максимовна. Девушка была представлена Абдулову, Бортнику, Ласкари, Володарскому. О ней, естественно, знали Смехов и Хмельницкий. Познакомилась она с Бабеком Серушем. Как-то в разговоре с Ксюшей Владимир Семенович обмолвился: «Ты понравилась Вадиму (Туманову. — Ю.С.). И вообще, тебя «приняли», что бывает очень редко…» Поначалу друзья Владимира Семеновича относились к ней как к очередной девушке, а потом, как она считает, это переросло в другое отношение: кто-то принял, кто-то — нет. Но это не были люди, которые тогда определяли атмосферу дома Высоцкого. А вот те, которые заимели «постоянную прописку» на Малой Грузинской, ее раздражали. Она мчалась к Владимиру Семеновичу, когда он был в плохом состоянии, а бражники гоготали: «Да, ладно, он прекрасно себя чувствует! Это он при тебе начинает «понты гнать», чтобы ты его пожалела». Она с трудом переносила Янкловича, Гольдмана, Годяева, Шехтмана и прочих, как ей казалось, нахлебников.

Когда у него собирались, рассказывал Володарский, она на глазах появлялась редко — то ли к своим занятиям готовилась, то ли просто пряталась. Может, просто побаивалась оравы пьяных похабников — каждый же норовил за ляжку ущипнуть…

Он закрыл томик и про себя повторил:

То, что вижу, с тем, что видел, я в одно сложить хочу.То, что видел, с тем, что знаю, помоги связать в одно.Жизнь моя, кинематограф, черно-белое кино…

Юрий Левитанский. Он — один из тех немногих современных поэтов, у которых, кажется, с удовольствием украл бы строчку, ей-богу. А что? Вася Журавлев у Ахматовой вон целое стихотворение умыкнул — и ничего, всем говорил потом: «Пусть она у меня хоть два возьмет…» Шутка «гения».

Вот две строки — я гений, прочь сомненья!Даешь восторги, лавры и цветы:«Я помню это чудное мгновенье,Когда передо мной явилась ты…»

Ведь так, кажется, писал я на пару с Пушкиным? Седую старину вспомнил, надо же. А последние стихи с листа подглядывать нужно…

Но Юра все-таки молодец. Жаль, мало пишет. А может, мало публикует? Я вот в последнее время тоже мало пишу. И ничего не публикую. Все впереди? Не знаю, не уверен. Зато вот Пушкин со своим Дон Гуаном рядышком.

«Черно-белое кино» — Левитанский словно за мной подсматривает.

Жаль, Мефистофеля не будет, это уже ясно. Ладно, не очень-то и хотелось. Зря он вообще полетел тогда на эти съемки в Баку. Чувствовал себя паршиво, типичная ангина. Плюс еще этот Каспий. «Высоцкий прилетел с минских гастролей, — вспоминала Софья Милькина, — жаловался на сильную боль в горле. Когда я пощупала его лоб, он был горяч. Глянула в его горло — и ужаснулась: оно все было в мощных налетах. Артиста знобило. На берегу дул пронзительно холодный ветер. А сниматься надо было в одних трусах да еще барахтаться в холодной прибрежной воде.

— Нет, — сказала я, — сниматься ты не будешь, вызовем «неотложку»…

Но он изъявил желание репетировать сцену. Ночь прошла в тревоге. Под утро я зашла к Высоцкому: в норме. Его администратор (он же, кажется, значился и в друзьях) уже как-то злобно швырял в Володины чемоданы без всякого порядка ботинки, рубашки и т. п. Вообще о так называемых «близких друзьях» и приятельском окружении Высоцкого у нас сложилось неблагоприятное впечатление, они отчасти эксплуатировали его для своих разных надобностей и отчасти восторженно потакали его слабостям…»

Для режиссера и его второго «я» — Милькиной Высоцкий воплощал Пушкина, как они его понимали, и одновременно он похож был на Дон Гуана. В нем встретились главные черты: он был поэтом, совершенно бесстрашным человеком, очень хорошим человеком и артистической натурой.

Чего у Швейцера не отнять, так это умения подбирать компанию партнеров. Высоцкому очень легко было работать с Куравлевым. Наталья Белохвостикова была очень хороша своей безжизненной красотой, как Снежная королева. Но Лаура…

— Матлюба, ты цыганка, что ли? — спрашивал Высоцкий черноокую красавицу, свою страстную партнершу в кадре.

Девушка расхохоталась и встряхнула роскошной гривой:

— Володя, я же тебе говорила! Мой папа — узбек. А вот в роду у мамы какой только крови не намешано. И грузинской, и русской, и польской, и немецкой, и башкирской. Так что, кто я такая, сама не знаю.

— Зато я знаю — желанная…

— Откуда знаешь?

— А у меня друг в Ташкенте работал, да ты его знаешь, наверное, Юра Юнгвальд-Хилькевич, кинорежиссер, я вас познакомлю, он тебя снимет обязательно. Хорошо снимет, я ему скажу… Да я в хорошем смысле, ты не смейся. Я у него в Ташкенте был, некоторые узбекские слова до сих пор помню. Вот «матлюба» запомнил. Это «желанная», верно?..

— Верно.

Чуть ли не с первой же встречи Высоцкого с Алимовой на киностудии местный люд сразу заподозрил, что у них роман. Представьте огромную площадку студии, работает безумное количество людей… Творческий гул — кипит работа. «Но стоило Высоцкому только появиться в дверях павильона, — вспоминала молодая актриса, — как все вдруг начинали говорить исключительно шепотом. Мне об этом никто не говорил — сама заметила. Идет человек, небольшого роста, с роскошным голосом, и говорит всегда в полтона. Но каждое слово слышно. В нем такая мощь была, что мне казалось, будто все в стеночку вжимаются при его появлении и начинают говорить шепотом. Автопилотом — не договариваясь. А я сразу перешла с ним на «ты». Мне и в голову не приходило сказать «вы»…»

В киногруппе пошли разговоры… Воспитанная в восточной строгости, Матлюба даже не понимала, что сама провоцировала эти сплетни. «Еще перед съемками, — усмехается Алимова, — он пригласил меня на свой концерт. Сам заехал за мной на своем знаменитом «мерседесе», остановился у «Мосфильмовской». Так гостиница чуть ли не на уши встала. Все из окон повылазили — поглазеть: кто же новая избранница Высоцкого? Через год после съемок, когда Володи уже не стало, меня ловили на «Мосфильме» малознакомые люди и выспрашивали: «Ну ты хоть с ним спала?» — «Нет», — говорю. «Ну и дура!»