Число и культура - А. Степанов

Если послевоенному Западу вообще и США в частности отвечали демократические режимы, то в каждый избирательный цикл властям приходилось как бы заново завоевывать население собственных стран, бороться за симпатии и доверие избирателей. В промежутках между выборами также немыслимо игнорировать общественное мнение, позицию свободной прессы. Иная ситуация типична для тоталитарного Востока. "Исторический выбор" народов был совершен здесь "раз и навсегда". Единоличная власть КПСС была "навечно" закреплена сначала фактически, а затем и конституционно. Таким образом, в "государствах рабочих и крестьян", "народных демократиях" не было необходимости ставить на карту политических выборов вопрос о принадлежности власти в стране. Соответственно, не было необходимости всякий раз заново добиваться доверия собственного населения, считаться с неартикулированным и невнятным общественным мнением. Если поведение политической элиты руководствуется формулой "что мое, то мое, и навеки", это означает очевидное пренебрежение собственным населением; страна, получается, как бы не ценит сама себя, не является для себя желанной, вожделенной. Совсем иначе, повторим, обстояло в США, интересы населения которых вполне реально, а не декларативно, ставились выше любых других интересов и ценностей; страна была неизменно любимой собой, желанной для своей политической элиты, ее электорат – наградой для ведущих политических группировок.

Если воспользоваться житейской параллелью, сравнительное положение в двух лагерях было следующим. Пусть два физически здоровых мужчины делят в своем специфическом внимании ограниченную группу женщин (чтобы не задеть феминисток, они вправе зеркально перевернуть ситуацию). Вообще говоря, каждый из активных мужчин стремится одержать как можно больше побед. Но при этом один просто хочет получить в свое распоряжение как можно больше, а другой не без известных резонов считает: "Нужно покорить как можно больше новых женщин. Зачем мне тратить лишние силы и продолжать ухаживать, например, за собственною женой, ведь она и так уже есть?" К чему приводит подобная самонадеянность? – Приступим к расчетам.

Субъект а, в данном случае США, действительно получает сообразно собственным экспансионистским намерениям, т.е. величина а прямо пропорциональна с ("Америка хочет подмять под себя весь мир"). Величина b также определяется экспансионизмом, но привычка не ценить то, что уже имеется, не включать обладаемое в состав вожделенного приводит к тому, что b прямо пропорционально не с, а только (c – b). То, что уже захвачено, исключено из круга фактических целей. Итак, что у нас есть в итоге?

a ~ c

( 1 )

b ~ (c – b)

( 2 )

a + b = c

( 3 )

Значком тильда ( ~ ) обозначен факт прямой пропорциональности одной величины другой. В простейшем случае одинаковой связи между результатом и целью для двух субъектов a, b из выражений (1), (2) может быть составлена пропорция:

a / b = c / (c – b)

( 4 )

C учетом условия (3), т.е. a = c – b, получим:

a2 = b c

( 5 )

Математики в таких случаях говорят: величина а есть среднее геометрическое от величин b и c.

Исключим величину b из уравнения (5) с помощью подстановки b = c – a :

a2 = (c – a) c.

Раскроем скобки и перенесем все члены в левую часть:

a2 + ac – c2 = 0.

Разделив правую и левую части уравнения на c 2, получим

(a/c)2 + (a/c) – 1 = 0.

( 6 )

Для удобства обозначим отношение a/c через x. Уравнение (6) тогда перепишется в форме:

x2 + x – 1 = 0

( 7 )

Решениями квадратного уравнения являются

x 1, 2 = ( – 1 ± √5 ) / 2

( 8 )

Один из двух корней x1, x2 по модулю больше единицы, а по знаку отрицательный ( x = – 1, 618 ), т.е. в данном случае не имеет реального смысла: часть а не может быть больше целого с, их отношение всегда меньше единицы. Этому отношению запрещено быть и отрицательным, ибо все характеристические объемы, а значит, и частные от их деления, величины заведомо положительные. В таком случае остается лишь один значимый для нас корень:

x = a / c = (√5 – 1 ) / 2

( 9 )

Доля величины а в составе целого с выражается величиной (9), что отвечает золотому сечению [199, c. 123] и приблизительно составляет 0,62, точнее, 0,618.

