Свидетель или история поиска - Джон Годолфин Беннетт

В 1966 году мы услышали, что Шах решил продать Кумб Спрингс. Об этом свидетельствовало объявление о продаже, вывешенное на воротах, чтобы удовлетворить специального уполномоченного по делам благотворительных учреждений и департамент образования и науки, с весьма большими колебаниями согласившихся передать поместье от нашего Института Обществу по Пониманию Основ всех Идей (Society for Understanding the Foundations of Ideas — то есть SUFI), основанное как трест и признанное благотворительной организацией. Несколькими месяцами позже мы узнали, что собственность была продана более чем за 100000 фунтов (за $300000) и что на этом месте планируется построить 28 роскошных домов. Вместе с семьей Шах переехал в Лангтон-Хаус в Кенте, в место, несомненно более подходящее для его целей, нежели Кумб Спрингс, и я не жалел, что Кумб потеряет свое лицо. Одно только было больно — видеть, как разрушают Джамихунатру. Мы было попытались спасти прекрасные оконные стекла, расписанные Розмари Резерфорд, но это оказалось невозможным, и они пропали.

Все это происходило в 1966 году, когда я с головой ушел в образовательный проект. Я передал свои группы Шаху который задумал объединить всех, пригодных для его работы. Из 300 человек около половины оказались задействованы, а остальные повисли в воздухе. Я мало что мог для них сделать и только по этой причине медленно возобновлял работу с группами.

Период с 1960 года, когда я начал отходить от Субуда, по 1967, когда я снова остался совсем один, имел для меня огромную ценность. Я научился служить и жертвовать и знал, что свободен от привязанностей. Так произошло, что к концу этого периода я по делам отправился в Америку и повстречал в Нью-Йорке мадам де Зальцман. Она с любопытством расспрашивала о Шахе и спросила меня, что я получил от общения с ним. Мой ответ был: «Свободу!» До этого я всегда искал поддержки, так что даже осознание того, что мне дана и надежда, и вера, не позволило мне свободно следовать своему предназначению. Заставив себя сделать все, что в моих силах, чтобы обеспечить выполнение миссии Шаха, в которой лично для меня не было места, я заплатил по счетам за помощь других людей. Теперь я мог возвращать долг моему Создателю.

Я хотел оставаться в тени и от всего удалиться. Приближалось мое семидесятилетие, множество друзей хотели отметить его совместным подарком. Более ста человек собрали большую сумму денег, и меня спросили, что бы я хотел. Очень раздраженно я отказался ото всего, настояв, чтобы деньги были возвращены владельцам, и заявив, что не хочу даже вечеринки. Это грубое поведение соответствовало моей внутренней неразберихе.

В седьмой главе описано предсказание, случившееся в 1921 году, о том, что я не найду истинного смысла своей жизни, пока не достигну семидесяти лет. Этот момент приближался, но я не видел, что он может изменить. Ни к кому в мире я не мог обратиться за советом; мой внутренний голос тоже молчал. Я выучился смотреть на свою жизнь новыми глазами. Я понял, что две вещи наиболее полезны для меня. Одна — избавление от ложной скромности, а другая — служение и жертва во имя цели, не являющейся моей собственной. Я не только обрел свободу, но и научился любить людей, которых не понимал. Я больше не был юношей с ледяным сердцем, но все еще оставался ребенком. Несмотря на свои семьдесят лет, я все еще не знал «цели и смысла своего существования». Но я знал наверняка, что дальнейшие попытки могут стать губительными без ясного видения не только того, что следует делать, но и подходящего для этого времени и места.

Глава 28

Жизнь начинается в семьдесят

В течение десяти лет, с 1960 по 1970 год, внешний ход моей жизни в основном был подчинен попыткам соотнести то, что я узнал о человеческой натуре, с проблемами, связанными с изменением темпов современной жизни. Во всем мире образование на века отстает от нашего времени. Наши университеты средневековые как по сути, так и по форме. Школы только сейчас начинают отказываться от модели, установленной несколько сот лет назад (отношения учитель-ученик, ряды скамеек и парт в классной комнате). Мы сосредоточили все образование в детском и подростковом возрасте, то есть тогда, когда большинство людей не имеют ни малейшего представления о том, чего они хотят от жизни. В большинстве профессий знания, полученные в двадцать лет, безнадежно устаревают к сорока годам. Скорость изменений нарастает, и становится все более очевидной необходимость непрерывного образования. Однако инерция существующей системы с ее большими вложениями в строительство и людей препятствует быстрым изменениям. На образование тратится больше денег, чем на любой другой вид человеческой деятельности, а выход минимален. Мы не лучше и не цивилизованнее так называемых необразованных людей. В «развитых» странах гораздо выше степень неудовлетворенности жизнью, больше несчастных и сумасшедших, чем в так называемых «отсталых» странах. Цивилизация перестала быть цивилизованной.

Одно время я смотрел на все это со стороны, благодаря небо за то, что у меня другие цели, нежели «помощь человечеству». Хотя я и сейчас уверен в своей несостоятельности, я понимаю, что суть не в этом. Масштаб наших действий должен соответствовать нашим силам, и пытаться сделать больше означает жить в мире мечтаний, где ничего и никак не происходит.

Среди множества молодых людей, приезжавших в Кумб Спрингс в период между 1957 и 1960, годом был Тони Ходжсон, ученый-химик, буквально проглотивший первый том «Драматической Вселенной» и готовый начать действовать. В Норвегии с ним произошел в горах несчастный случай, он был тяжело ранен и по-новому взглянул на «смысл и цель нашего существования». Он приехал в Лондон с группой, названной Интегральная Научная Группа Исследования Образования (ИНГИО), созданная для претворения в жизнь интегральных идей «Драматической Вселенной» и реформирования обучения наукам. Мне это предприятие казалось многообещающим.

Волею случая я был приглашен на заседание совета Миддлсексого графства, посвященного интригующей теме «Как думать?» Нужно было выяснить, почему молодые инженеры, отправляемые своими работодателями на год для повышения квалификации в технические колледжи, так мало в этом преуспевают. ИНГИО провела некоторые исследования и выяснила, что все технические курсы проводились по замкнутой системе, то есть были сфокусированы на определенных точных действиях и результатах. Реальные инженерные задачи всегда открыты и требуют совсем другого подхода, чем этому учат в школе. Мы попытались провести короткий курс в конце обычных занятий, и