Сколько стоит ваше сердце? - Татьяна Матуш
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Массивный, как медведь, полковник покраснел от ярости и выбросил вперед здоровенный кулак. Где-то по пути кулак трансформировался в фигу и остановился в ладони перед лицом Эшери.
— Вот что ты получишь, а не моих парней, сопляк. Палач! Людоед! Тебе бы только вешать!!!
Полковник орал, наливаясь кровью и не особо заботясь о том, что его могут услышать за пределами шатра. А брови Кота с каждым словом поднимались все выше и взгляд становился веселее…
— Какая интересная фигура. — Двумя пальцами Кот взял Нерги за запястье и аккуратно отвел руку от своего лица. Никто ничего не понял, даже Райкер, сидевший рядом. Движение выглядело спокойным и плавным.
Наверное, Рамер Девятый был единственным, кто заметил натянувшиеся жгутами мышцы полковника… Пустое усилие. Монтрез мог, не особо напрягаясь, кочергу бантиком завязать.
— Зачем же так волноваться, любезнейший. Не хотите — как хотите. Арк, ваши "Бессмертные" не желают размяться? Условия прежние: офицерам — "Сова", всем рядовым бойцам по двадцать золотых эров.
— Пятьдесят, — набросил император.
— Собственно… на таких условиях мои тоже не откажутся погонять бандитов, — подал голос Годри.
— В следующий раз — обязательно, — Кот взглянул на него с симпатией, — не переживайте, на ваш век человеческой дряни хватит. Господа офицеры, все свободы. Останется Райкер.
Последний из приглашенных покинул шатер, адъютант бесшумно и быстро убрал посуду, а Эшери тихим щелчком активировал "Бормоталку" — заклинание, не позволяющее подслушать разговор.
— Еще твоей любимой кислятины?
— Пожалуй, но позже.
Райкер зыркнул на молодого маршала без восхищения.
— Ты молодец, Кот. Одним ударом расколол армию накануне сражения — а нас и так мало.
— Было бы лучше, если бы в решающий момент наши же полки повернули оружие против нас?
— Да все я понимаю, — поморщился старик, — но… противно.
— Война пахнет розами только когда хоронят героев, — пожал плечами маршал, — зато уже к завтрашнему утру мы будем точно знать, сколько человек в этой армии действительно готовы сражаться за своего императора.
— Предполагаешь массовое дезертирство? — резко спросил Рамер.
— Почти уверен.
— Но… если мы не успеем их перехватить?
Эшери на мгновение прикрыл глаза, напомнив себе, что "железная выдержка — фундамент победы". А в политике это еще и стены, и крыша, и каминная труба и палисадник с забором. Словом — все и все остальное.
— Мы не будем заниматься такой ерундой, — абсолютно спокойно произнес Кот, словно не кипел только что, как вулкан, готовый взорваться, — У нас нет на нее ни времени, ни ресурсов.
— То есть, твой блестящий план?..
— Блестящая глупость, Ваше Величество. Я же не идиот, чтобы сражаться на болотах с пехотой, превосходящей меня числом в тридцать раз. С местной пехотой, заметьте. Которая знает эти болота как собственные огороды. Но, надеюсь, эта глупость блестела достаточно ярко.
— Меня ты не ослепил, — буркнул Райкер, — а остальных… Посмотрим.
С первого взгляда деревня показалась самой обычной. Три десятка домов, расположившихся вдоль ручья, да еще пара десятков — вдоль дороги. В основном — деревянные, не слишком большие. И не потому, что не хватало древесины — ее тут как раз было до затылка, лесной край.
— Зимы здесь суровы, большой дом не протопить, — пояснил Кот, которому в детстве попался хороший учитель землеописания. Любивший розги, это — да, но и науку вкладывающий на совесть. Хоть и через "задние ворота".
Небольшой отряд, всего шесть всадников, остановился на взгорке, прежде чем двинуться вперед.
— Странно, — сказал Гай, — вроде бы на первый взгляд деревня зажиточная, дома хорошие, крыши чинены и заборов поваленных не видно… А кругом только бабы. Не может же быть, чтобы вообще всех мужиков забрали, так не делается. Сеньор должен это понимать.
— А что тебя удивляет? — не понял Абнер, — мужчина — защитник и воин, женщина — работница. Нет врагов у родных заборов — мужики по домам сидят, вот их и не видно.
Шедек и Квентин посмотрели на бывшего придворного мага… конечно, не как на дурачка, но близко к этому.
— Что? — не понял тот.
— Это не Аверсум, — сжалился Квентин, — в деревне бездельников нет. Тем более — летом. Пахать, сеять, дрова на зиму заготавливать — все это мужская работа. А мужиков нет. И поля заброшены.
— Что ж, сейчас выясним, куда они все делись, — сказал Эшери и набросил на голову капюшон плаща.
Кавалькада неспешным шагом спускалась с холма. Золотой Кот ехал впереди, направляя коня коленями и почти не трогая повод. Веселая троица, отчего-то притихшая, держалась за ним, Абнер с любопытством поглядывал по сторонам — он никогда не был в деревне. Замыкал отряд Беда. Наемник, по его же собственным словам, давно вырастил лишнюю пару глаз не только на своей заднице, но и на лошадиной.
Женщины, копошившиеся в огородах, поднимали глаза, но, вместо радушных улыбок и простодушного деревенского кокетства отряд видел страх, а кое где — неприкрытую ненависть.
Так, в молчании, доехали до колодца — и встали.
— Что теперь? — спросил Гай.
— Ничего. К нам подойдут.
Ждать пришлось меньше короткой клепсидры. К всадникам, буквально, кинулся древний, седой как сама зима, дедок. Он путался в длинных штанах, явно чужих и пытался что-то лопотать совершенно беззубым ртом.
Абнер прищелкнул пальцами. Дед схватился за лицо скрюченными, перемазанными в земле руками и взвыл так, словно его в пыточный сапог зажали.
— Что ты с ним сделал? — спросил Беда.
— Ничего смертельного, немножко больно, да. Я ему зубы новые вырастил. Ничего же не понять, рот как кашей набит…
Через несколько мгновений боль