Условие (5) может быть также представлено в виде

a / c = b / a,

( 10 )

что означает: отношение характеристического объема актора а к объему целого с равно отношению объемов b и а. Т. е. величина b должна составлять 61,8% от величины а или 38,2% от целого с. Таким образом, хотя мы еще не знаем сами характеристические объемы a, b, c, численные соотношения между ними определены. Геометрическая схема выглядит следующим образом:

где а составляет примерно 62% (точнее, 61,8%), а b – 38% (точнее, 38,2%) от целого.

Итак, выяснилось, что обыкновение одного из двух активных субъектов не ценить самого себя, вернее, то, что он уже имеет, не включать наличное в состав реально значимых целей, стремлений, приводит к тому, что он обречен отставать от соперника. Численное соотношение приведено. Это иллюзия – предполагать, будто мы экономим собственные силы, время, ресурсы, внимание, избегая "ухаживаний" за самими собой, за собственным – уже завоеванным – ареалом, будто в этом случае появляется больше возможностей, высвобождается больше средств для разного рода внешних, новых приобретений. Это явное заблуждение; такая стратегия, как мы убедились, проигрышна. К счастью, данный вопрос – не предмет зыбких гуманитарных дискуссий, в нашем распоряжении количественные оценки.

Интерпретацию исследуемой ситуации вовсе не обязательно проводить на языке игры с нулевой суммой: выигрыш одного равнозначен проигрышу другого. Тем более, что "проигрыш" второго субъекта в рассматриваемой модели не является полным, ему достается 38%- ная доля от целого. В данном случае, возможно, более адекватен несколько иной язык.

Психологи уверяют, что союз двух людей (семейный, дружеский, деловой) оказывается наиболее прочным, если, во-первых, их объединяют общие интересы и ценности. Во-вторых, если в рамках каждого общего дела, каждой общей ценности и задачи одна из сторон (не обязательно одна и та же во всех вопросах) демонстрирует способность к уступкам, добровольную готовность принести в жертву конкретный собственный интерес, проявляя таким образом известное "самопожертвование". Нет, это не сумасшедший виктимологический альянс насильника и его жертвы, но скорее выверенная и выношенная внутренняя готовность "отдать свое" во имя ценности более высокого рода – прочности союза. "Самопожертвование" в данном случае, повторим, непринужденно, его главный мотив – не страх, а, наоборот, порой отчаянная, безрассудная смелость, граничащая с самозабвением. Подобная ситуация по-своему выгодна всем вместе и каждому в отдельности. Первому субъекту потому, что в результате он больше получает материально. Но и второй находит здесь повод для самоосуществления – не только получая свою конкретную, совсем не малую долю, но и приобретая право считать себя "великодушным".

Психологический язык всегда многозначен, и, чтобы рельефнее обозначить упомянутую особенность, воспользуемся все той же аналогией двух мужчин в ограниченной группе женщин. Состоявшееся там разделение, возможно, на самом деле наиболее удовлетворительно для обоих мужчин. Первый покоряет больше женщин, чем второй. Но и второго ситуация, в общем, устраивает, ибо по-настоящему его интересуют не все женщины, а только новые. Он и получает то, что действительно, а не декларативно, хочет. Способы толкований таких явлений могут быть разнообразными, но возвратимся для определенности к категории самопожертвования одной из активных сторон. В отношениях Востока и Запада наблюдалось нечто подобное.

Исповеданием коммунистического Востока был марксизм. Согласно аутентичным марксистским канонам, социализму предстояло прийти на смену капитализму прежде всего в промышленно развитых государствах, т.е. в Европе и США. Социализм – это общественный строй для стран самых развитых. Ленин привнес в это кредо кардинальные стратегические коррективы: пролетарская революция происходит вначале в "слабом звене", России, а затем перекидывается на более продвинутый Запад. Россия служит своеобразным "запалом", и перед лицом гигантских всемирно-исторических задач не столь существенно, что страна может "сгореть".