Свидетель или история поиска - Джон Годолфин Беннетт
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Но сейчас требовалось нечто иное. Если я хотел сделать действительно нечто полезное, это должно было отличаться от всего перечисленного. Я вспомнил, что Гурджиев всегда обучал людей в течение ограниченного времени, а затем отсылал их прочь. Даже в расцвете в 1923 году его Институт в Фонтенбло был не больше чем эксперимент. Он слишком был занят добыванием денег, чтобы отдавать все силы ученикам. За редким исключением ни один из его методов не применялся достаточно долго, чтобы принести ощутимые результаты, и даже в показательных движениях, подготовленных для визита в Штаты в 1924 году, демонстрация преобладала над внутренней работой.
Для достижения лучших результатов я должен был полностью погрузиться в работу, собрать верных людей в нужном месте и с достаточным количеством денег. Я сказал себе: «Если высшие силы действительно этого хотят, они снабдят меня деньгами, местом и людьми».
Возвратившись в Англию, я обсудил проект с Михаэлем Франклином, председателем институтского совета. Без всякого видимого колебания он заверил меня в полной поддержке. Позже он признал, что и его посещала похожая идея. Вскоре в октябре на годовом собрании я заговорил об основании школы. Много было вопросов и сомнений, практически все они сводились к трем вопросам, мучившим и меня: «Откуда взять деньги? Где это будет происходить? Как найти людей, готовых год своей жизни отдать такому предприятию?» Я никак не проявил своего состояния, сказав, что, если Высшим Силам будет угодно, они все обеспечат.
Двадцатипятиление Иститута пришлось на апрель 1971 года. Я предложил, и все со мной согласились, совместить празднование юбилея с основанием новой школы в Кингстоне, где я собирался начать вместе с двадцатью четырьмя учениками, хотя я полагал, что для настоящей школы необходим более близкий контакт с землей, чем это было возможно в городе. Незадолго до юбилея у меня было шестеро кандидатов и предложение от Лили Хеллыптениус, поддерживающей нас в течение двадцати лет, о возможном использовании или покупке ее дома. Я решил назвать школу Академией непрерывного образования, с одной стороны, подчеркивая ее платонические устремления, а с другой — направленность на обучение в течение всей жизни тех, кто будет в нее приходить.
Почетным гостем был мой друг и издатель Пол Ходдер Уильяме. Около трехсот гостей собралось в бальном зале гостиницы Св. Эрмина. Целый день проходила конференция по теме «Человек в целом». Перед ужином я коротко заявил о создании Академии. Ее приняли на «ура». Не было прессы, газетных статей и шумихи. Мы все еще нуждались в людях, месте и деньгах.
Затем в результате особых совпадений, включая знакомство с выдающимся молодым американцем, членом Американского молодежного движения, и помощь моих друзей в США, я был приглашен прочитать лекции в различных центрах. Был уже май, занятия в университетах заканчивались. Мог ли я собрать аудиторию без рекламы? Я решился и отправился в Бостон, где меня встретили старые друзья Пол и Наоми Андерсоны и члены их группы, собравшейся после моего первого визита в 1970 году. Лекции прошли в Гарварде и Кларкском Университете, Ворчестере, Массачусестсе. Я раскритиковал образовательную систему в мире, подчеркивая, что она никоим образом не готовит людей к опустошительным изменениям, надвигающимся на мир, и назвал Академию экспериментальной, с совершенно новым подходом к «Человеку в целом». Я пригласил тех, кто был готов приехать и трудиться в поте лица в течение года, подойти ко мне после лекции. Отклик изумил меня. За два дня набралось тридцать хороших кандидатов.
Я позвонил Элизабет и сказал, что нам нужен очень большой дом. Она как раз осмотрела Шернбурн-хаус, бывшую школу для ста сорока мальчишек, с прекрасными садами и полями. Он находился в сердце Котсволдских холмов, в одной из английских провинций, известной своей красотой. Я велел ей взяться за дело и выяснить, можем ли мы купить его.
Из Бостона с Карлом Шаффером я отправился в Нью-Хэмпшир и выступил в Государственном Франконийском Колледже, что принесло еще двоих кандидатов. Затем в Сан-Франциско, Беркли и штате Сонома. Перед отъездом из Калифорнии Академия была укомплектована семьюдесятью двумя кандидатами: я полагал, что это максимальное количество, которое я могу принять. По приглашению Ирвинга Кахана я побывал в Св. Луисе и выступил в Вашингтонском Университете. К тому времени почти все студенты были на каникулах, но несмотря на это прибавилось еще несколько превосходных кандидатов. Наконец, в Нью-Йорке я выступил в Готэмском Книжном Торговом Центре по доброжелательной рекомендации Фрэнсис Стелов, выглядевшей молодо в свои восемьдесят пять лет.
Приехав в Англию, я подвел итоги: у меня оказалось достаточно денег, чтобы купить Шернборн-хаус, и девяносто кандидатов на первый основной курс. Высшие Силы с лихвой исполнили свою роль. Никогда в жизни со мной не случалось ничего подобного. Обычно возможное облекалось трудностями. Теперь невозможное совершалось легко.
15 октября 1971 года состоялось открытие Академии. Я ничего не готовил и не планировал. Рядом была Элизабет, уверенная, что все будет хорошо, и трудившаяся, не жалея себя. Я пригласил старого друга и помощника Джона (Дика) Холланда. Анна Дарко должна была обучать движениям. Гилберт Эдварс позаботился об устройстве дома, и это было все. 7 сентября мы въехали в Шернборн-хаус и в течение пяти недель чинили, украшали, восстанавливали отопление, обновляли древнюю кухню, купили и расставили мебель и избрали секретариат. Сам же я не делал ничего, даже письма за меня писал секретарь.
Теперь все шло так, словно было предрешено. Курс сам наполнился студентами. Многообразие идей и техник, собранных мной за пятьдесят лет, дождались нужного применения. За плечами был двадцатипятилетний опыт Кумб Спрингс и семинаров и летних школ. Но, будучи во всеоружии, я, да и все мы, были потрясены скоростью, с которой развертывались события. Сама абсурдность нашего окружения являлась потенциальным фактором появления ощущения обреченности на успех. Какое-то время, пока не заработала большая кухня, мы готовили на сотню человек на разбитой электрической плите, купленной за пару фунтов. Запах краски пропитал все комнаты и коридоры. Центральное отопление постоянно ломалось и зачастую не было горячей воды, просто чтобы помыться. Комнаты были холодными, сырыми
